Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765 - Александр Морозов

Наука кораблевождения в XVIII веке только еще зарождалась. Множество вещей, без которых не мог бы обойтись современный мореплаватель, тогда еще не существовало и в помине: не было ни точных карт, ни надежных компасов, ни измерителей времени, ни хороших навигационных приборов. Секстант и хронометр только что появились и были весьма далеки от совершенства. Особенно остро стоял вопрос с определением долготы, без чего было невозможно установить местонахождение корабля на море. В 1714 году английский парламент назначил премию в двадцать тысяч фундов стерлингов за лучшее практическое решение этого вопроса. Но премия оставалась не присужденной, так как удовлетворительное решение найти в то время было очень трудно.

В ежегодных отчетах, которые Ломоносов представлял в Академию наук, все чаще начинают встречаться упоминания о его трудах и изобретениях по морскому делу. В отчете за 1754 год отмечено: «В физике — изобретены некоторые способы к сысканию долготы и ширины на море при мрачном небе. В практике исследовать сего без Адмиралтейства невозможно». В отчете за 1756 год указано: «В разные годы зачаты делать диссертации: о лутчем и ученом мореплавании». Точно так же и в протоколах академической Конференции постоянно отмечалось, что Ломоносовым представлялись или демонстрировались различные приборы и изобретения по морскому делу. Секретарь Академии Герард Миллер доносил академической канцелярии: «В академическом собрании господин советник и профессор Ломоносов толковал бывшим при том членам новые свои изобретения, до мореплавательной науки касающиеся, которые он намерен описать в речи, к будущему публичному собранию приготовленной… И оные изобретения всеми при том бывшими членами, поколику им истолкованы, к печати удостоены». 8 марта 1759 года Ломоносов прочитал свою речь в публичном собрании Академии наук в Петербурге. Тогда же она была напечатана «а русском и латинском языках под заглавием «Рассуждение о большей точности морского пути».

В этом замечательном сочинении Ломоносов разрабатывает труднейшие проблемы морского кораблевождения и выступает как крупнейший знаток морского дела, вопросов навигации, морской астрономии и приборостроения. Его не останавливает ни малая изученность этих вопросов, ни возможность ошибок, разочарований, бесплодных попыток. «Делом сим, — говорит Ломоносов во вступлении к этой работе, — последовал я рудоискателям, которые иногда безо всякой вероятности сладкою надеждою питаются и не всегда же тщетною. Таким образом, отложив всякое сумнительство, все, что для сей материи размышлял, изобрел, произвел, предлагаю».

Ломоносов закладывал основы русского научного мореплавания и стремился вывести его на первое место в мире. Но его труды и усилия не находили ни понимания, ни поддержки. Даже представители наиболее образованных слоев русского поместного дворянства встречали морские замыслы Ломоносова с равнодушным недоумением, а то и с насмешкой. Сразу же после опубликования «Рассуждения о большей точности морского пути» в августовском номере журнала «Трудолюбивая пчела» появилась эпиграмма Сумарокова, прямо метившая в этот труд Ломоносова:

Вскоре

Поправить плаванье удобно в море.

Морские камни, мель в водах переморить,

Все ветры кормщику под область покорить;

 А это хоть и чудно,

Хотя немножко трудно,

Но льзя природу претворить;

А ежели никак не льзя тово сварить,

Довольно и тово, что льзя поговорить.

Но Ломоносов был не из числа людей, которых можно остановить насмешками. Он смело и настойчиво продолжал бороться за развитие русского морского дела и совершенствование морской науки.

Ломоносов иногда ставил задачи, разрешить которые нельзя было при тогдашнем состоянии науки. Но эти задачи выдвигала сама жизнь. И Ломоносов не считал себя вправе от них уклоняться. Он считал своим долгом хотя бы в чем-либо приблизиться к нужному решению и подготовить его возможность в будущем. Многие из этих задач до Ломоносова не ставил еще никто в мире. Так, в 1759 году он разработал оригинальный оптический прибор, с помощью которого, по выражению Ломоносова, «много глубже видеть можно, нежели видим просто». Свой прибор Ломоносов назвал «батоскопом». Это была первая в истории оптики попытка создать инструмент для подводного наблюдения.

Чертежи или достоверные описания батоскопа Ломоносова до нас не дошли. Академик С. И. Вавилов высказал предположение, что этот «инструмент состоял из обычной зрительной трубы с плоским защитным стеклом, находящимся на значительном расстоянии перед объективом», что весьма улучшало видимость, так как между объективом и плоским стеклом оставался столб воздуха и, кроме того, устранялось влияние волнения и зыби на поверхности воды. [366]По видимому, создавая этот прибор, Ломоносов опирался на народный опыт. В Поморье, как удалось узнать автору, издавна употреблялся при ловле жемчуга особый «водогляд», или «водоглаз», состоявший из двух берестяных трубок с широким раструбом на конце, закрытым куском прозрачной слюды. В длину такой «водогляд» достигал одного аршина. Пользование «водоглядом» значительно облегчало поиски жемчужных раковин в светлых и неглубоких речках по Летнему берегу Белого моря.[367]

В «Рассуждении о большей точности морского пути» Ломоносов ставил перед собой две практические цели: разработать наиболее надежные способы определения местонахождения судна в различных условиях и обеспечить моряков приборами, которые могли бы облегчить и усовершенствовать искусство кораблевождения. Он выдвигает целый комплекс новых идей, задач и вопросов, всесторонне охватывающих морское дело, вплоть до мельчайших деталей навигации. В особенности тревожили его трудности северного мореплавания. Ломоносов с юных лет знал, как трудно моряку вести корабль на Севере, когда немногие светлые часы проходят в сумеречной мгле, не говоря уже о настоящей полярной ночи. Когда «мрачная наступает погода», тогда бесполезны астрономические приборы и самые точные часы «никуда не годны». Между тем «буря стремительно корабль гонит», волны отклоняют его от намеченного пути, морские течения ускоряют или замедляют его ход. «Несколько иногда недель в таком ношении обращаясь, почему знать может мореплаватель, где искать пристанища, куда уклониться от мелей, от камней и от берегов, для крутизны неприступных? По сему иных искать должно и к отвращению сих трудностей плавателю способов, которых (сожалительно) мало приличных изобретено, меньше в употребление принято, хотя, кажется, они нужнее первых, за тем, что в мрачную погоду суровее неистовствует буря, ближе настоят напасти». Ломоносов говорит, что он старался «выдумать новые дороги», найти новые возможности устранить эти пагубные и опасные для мореходов «неудобства».