Пожиратель Пространства - Сергей Вольнов

По одному из коридоров приближалась распевающая во всё горло компания. Поющие и играющие соло, дуэты и группы встречались Номи на базе повсюду. Разные. Они негромко перебирали струны и клавиши, тихо напевали, громко дудели во всяческие трубы и трубки, исполняли песенки под «плюсовую» фонограмму… Девушка проходила мимо, ловила обрывки мелодий и ритмов, и каждый из них на мгновение цеплялся к ней, норовил захватить, пленить, погрузить в свою атмосферу, в виртуальный мир, мистически творящийся из звуков…

Возле одной компании человеков с древними инструментами – гитарами, – она даже задержалась, как сейчас около змееподобной акробатки. Человеки пели на языке, очень похожем на косморусский, удивительно красивую песню. Нечто грустное о том, что «ну где она живёт, вечная любовь, уж я то к ней всегда готов, вечная любовь, чистая мечта, нетронутая тишина, нетронутая тишина»…

Она ввела карточку в счит—прорезь сетевого терминала, выставленного ребятами для сбора платы, скачала им тысячу эквов (велика же будет радость внезапно разбогатевших музыкантов!), и молча ушла, глотая горькие слёзы…

Но другие человеки, прущие по улице прямо на Номи, которая вознамерилась было ввести карточку в счит терминала танцовщицы, распевали совсем о другом. И до того громко, что звенело в ушах и норовило порвать нервы—антенны. Номи поспешно отключила эфирное восприятие, быстро сунула в счит свою карту, вошла в систему и «вручную» скачала уличной акробатке сотню. Вышла, спрятала кредитку и вознамерилась ускользнуть влево, по перпендикулярному коридору. Очень уж ей не понравились слова песни, которую, тоже на косморусском, горланили эти другие ребята; молодые мужчины, все как на подбор крепкие и высоченные.

«Танжер – злой двуликий зверь,Для тебя он днём откроет дверь,А вот в полночь объявит тебе:Ты враг – враг парней, что ищут драк,Им плевать, кто трус, а кто смельчак!Танжер прячет в недрах стаи людей…Но есть мы!Раскачаем этот мир,Превратим его в сортир!Дух насилья рвётся в дом.Насилье рвётся в дом.Раскачаем этот мир,Или люди – или мы!..Здесь для слабых места нет,Для слабых места нет!»

Как гимн, как марш, почти скандируя, орали парни под рычащий аккомпанемент кибосинтезатора.

Номи поморщилась. Какая безвкусица…

И в этот миг вновь «спиной» ощутила этот ВЗГЛЯД. В полушоковом состоянии бродя по базе все эти часы, несколько раз она вдруг ловила себя на ощущении, что ей кто—то пристально смотрит в спину. Словно кто—то неотступно таскается за ней повсюду, и смотрит, смотрит, смотрит… Номи вертела головой, пытаясь высмотреть, отыскать – может, и вправду чьи—то глаза не могут отлепиться? Какой—нибудь из прохожих человеков оценил по достоинству формы её «кормы», и таскался в кильватере, экстатически истекая соками желания.

Но многочисленные вожделенно—оценивающие взгляды не создавали давящего впечатления. Этот же пристальный, настойчивый взгляд – создавал. Давил, ещё и как! Она пыталась уловить направленные мысли возможных обладателя или обладательницы (обладателей?..) столь «тяжёлого» взгляда, однако не смогла. Ей вообще очень трудно было улавливать излучаемую живыми организмами энергию; то есть биоволновую часть всеволнового спектра, который Номи для простоты и называла «эфиром»… Так, лишь фрагментарные пятна улавливались, обрывки слов, кусочки ощущений. Как ни пытайся, ничего определённого, связного… В отличие от других частей спектра.

На этот раз тяжесть взгляда превзошла предыдущие «сеансы» давления. Номи застыла, испытывая явственное ощущение: в спину, между лопатками, уткнулось что—то твёрдое и давит, давит, давит…

Будто ствол лучемёта. Номи даже осторожно повернулась, проверить, вдруг и правда ствол?.. И по—прежнему никого и ничего подозрительного не смогла увидеть.

Давить в грудь Номи – взгляд почему—то не желал. Не оценил по—достоинству.

Неожиданное внимание не на шутку взбудоражило девушку. Возбуждение это прибавилось к почти оформившемуся в явственное осознание странному предчувствию, что она сегодня потеряет девственность. «Предзнание» было тревожным и одновременно манящим, оно вынуждало что—то внутри живота сокращаться в нетерпеливом предвкушении. К тому же её не оставляло щемящее чувство потерянности в гигантском муравейнике базы… Бурные эмоции, все вместе, создавали и подпитывали в душе у Номи настоящий ураган чувств.

А распевающая компания тем временем придвинулась совсем близко. Лужёные глотки дотянули куплет и на мгновение сделали дружную паузу. В этот миг крайний крикун, ближе всех к Номи оказавшийся, заприметил её. Его маленькие злобные глазки воткнули взгляд прямёхонько в грудь девушки, высоко приподнявшую курточку. Этот – явно оценил по—достоинству…

Похотливый зырк этих глазёнок – давить и лапать роскошные округлости очень даже возжелал. Крайний споткнулся на месте, встал как примагниченный, и громко присвистнул. В это же мгновение Номи, ощутив характЕрное излучение, улавливаемое только её восприятием, поняла: эти парни – не простые человеки, а моды.

«Почти такие же как я!», – хотела было подумать она, но в следующую минуту убедилась – избави дхорр от подобных «родственничков»!..

– Ух ты какая вку—усненькая, – произнёс свистун.

– Пошли с нами, чоко! Не пожалеешь! – добавил ещё один.

– Оголодавшие у тебя глазки, слу—ушай! – протянул третий.

– У вас на торговцах мужики, небось, только о прибылях и думают, ха! – похотливо хохотнул четвёртый. – О девчонках забывают, да?!

Распевать они перестали, музыку вырубили, и на перекрёстке сделалось втрое тише.

«И э—эти!», – обречённо подумала Номи. Она с ними не пошла бы, даже если бы они пели другую, менее агрессивную песню.

Даже учитывая обстоятельство, что они моды, – не пошла бы. Публичное употребление полуматерного, грязного словца «люди» – давно устаревшего обобщённо—видового названия человеков, – на вполне определённые выводы наводит…

«Ох как мне их глазки не нравятся—то! – решила Номи. – Из какой же они серии, неужто К или Ф?..»

И ещё это ненавистное обращеньице: «чоко»…

– Извините, но я занята. Меня ждут. – Номи принялась бочком, бочком удаляться. «Если схватят, – закусив губу, решительно подумала, – закорочУ им личные сетевые терминалы в локальную цепочку и скомандую выбросить энергию накопителей в мозги. Током не поубивает, но – почти наверняка слюнявыми идиотами заделаются…»

Однако моды вдогонку не устремились. Один из них, кажется, тот, что о голодных «глазках» Номи упоминал, негромко бросил:

– Ну как знаешь, глупышка. – И во всё горло завопил: – Шу—умел комба—айн, шахтё—оры гну—улись, а што—ольня тё—омная была—а—а!..

И вся развесёлая компания несостоявшихся утолителей сексуального голода исчезла за углом.

Номи вздохнула и канула за противоположным. С отчётливой мыслью, что удивительно легко отделалась. Странно. С чего бы это ей так повезло?!

…и вновь броуновские перемещения в потоках тел, составляющих толпу разумных существ, откуда только ни прибывших на ярмарку.

6: «Освоение „…пространства“»

…Признаться начистоту, не особенно мне быстрая динамика происходящего понравилась. Напряжённый темп в беллетристике хорош. Там он к месту – ждёт не дождётся зритель или читатель, когда ж это на героев наших героических, наделённых «волевыми подбородками» и «стальными глазами», вселенские напасти обрушатся. То есть всяческие подлецы, убийцы, гангстеры, маньяки и монстры нападать начнут, с целями весьма и весьма неблагородными. Какие же ещё цели у подобных тёмных личностей иметься могут?

Мне, Анджею Лазеровицу, напряжённая динамика совсем не к месту показалась. Экспозиции неспешной захотелось, а вовсе не массового мордобития и попрания Зла с самых первых страниц. «Аксьона» пресловутого; так, на нувельфранцузский манер, у нас в мире Косцюшко боевики называют. Здесь же и сейчас – пошёл сюжет активно развиваться не то чтобы вопреки воле главного героя, но – пожеланиями его особо и не интересуясь.

Приводят меня «демоны» в чувство посредством обильтранка, дальнего потомка алказельцера, и безо всяческих преамбул вопрошают: «Ксенолог?!». Врать я не в состоянии, поэтому отвечаю: «Да. Почти.»… Капитан этак по—отечески на меня смотрит и говорит: «С нами хочешь?». Не задаваясь вопросом «куда?», явственно понимаю, что – хочу, и желание своё вслух незамедлительно высказываю.

Тут же под рукой у меня контракт оказывается – капитан его прямо на ходу сочиняет. Подписываю, не задумываясь, однако подозревая, что мозг мой в этот момент занят исключительно вегетативными функциями. Помню я, что вольные торговцы, согласно моей классификации, не самые худшие из человеков, и не утруждаю себя даже ознакомлением с текстом. Знаю лишь, что контракт – временный, на испытательный срок. Подписываю, значит… и только после этого вдруг соображаю, что сам загнал себя в ловушку.