Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2) - Алекс Хай

— Воспитанники, просим сдать книги и настольные игры. Зал заканчивает работу! — громко объявила библиотекарша.

Я вернул неиспользованную бумагу и ручку на место и потащил фолианты на стол. Проходя мимо странной девушки, я слегка задел разложенные перед ней бумажки. Одна упала, и я нагнулся, чтобы ее поднять. Взглянул мельком на картинку — это оказалась фотография. Какой-то красивый усадебный дом в классическом стиле.

Девица наклонилась, чтобы забрать листок, и я снова встретился с ней глазами. Темные, с расширенными, как у охотящейся кошки, зрачками.

— Не спи сегодня, — шепнула она.

— Чего?!

— Не засыпай.

К ней тут же поспешил один из надзирателей.

— Нам пора, милая — сказал он и почти силком поставил ее на ноги. Впрочем, девица не сопротивлялась. — Идемте, нужно готовиться ко сну.

Девушка покачнулась, снова ушла глубоко в себя. Надзиратель быстро собрал картинки и положил в папку, которую забрал с собой. Незнакомка позволила вывести себя из зала, хотя вышло медленно — она едва передвигала ногами.

Перед столом библиотекарши уже выстроилась очередь — воспитанники сдавали книги, расписывались, возвращали шкатулки с шахматами и шашками. Кажется, я даже увидел нарды.

Сдав гербовники, я дождался остальных, и София Петровна повела нас в жилой корпус. А я все никак не мог выбросить из головы эти безумные глаза рыжеволосой девицы и ее слова. Ладно доктор меня предупредил — у него был резон, да и наверняка он мог что-то слышать.

Но этой-то девке откуда знать, что против меня могли что-то готовить? Она ж явно витала в какой-то другой реальности!

Может дар? Предвиденье какое-нибудь или чтение мыслей?

Нужно как можно скорее выяснить, на что здесь вообще способны одаренные. Я уже знал о природниках, лекарях и воинах. Ну и Темный дар. Но наверняка было что-то еще.

— За ум взялся? — спросил Кантемиров, когда мы зашли в нашу комнату.

Барсуков тут же метнулся в уборную, а я рассеянно снимал покрывало со своей кровати.

— Ага, — отозвался я. — С шахматами у меня все равно туго, позориться не хочу. А так хоть проведу время с пользой.

Кантемиров усмехнулся, но ничего не ответил. Как раз вышел умытый ботаник, и Горец пошел следующим.

— Молоко!

По коридору катили тележку, и стаканы дребезжали каждый раз, когда колеса попадали на стык плит.

— Молоко? — удивился я.

— Ага, — отозвался Лаптев. — На ночь всегда дают. Оно теплое, с медом. Помогает засыпать.

— Здесь вообще заботятся о крепком сне, — добавил шепотом ботаник. — Восемь часов, и ни минутой меньше. Считается, что теплое молоко с медом помогает организму расслабиться и восстановиться.

Тележку катила одна из кухарок в сопровождении двух надзирателей. Мы подошли к входу, нам протянули четыре кружки, и каждый выпил до дна на глазах у надзирателей.

— Все, свободны, — сказал парень в форме. — По кроватям.

Я заскочил в уборную, быстро почистил зубы и плеснул в лицо ледяной воды, надеясь взбодриться. Сбросил комбез, переоделся в выданную пижаму и залез на свою верхотуру.

— Отбой! — крикнули из коридора. — Всем по кроватям!

Было холодно, пришлось накинуть покрывало поверх тоненького одеяла. София Петровна сунулась к нам, проверила, что все разлеглись, и выключила свет. Дверь так и не закрыли, и из коридора лился приглушенный свет. Что ж, я не из тех, кто засыпал только в полной темноте.

Кроме того, спать я сегодня не собирался.

Двое людей не могли ошибаться. Меня предупредили, и было бы глупо не прислушаться. Так что придется бодрствовать. Ничего, организм молодой, здоровый — переживет.

За окном снова поднялся ветер — странные тени плясали на стене, к которой была прислонена моя кровать. Прыгали, меняли форму, гипнотизировали.

Веки отяжелели, а по телу разлилась приятная нега…Не спать, Хруст! Не спать!

Но молочко оказалось забористым. Я и сам не заметил, как в очередной раз сомкнул веки и забыл их открыть…

Глава 10

«ПРОСНИСЬ!!!»

Невыносимо громкий вопль в собственной голове заставил меня распахнуть глаза.

На долю секунды мне подумалось, что я очнулся — дома, в родном Питере. В какой-нибудь больничной палате под капельницами с катетером в члене. Что сейчас придет врач и скажет, что я слишком долго отходил от наркоза и бредил. Что придет Витек и пообещает помочь маме, пока я тут откисаю…

На одну секунду, всего на одну, я поверил в то, что этот странный сон наконец-то закончился. Дернулся, чтобы подняться…

А в следующее мгновение живот пронзила острая боль.

Из меня вырвался тихий хрип — я кричал, но вопль булькал в горле, словно ему что-то мешало. Попытался пошевелиться — и с ужасом осознал, что тело меня не слушалось.

Даже голову не повернуть. Черт побери.

А меня тем временем, кажется, убивали…

Что-то тонкое и острое снова вонзилось в мою плоть, а проклятое оцепенение не спадало. Чудовищное ощущение. Словно проснулся от нехватки наркоза посреди операции — все чувствуешь, а пошевелиться и сказать ничего не можешь.

В чёртовой комнате было темно. В коридоре не горело даже ночное освещение. И ни одна сволочь на соседних кроватях не проснулась.

Или это был кто-то из них?

Я собрал всю силу, на которую был способен. Все, чего мне сейчас хотелось — чтобы эти странные путы спали. Смогу пошевелиться — попытаюсь отбиться.

Я зарычал от напряжения. Казалось, сейчас голова взорвется. Почему-то запылала огнем печать Тьмы. У меня не было времени думать, почему — я просто продолжал бороться с оцепенением.

И когда показалось, что у меня сейчас лопнут глаза, проклятые путы спали.

Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда!

Я резко вскочил с постели — двухъярусная кровать опасно покачнулась. Человек — точнее, окутанная тьмой тень — метнулась в сторону. Пытался бежать, сволочь. Ну, погоди…

Подобравшись, точно кот, я спрыгнул с кровати и метнулся за тенью. В комнате было темно, но света от окна хватило, чтобы понять — это была какая-то чертовщина. Нападавший не имел лица. Фигура антропоморфная, точнее, вполне себе человеческая. Только она была словно густо покрыта светонепроницаемой черной краской. Тени окутали убийцу так плотно, что невозможно было различить ни единой черты.

Просто фигура. Среднего роста, худощавая — и совершенно черная.

— Что за хрень? — Я тряхнул головой, когда противник замер передо мной.

А в следующий миг он бросился к выходу. Я прыгнул за ним. Ухватил за руку — и тут же зашипел от боли. Она была настолько ледяная, что меня обожгло этим неестественным холодом. Но руки я не отдернул. Наоборот — как можно крепче схватил нападавшего и развернул «лицом» к себе.

Черт. Словно в бездну смотришь…

По моему позвоночнику пробежали искры ужаса. И этот ужас внушал не убийца, а тьма, которой он