Ты проиграл. В тени твоих ресниц - Imanka

 — Между прочим, это тебя они убили, а я всего лишь сознание потеряла.

 — И тут я виноват! То есть я — больная гребаная свиноматка, которая из-за собственной дури лишает тебя шикарной работы?!

 — Ты удивительно сегодня поэтичен, — фыркнула я, пытаясь сообразить, как бы его утихомирить.

 — Тебе не кажется, что за четыре месяца слишком много приключений на тебя одну?

 — Билл, без них было бы скучно, — ляпнула я на свою погибель.

 — Что?!! — завопил он, подскакивая. — Скучно?!! Для тебя это развлечение?!! Ты чуть не погибла сегодня! Нас чуть не убили! Я, когда увидел, что вокруг все в крови, чуть с ума не сошел! Я думал, что тебя убили! Ты понимаешь? Я думал, что тебя убили!!! И с тобой такое постоянно! Постоянно! Ты все время на какой-то грани! Ты не можешь жить как нормальный человек? Тебе так скучно? Тебе надо, чтобы адреналин, чтоб кровь стыла, чтобы сердце, тьфу, в пятки!!!

 — Ну, ты утрируешь…

 — Утрирую?!! Либо твоя работа, либо…

 — Что либо? — я притормозила и повернулась к нему.

 — Либо… — прорычал он, растягивая гласные.

 Я удивленно подняла брови.

 — Выбирай! — Билл взмахнул руками и сбил зеркало заднего вида.

 — Отлично, — вздохнула я, спокойно поправляя зеркало… Мои глаза расширились, когда я увидела это… Я смотрела на себя и не могла произнести ни слова. Лоб, нос, обе щеки и подбородок бордового цвета из-за запекшейся крови. С губ сорвалось ругательство. Царапины, действительно, неглубокие, верхний слой кожи содран, через месяц и следа не останется, но как я буду месяц ходить с такой рожей?

 — Ты только не переживай, — жалобно протянул Билл, мигом подрастеряв всю свою агрессию. — Я специально зеркало отвернул, пока ты машину пыталась завести, чтобы ты не видела себя и не расстраивалась. Это все заживет. Ну, сначала мне, конечно, немного не по себе было, но потом на это уже внимания не обращаешь.

 — Би, за что он так? — прошептала.

 — Не знаю… Я спросил у него, как он допустил, чтоб этот ублюдок разбил тебе лицо…

 — У кого ты спросил?

 — У Родриго. Ты себе не представляешь, мы чуть не подрались. Он сказал, что так вышло. И вообще ты должна быть счастлива, что тебе не сломали шею за твое любопытство, а просто проучили, — наябедничал Билл.

 Я лишь развела руками…

 Он смотрел на меня с таким сочувствием, что захотелось двинуть ему в глаз. Я прищурилась и процедила:

 — Так что там было со вторым «либо»?

 Билл часто заморгал, растерявшись.

 — А если бы мне постоянно угрожала опасность, разве ты не старалась бы оградить меня от нее? — пробормотал неуверенно.

 — Постаралась бы. Но я никогда не поставлю тебя перед выбором я или твоя работа, потому что уважаю то, что ты делаешь, — отрезала я строго.

 — Нет, значит, ты хорошая, всячески меня тут защищаешь, выгораживаешь, жизнь мне тут всячески спасаешь, а я больная свинья, которая хочет лишить тебя работы? — опять с воплем подскочил он.

 — Выходит что так, — улыбнулась я. Посмотрела на растрепанного Билла, больше похожего на маленького воробья, только что пережившего грибной дождик, и заржала в голос. — Больная гребаная свиноматка, ааааа… — показала на него пальцем, — Ыыыыыы… Гребааааанаааая свиноматкааааа…

 Билл оскорбился и еще больше стал похож на облезлого воробышка-слетка. Я хохотала, шлепала его по плечу и нечленораздельно мычала.

 — Ну-ну, хватит ржать, — притворно обиженно проворчал он. — Поехали уже. Хватит стоять. — И хихикнул.

 Джип стремительно несся по долине. С одной стороны горы. С другой — равнина. И прямая желтая дорога теряется где-то за изумрудным горизонтом. Правда, до этой прямой дороги мы добирались целый час по каким-то буеракам с закавыками, а потом еще я долго пыталась понять, куда поворачивать на Т-образном «перекрестке». Билл ходил за мной хвостом и охал, прелестно всплескивая ручками, как это я такая умная, что могу разобрать рисунок протектора на пыльной дороге, да еще вычислить, откуда поворачивал Родриго (или кто там его привез в деревню майри). Вот если бы Билл запомнил с какой стороны вставало солнце, когда мы прилетели, мне бы не пришлось строить из себя следопыта. Ну да, конечно! Так бы мы и плутали по милой Австралии, пока бы нас настоящие людоеды не изловили и не приготовили из нас праздничное блюдо в честь первого седого волоса пятой жены вождя племени тумба-юмба. Уж лучше самой…

 Так как магнитолы в машине не оказалось, а Билла переполняла энергия, то весь следующий час он размахивал руками и драл глотку, периодически изображая из себя группу в полном составе (особенно хорошо получался Густав: парам-барам-пум — вот такой незамысловатый музыкальный ряд у коллеги в представлении Билла). Жаль, что места было маловато, развернуться негде и особо не потанцуешь. Парню пришлось встать, рискуя вывалится на полном ходу, раскинуть руки и радостно ловить ветер.

 — Последний взгляд назад сквозь улицы пустоты.

 Меня теряет ночь, взрывая ветра ноты.

 Под холодом его земля сырая стынет,

 И солнце в корке льда прощальный взгляд не кинет.

 Прошу тебя, живи! В душей моей навечно,

 Пусть образом пустым, но в водах скоротечных

 Я пронесу его назад к одной тебе,

 Сквозь тысячи морей верну: тебе и мне.

 Держи, как птицу, веру, мы побежим вдвоем

 Доверься мне, и море мы обожжем дождем.

 Нам тысячи морей преградою не станут

 Сквозь лет сырой туман отправимся в бега

 Без времени тот мир, что нашим был, оставим

 И слово «бесконечность» заменим «навсегда».

 Мы много тысяч раз ее преодолеем

 И звезд холодный взгляд оставим позади

 Сквозь соляной поток судьбы проплыть сумеем

 Доверься мне, нас ждет свобода впереди.

 Ты помнишь те места, что нашими навеки

 Казались для тебя назад тысячу лет?

 Но только все не так, и, может, ты не веришь,

 Но пульс наш слишком слаб — теперь и пульса нет.

 И только до сих пор в ночи слышны те стуки,

 Что бьются в унисон — горение сердец,

 Доверься мне, прошу, возьми меня за руку

 Сквозь бесконечность нам нести мечты венец.

 Нам тысячи морей преградою не станут

 Сквозь лет сырой туман отправимся в бега

 Без времени тот мир, что нашим был, оставим

 И слово «бесконечность» заменим «навсегда».

 Мы много тысяч раз ее преодолеем

 И звезд холодный взгляд оставим позади,

 Сквозь соляной поток судьбы проплыть сумеем

 Доверься мне, нас ждет свобода впереди.

 Нет с нами никого, и никого не будет,

 И этот путь для нас — попутчиков здесь нет.