Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

чётко ощущал двойственность раздиравших его чувств, однако всё для себя сформулировал однозначно: идти с Камратом, но в Сох его не водить. Если его и смущала непоследовательность собственного решения, то он пытался этого не замечать.

Ему порой казалось, что, когда он начинает думать о Сохе, в его голове появляется лёгкий туман, рассеивающий все его мысли принять правильную или более мудрую линию поведения.

«Почему бы совсем не заходить в Сох?» – иногда задавался он вопросом к самому себе, словно сторонний собеседник. И тут же начинал путано объяснять, зачем это ему надо или очень надо идти на явку, устроенную им в бывшем материнском доме.

Клоуда расценила задумчивость Свима по-своему и решила, что он уже достаточно подготовлен принять её подсказку по снятию проблемы Камрата.

– Знаешь, милый, – сказала она так, как будто идея только что пришла ей в голову. – Пока ты будешь находиться в Сохе, я могла бы побыть с малышом где-нибудь невдалеке. Тебе спокойнее и малышу будет с кем провести время.

– Прекрасное предложение! – воскликнула Гелина и спрятала лицо за плечо Харана, чтобы не расхохотаться, видя вытянутую от неожиданности физиономию Свима.

Поддержка Гелины его удивила – так думали женщины. Однако у Свима был свой резон:

– Ничего себе, побудешь. Камрата хоть охранять не надо, а тебя нужно. Уходя в Сох, я за малыша буду меньше бояться, чем за тебя. Он может постоять за себя и противостоять любому или незаметно уйти, если будет надо. А что он сможет, если ты останешься с ним?

– Ты прав, Свим, – вмешался в разговор Харан. – Тебе следует взять ещё Сестерция с собой. И Клоуде защита, и малышу компания. Сестерций ночью не спит, а днём всё видит

Свим долго и подозрительно смотрел на Харана, но тот остался под его взглядом невозмутимым.

– Ты это… серьёзно?

– Вполне, – кивнул Харан. – Торна здесь не следует оставлять. Что ему здесь без тебя делать? Он и так себя как в клетке ощущает. Думаю, без тебя он всё равно отсюда куда-нибудь уйдёт. Не уйдёт даже, а сбежит. Неужели ты не понимаешь, что он здесь только ради твоей команды? Ему нравится Камрат, в тебе он нашёл хорошего предводителя. Вот путры, те пусть, конечно, остаются. Даже К”ньец… Тем более К”ньец. У него, присмотрись, что-то, похоже, стало складываться с К”ньяной. Пусть они успеют договориться. А мы постараемся им не мешать. О Ф”енте, этом пройдохе, я не говорю. Да и навряд ли он сейчас согласился бы пойти с тобой. У него всё слишком хорошо, чтобы менять это на передряги дороги. Я бы тоже с тобой пошёл с удовольствием, и ты бы мне не запретил … – Гелина дёрнула его за рукав. – Если бы не Гелина, естественно. – Харан счастливо улыбнулся и прижал локтем руку любимой женщины покрепче. – Я тебя, кажется, убедил?

– Хм, – мрачно отреагировал Свим.

В словах Харана была логика, о существовании которой он не догадывался. Ясно, что Сестерций, оставшийся без дела, уйдёт, а Клоуда без него, а он без неё будут скучать. Мало того, предстоящая разлука таит в себе столько неопределенностей, и каждая из них способна разлучить их надолго, если не навсегда. Намного ли безопаснее оставлять Клоуду в подземелье, чем взять её с собой? Совсем нет. Отсюда рукой подать до дороги с тескомовцами, рядом Заповедник Выродков с непредсказуемыми обитателями… Распределители вдруг откажутся выдавать пищу… Да, мало ли что ещё может случиться?

С ним же Клоуда всегда будет у него на виду и не станет считать себя оскорблённой из-за того, что он покидает её одну на неопределённое время.

– Так, когда пойдёте? – как о совершенно законченном деле, спросил деловито Харан.

Свим поднял голову, хмуро посмотрел на него, на небо, вздохнул. Вновь приходилось принимать решение, когда никто тебе не может или не желает помогать, а сваливают на него эту неблагодарную работу. Так и сейчас ждут его слова.

Вначале он хотел отделаться какой-нибудь отговоркой, а потом подумал – нет смысла тянуть.

– Сегодня и пойдём, – сказал он. – Соберёмся вот… И так засиделись.

– Правильно, милый, – Клоуда благодарно взглянула на Свима, он ответил печальной улыбкой – ему всё-таки не хотелось брать с собой любимую женщину, выходя на рискованное дело.

– Надо об этом сказать… – начал он.

– Камрата позвать? – опередила его Клоуда.

– Грения будет безутешна, – заметила Гелина. – Она нашла в нём нечто такое. Он представляется ей предметом обожания и воина-защитника, который всегда будет с нею рядом. Однако он уходит… Я тут за ними понаблюдала и скажу, что Камрат тоже не прочь потакать всем её капризам.

– Ну да, – отозвался Харан. – Она заговорила его до смерти. Он будет рад удрать от неё куда подальше.

– Не примеряй этого на себя, – проговорила Гелина, – а то я обижусь.

– Я же говорю о Камрате. У нас с тобой всё не так…

– …она тогда говорит ему голосом искренней любви и душевной печали. Если, говорит она, ты, мой наречённый небом и временем, не убьёшь чудовищное чудо и не принесёшь мне его голову, то мы с тобой, говорит она, расстанемся навсегда, потому что так записано в наших анналах. А против них я ничего ни хорошего, ни плохого сделать не могу, пока не получу эту голову. Выслушав её, храбрый из самых храбрейших Белудин признался в своей любви к ней и тут же пошёл убивать страшного-престрашного Шуреку, а…

Камрат помотал одуревшей от постоянных повторов головой.

– Он что… Шуреку полюбил? – остановил он поток слов Грении, который день рассказывающей ему сегодня уже, наверное, десятое по счету приключение храброго храбреца и влюбленного Белудина из рода тысячеимённых Бланка, единственно достойных к упоминанию в различных сказаниях, быличках и сказках.

Рассказы Грении изобиловали именами, запутывающими и без того невнятное по сюжету повествование, бесконечными повторами и клятвами в любви то со стороны славной и небесно-прекрасной Гераны, слава о красоте которой достигла Луны, и храброго-прехраброго Белудина, словно встречались они каждый раз впервые и в первый раз влюблялись друг в друга, после чего он, этот храбрец их храбрецов Белудин, должен был убить очередное чудище страшное с именами самыми подлыми – Шурека, Ютилла или даже Яяванга. Они каким-то непонятным образом то ли мешали этой вечно повторяющейся любви, то ли являлись гарантом будущей совместной жизни двух прекрасных и славных юных сердец…

Этого понять не было никакой возможности.

– Разве он может полюбить Шуреку? – лицо девочки от удивления вспыхнуло румянцем, словно он сказал какую-то гнусность, глаза её сильно открылись, являя два глубоких синевой окна в неведомый для Камрата мир, в котором он тонул. Она же с ужасом смотрела на слушателя. – Он же любит прекрасную и славную Герану, дочь известного правителя бандеки, а Шуреку этого страшного он, наоборот, должен