Приданое для Царевны-лягушки - Нина Васина

Платон крепко зажмурился и нащупал в нагрудном кармане рубашки карточку.

- Как-нибудь, - прошептал он, - разберемся. Свадебный подарок, да?.. Может, прошвырнетесь по набережной в парочке лимузинов? С трубками фейерверков на крышах. В сопровождении всадников в средневековых одеждах? По восемь всадников на каждый лимузин. С шиком, медленно, торжественно!

- Не будь таким нудным! - засмеялась девочка на том конце трубки и назвала адрес.

Мальчик, прислуживающий в кафе, вызвал ему такси и проводил до машины Платон почти валился с ног.

У загса ему помог выйти таксист. Платон попросил, и Шофер под руку отвел его в туалетную комнату огромного помпезного здания. Целый рой невест прошелестел юбками мимо, обдав Платона вихрем запахов, он покачнулся и несколько секунд балансировал, стараясь не упасть и не утонуть в чужих ожиданиях счастья.

Одна невеста была в черном. Она помогла Платону сесть в кресло и едва не завалилась на него - не удержала когтистыми хищными руками вес его грузного тела. И Платон тут же в уме перешел от вариаций на тему чужого счастья к вариациям на тему смерти в черной фате, поджидавшей именно его в храме свадебной бюрократии.

- Боитесь? - прошептала невеста в черном.

- Боюсь, - подумав, кивнул Платон, наконец-таки обозначив свое состояние.

Женщина задрала подол платья и вытащила из-за черной ажурной резинки чулка крошечную коробочку. Открыв крышечку одним движением длинного загнутого внутрь ногтя, она насыпала себе что-то на тыльную сторону ладони - туда, где кончались черные кружева длинного рукава. Платон Матвеевич как завороженный смотрел, как коробочка упрятывается обратно, в чулок, а освободившаяся рука медленно достает что-то из весьма откровенного разреза платья на груди.

- Будете?

Из лифчика невеста достала небольшую трубочку-на вид металлическую - и протянула ему. Платон испугался еще больше и осмотрелся.

- Что?.. - настаивала черная дама. - Насморка боитесь?

Поскольку Платон уставился на нее растерянно, она, криво усмехнувшись, предположила:

- Другой кайф, да? Предпочитаете уколоться?

- Что?.. Нет, я предпочитаю лягушек, - вдруг выпалил Платон, заметив, как через холл к туалетным комнатам вихрем несется небольшая компания. Впереди галопировал Федор - его голова в новеньком красном шлеме светилась среди бальных нарядов, как мухомор в хризантемах.

Илиса еле поспевала за ним, семеня короткими ножками в крошечных туфельках на небольшом каблучке. Она тащила перед собой огромный ворох прозрачной материи, иногда спотыкаясь, тогда маленькая корона на голове сползала набок, она поправляла ее, дернув головой в нужную сторону. Волосы Царевны-лягушки сегодня были завиты мелкими кудряшками и взлетали при каждом резком движении головы, как пух у потревоженного одуванчика. Аврора, вытягивая шею, осматривала холл в поисках Платона, наконец, заметила его и развернула Илису в нужном направлении. Хмурый Вениамин нес цветы. А вот кого Платон не ожидал увидеть, это Гимнаста. Стараясь не отстать от Вени, тот шел, расталкивая толпу тростью, и брезгливо при этом кривился.

Когда вся компания подошла к Платону, невеста в черном втянула свой порошок в одну ноздрю, Илиса уронила из рук на пол ворох прозрачной материи и бросилась стаскивать с Платона пиджак. Аврора молча стояла рядом, держа перед собой вешалку, на которой под полиэтиленом просвечивал темный костюм и рубашка. Радостный жених присел и стал развязывать Платону шнурки на ботинках. Вениамин и Гимнаст застыли в сторонке, наблюдая за возней молодоженов. Платон очнулся, когда Федор, подняв его правую ступню вверх, начал тянуть на себя штанину.

Он понял, что его переодевают. И настоял, чтобы это происходило в мужском туалете.

Идти туда ему пришлось в носках - Федор лихо забросил совершенно потерявшие вид парадно-выходные ботинки в урну, обещая, что его ждет сюрприз.

Платон хотел было полезть в урну, ему не дали. Невеста тоже пошла в мужской туалет, правда, сначала она запуталась в прозрачном шелке и упала. За нею вошла Аврора, одной рукой высоко задирая вверх вешалку с костюмом, а другой - подобрав с пола блестящий шелк, когда невеста, побарахтавшись, кое-как выбралась из него и стала на ноги.

Тут только Платон понял, что это была фата.

Его совершенно поразил вид целого вороха свадебной фаты на полу мужского туалета. Он так углубился в обдумывание этой метафоры, цедя по капле грусть в сердце, так зациклился на абсурдности местонахождения воздушного символа чистоты и счастья на плитках уборной: он сразу про себя так определил ситуацию - фата невесты на полу в мужской уборной, что совершенно не отследил, как его раздели до трусов. Опираясь на спину наклонившегося Федора в момент просовывания ног в штанины, Платон краем глаза заметил в большом зеркале отражение какого-то полуголого идиота с растерянной опухшей физиономией, но не узнал себя и потому так и не очнулся, пока не ощутил удушья. Он покашлял, повертел головой, нащупал бабочку и выпрямился перед зеркалом, чтобы поправить ее. И тут только Платон с суеверным ужасом обнаружил себя в зеркале - во фраке! Он изогнулся, стараясь рассмотреть сзади фалды. Сомнений нет - на него напялили фрак.

- Ты, Платон Матвеевич, совсем, как дирижер, ей-богу! - заметил грустный Гимнаст.

- Да, - кивнул Веня, - только в носках.

- Туфли! - всплеснула ручками невеста. Федор снял с плеча лямку рюкзака и достал из него коробку.

- Нет! - прошептал Платон при виде этой коробки.

Они нашли его лаковые туфли для твиста.

- Да! - крикнула невеста, открывая коробку. Платон свирепо уставился на Гимнаста. Тот пожал плечами.

- Молодые, - извиняющимся тоном заметил он, - кого хочешь уговорят. А когда фотографии увидели!..

В коробке с туфлями лежали его снимки. На большинстве из них Платон был снят в момент вы-танцовывания сложных "ридикюлей". Тридцать лет назад твист танцевали и парами, и в круге, девушки укладывали свои маленькие сумочки на полу перед собой, а особенно профессиональные танцоры обходили их все - по очереди, не задевая. Это был особый шик, на некоторых танцах за такое могли выбрать королем твиста и сфотографировать.

- Опаздываем, - бесстрастно заметил Вениамин.

Невеста присела, подставляя остроносые туфли к ступням Платона.

- Надевай же, опаздываем! - приказала она, подняв вверх голову со сползшей набок крошечной короной, и Платон заметил бриллианты в серебре. Он удивился такому сочетанию.

- Невозможно! Туфли на меня не налезут, - Платон отступил на шаг назад.

- Не выделывайся, обувай! - повысила голос невеста. - Гимнаст сказал нам, что эти туфли ты заказал года два назад. - Девчонка подняла туфлю и злорадно заметила: - Подошва не новая! Спорим, ты до сих пор сам с собой танцуешь твист!

Платон покачнулся, и его отвели обуваться к креслу. Усевшись, он равнодушно протянул ступни, борясь с сильным головокружением и больше всего заботясь, как бы не упасть в самый торжественный момент.

Шнурки на остроносых лаковых туфлях завязал Федор, долбя его при этом шлемом в колено.

- Омолов и Квака! - прокричала в холле распорядитель.

- Что она сказала? - дернулся Платон.

- Нас вызывают уже третий раз. Можешь идти? - Илиса промокнула ему лоб душистым платочком. На ее пухлом запястье свободно болтался браслет серебряная змейка с большим глазом-изумрудом.

Платон протянул одну руку Гимнасту, а другую - Вениамину. Тот, поколебавшись, отдал невесте свадебный букет, чтобы поддержать дядюшку.

- Платон Матвеевич, не раскисайте, у нас с вами сегодня твист на крыше. Для двоих, - пообещала Илиса.

Аврора только хмыкнула.

Перед огромными дверьми в торжественный зал Платон отказался от услуг сопровождающих, приосанился и протянул руку невесте. Она с важным видом ухватила его за локоть - рука оказалась слишком сильно поднята вверх, Платон опустил плечо и локоть пониже, но Илиса дернула его, чтобы шел прямо. Аврора перекинула ей фату через другую руку - с букетом, но большая часть шелка все равно волоклась по полу, отделяя невесту с Платоном от всех остальных, идущих сзади, на довольно большое расстояние. Платон оглянулся и был совершенно потрясен видом почтенной компании.

Федор был одет в фиолетовый комбинезон и высокие ботинки на шнуровке. Шлем снять он отказался категорически, а на настойчивые требования распорядительницы шикнул, что "сечет момент". Аврора была в облегающем вечернем платье со страусовым боа на плечах. Гимнаст оделся в своем коронном стиле - темно-зеленый френч со стоячим воротником на китайский манер, холщовые брюки, мягкие кожаные мокасины. Дорогая трость и черные очки с круглыми стеклышками делали его похожим на известного булгаковского персонажа. Вениамин был в джинсах, рубашке с короткими рукавами, поверх которой он надел... вышитую в стиле украинского рушника льняную безрукавку!

Платон мысленно дополнил общую картину собой - во фраке и лаковых туфлях, и невестой, больше всего похожей на цирковую лилипутку в пышных юбках.