Круто закручено - Марина Серова

А потом Ханжин пришел в себя и застонал:

– Больно…

– Глаза, что ли? – поинтересовалась я.

– Глаза… Чем это ты меня, холера?

– Ничего особенного, – успокоила я клиента. – Обычная водка-перцовка. А водка, как известно, повредить русскому человеку не может. Поболит и перестанет. Галя, ты клиенту глаза водичкой протерла бы. Глядишь, ему сразу полегчает.

– А ну его, – отмахнулась Галя. – Пусть помучается, ему полезно.

– Ты сделай это в порядке гуманитарной помощи. Страдающим помогать надо. Соверши гуманный акт.

Не хотелось Гале совершать гуманный акт, но меня она послушалась. Как-никак я ведь ей жизнь спасла. А Ханжину после того, как Галя за ним поухаживала, сразу лучше стало. Он открыл один глаз, потом другой.

– Так вас все-таки двое оказалось… Я почему-то так и подумал.

– Двое, двое, – подтвердила я. – Ты только не нервничай. Теперь чего уж нервничать…

– Это ты мне голову разбила? – спросил он.

– И вовсе не разбила, – успокоила я болезного. – Я ведь тебя стукнула ласково, можно сказать, любя. Боялась, что не придешь. А ты пришел, вот я и обрадовалась. Шишку, конечно, приличную набила, но голова цела. За нее не беспокойся, она у тебя крепкая.

– А за что это вы меня? – поинтересовался клиент.

О-о-о, вот это уже было интересно. Он, оказывается, собирался ваньку валять. Ну-ну, посмотрим, послушаем, что он плести будет. Даже интересно…

– А ты зачем сюда заявился? – ответила я вопросом на вопрос.

– К Петрову я шел. К Витьке Петрову. Мы в прошлом году работали вместе, дружок мой. Вот к нему и шел. Договорились, он сегодня ждал меня. Деньги я ему принес. Неужели адресом ошибся?

Врет и смотрит на нас чистыми глазами. Прикидывает, может, мы такие дуры, что поверим…

– Живет здесь у нас Петров? – спросила я у Гали.

– Да нет, – ответила она. – Никогда здесь никакой Петров и не жил.

– Вот видишь, адресом ты, конечно, ошибся, – сказала я. – Никакой Петров здесь не проживает. А вот скажи, если ты к Петрову шел, то зачем с собой пистолет нес?

– Это какой, вот тот? – кивнул он в сторону «ТТ», лежавшего на столе. – Так я же начальник службы безопасности секретной фирмы. Мне без оружия ходить не позволено. Развязали бы вы меня, красавицы, ноги затекли, сил нет… И вообще, если вам деньги нужны, вы не стесняйтесь, берите. У меня еще есть. Отпустили бы вы меня, а доллары можете у себя оставить.

– А как же тетрадь? – спрашивает Галя. – Ты ведь за тетрадью пришел.

– Верно, не к Петрову я шел. Насчет Петрова это я пошутил. За тетрадью я шел, – признался наш пленный. – Но только посмотреть, есть она у вас или нет. Если есть, тогда хозяин сам придет покупать. До чего же вы меня крепко связали, ноги совсем онемели. Я уж их и не чувствую.

Это же надо быть таким полным идиотом, чтобы подумать, будто мы ему поверим и развяжем. Я осторожничала, прикидывала: опытный киллер, все у него просчитано, все продумано. А это же примитив какой-то. Думает, что выпутается. Решил, что нарвался на двух ненормальных бабенок, может нам навешать лапшу на уши и мы его развяжем. Вот тогда-то он отыграется, тогда-то он и устроит нам небо в алмазах. Ну, раз примитив, то и церемониться с ним нечего.

– Вот так посмотришь, вроде мужик нормальный, а послушаешь, сразу становится понятно, что дурак-дураком, – сказала я Галине.

– Точно, дурак, – подтвердила она.

– Это почему дурак? – обиделся Ханжин.

– А потому, дорогой мой Степа, что имелся при тебе не просто пистолет, выданный начальнику службы безопасности твоей секретной фирмы, а пистолет с глушителем, который сейчас милиция усердно разыскивает. Этим пистолетом только на этой неделе два убийства совершено.

– Подожди, а ты-то откуда знаешь, что разыскивает?

– Да знаю уж.

– Ты из милиции, что ли?

– Не то чтобы непосредственно из милиции, – не стала я его обманывать, – но некоторое отношение к ней имею.

– Чего ж ты сразу не сказала? Предупреждать надо!

– Да понимаешь, – стала я оправдываться, – как-то некогда было. Я ведь тебя, Степа, испугалась, думала, что ты за пистолетом полез, вот и пришлось стукнуть.

Мне непременно надо было установить с ним добрые отношения. Сам Степа уже здесь, как ни посмотри, а дело кончено, пойдет отдыхать, не знаю уж, сколько ему там дадут. Мне заказчик нужен был. Очень редко такая птица к нам в силки попадет. Киллера и то не часто берут, а уж заказчика почти никогда. А я до Сивопляса хотела добраться, и взять его можно было только через Степу, через хорошие мои с ним отношения.

О том, что его боятся, Степе услышать было приятно.

– И напрасно испугалась. Я же просто так пистолетом не махаю. Только если по заказу. А на тебя, красавица, заказа, сама понимаешь, не имел.

– Теперь-то я понимаю. Но только тебя, – я погрозила ему пальчиком, – лучше побаиваться… Как ты насчет того, чтобы по кофейку ударить?

Вот такого он совсем не ожидал. И, чувствуется, приятно ему было мое предложение. Зауважал он меня.

– Можно, – согласился он. – Даже с удовольствием.

– Давай, Галя, кофейку сообрази, – попросила я. – Только погуще и покрепче сделай. Так, что ли? – посоветовалась я с Ханжиным.

– Так, – поддержал он меня. – Я крепкий люблю.

Галя с удивлением посмотрела на меня, потом пожала плечами и пошла на кухню.

– Значит, влип я? – спросил Ханжин.

– А ты как думаешь?

Задуматься ему было самое время. Он и задумался. И понял, что ваньку валять никакого смысла нет. Но как себя в таком случае держать, толком не знал, заранее не продумал. Был уверен, что не попадется. Поэтому я продолжила атаку:

– Ты внимательно меня слушаешь?

– Слушаю, слушаю… Давай продолжай.

– Так вот, при всех твоих, Степа, достоинствах, влип ты основательно. Пальчики на этом пистолетике сплошь твои, и на кобуре твои. А все остальное баллистическая экспертиза докажет. Ты почему пистолет не выбросил? – вспомнила я рассуждения Мельникова о необразованности киллеров. – Не знаешь, что ли: раз ствол отработал, его выбрасывать надо.

– Нашлась бросательница. А ты знаешь, сколько сейчас ствол стоит? Сейчас за хороший ствол столько сдерут, что голым в Африку пойдешь.

– Чего не знаю, того не знаю, – призналась я. – Мне ствол покупать без надобности. А все-таки, если бы бросил, тебе это дешевле обошлось бы. По этому стволу тебя теперь и посадят. Сейчас ты это хоть понял?

Еще бы не понять. Такое и дубовое полено поняло бы.

Тут Галя как раз кофеек принесла, в больших чашках, густой и крепкий.

– Как заказывали. Горячий, смотрите не обожгитесь, – повернулась и ушла.

– Чего же она сахар забыла? – Я поднялась и отправилась вслед за Галей на кухню.

Тут-то она мне и выдала по первое число: и за то, что какую-то поганую тысячу долларов я ей не отдала, и за то, что с убийцей ее мужа спокойно разговариваю, и за то, что заставляю ее этого убийцу кофейком поить. Правильно, в общем-то, говорила. Я спорить с ней не стала, и оправдываться тоже. Просто объяснила, что прежде всего, и она сама должна это понимать, в смерти ее мужа виноват Сивопляс, но доказать это можно только с помощью Ханжина. Оттого я с ним и беседы веду, оттого и кофейком угощаю.

Она, кажется, поняла и опять как-то сразу увяла, замкнулась. А мне некогда было заниматься ею, мне Степу обхаживать надо было. Так что прихватила я сахарницу и вернулась в комнату.

– Не переносит она тебя, – сообщила я Ханжину. – «Я бы, – говорит, – этой дубинкой до смерти его избила».

– Да я понимаю, я же ее мужа убрал, чего же она мне улыбаться будет…

Положила я ему, как попросил, четыре ложечки сахара. Он, оказывается, сладкое любит. А себе две, я особенно сладкий кофе терпеть не могу. Стали мы попивать кофеек и разговор продолжили.

– Ну так как, все на себя берешь? – спросила я. – Думаешь, Сивопляс станет тебе передачи носить?

Он на этот мой вопрос сразу не ответил, все еще думать продолжал. Потом, видно, надумал:

– Нет, не будет. Жмот он, этот Сивопляс, за стольник удавится.

– Чего же ты с ним связался?

– Да так уж получилось. Ладно, ваша взяла. По тонкой дощечке ходил, все равно когда-нибудь попался бы. То, что мое, – на себя, конечно, приму, а чужого мне не надо. Пусть каждый свое несет. Я ведь что, подчиненный. Мне сказали, я и сделал. А командует он, Сивопляс. Мне лично от этого никакого интереса нет.

– Так уж и никакого? – не поверила я.

– По тысяче долларов.

– По тысяче!? – вполне естественно удивилась я. – Ну и дешевый нынче киллер пошел. Смешно даже.

– Это почему же дешевый! – опять обиделся Ханжин. – Просто у Сивопляса сейчас денег нет. На мели он сидит. Обещал, что, когда фирма разбогатеет, доплатит. Чтобы по нормальным расценкам.

– Уверен, что не обманет?

– Пусть только попробует, – погрозил киллер Сивоплясу. – С нами так нельзя, чтобы обмануть. Может быть, все-таки развяжете? Ну, ей-богу, ноги затекли, шевельнуть не могу.