На краю (в сокращении) - Ричард Хаммонд

Эти недели в Лидсе были трудными для всех нас, но особенно для родителей Ричарда. Его мама старалась держаться, но ей было тяжело видеть любимого сына в таком состоянии. Она ведь знала его совсем другим, и никто не мог наверняка сказать, как пойдут дела дальше.

Врачи велели сократить количество посетителей до минимума. Я находилась при Ричарде постоянно, кроме меня пускали только его родителей. Когда мне надо было уйти, меня подменял его отец.

За день до того, как Ричард должен был покинуть Лидс, родители отправились к себе. Мы очень тепло попрощались. Его мама старалась выглядеть веселой, но поторопилась уйти. Папа сумел сдержать переполнявшие его чувства.

В тот день я начала собирать вещи. Энди организовал полностью оборудованный самолет, который должен был доставить нас из Лидса в Бристоль. Нейрохирурги считали, что Ричарду вредно трястись в машине. Нас должны были доставить из больницы прямо в аэропорт Бристоля, а оттуда на «скорой помощи» в больницу Бристоля.

Найти нужный самолет было непросто, но Энди — человек, который может невозможное. Посмотрите несколько сюжетов «Топ Гир», и вы поймете, что я имею в виду. Реактивные истребители «харриер», военная техника, авианосец — ему подвластно все.

Когда я рассказала Ричарду, что его переводят в реабилитационное отделение в Бристоле, он очень возбудился. Но скоро сник.

— Так, значит, мы завтра едем домой?

— Нет, дорогой. В Бристоль. В реабилитационное отделение.

— А просто домой нельзя?

— Пока рано, дорогой. А знаешь, как ты туда попадешь? Сначала на вертолете, потом на самолете.

— Ты тоже поедешь? — В его голосе слышался испуг.

— Естественно.

— Минди, ты меня не оставишь?

Я сразу поняла, что он имеет в виду не поездку. У Ричарда бывали моменты, когда он все осознавал. И сейчас этот отважный человек был искренне напуган.

— Никогда, — шепнула я.

Он прижался ко мне. Я держала его крепко. Таким я его никогда не видела и понимала, что он смутится, если встретится со мной взглядом. Я знала, что мне нужно все выдержать.

— Чаю выпьешь? — спросила я.

— С удовольствием.

Стараясь не глядеть ему в глаза, я направилась к двери. В коридоре я выдохнула. Медсестра посмотрела на меня, словно спрашивая: «Что с вами? Помощь не нужна?»

Я выдавила из себя улыбку и сказала:

— Чаю попросил.

Она подмигнула мне и пошла по своим делам.

На обратном пути медсестра сказала мне, что Ричарда в полете должен сопровождать медицинский работник и она полетит с нами. Мы пошутили насчет того, что назад ей придется возвращаться автостопом, поэтому ехать лучше налегке.

Мы с ней вместе пошли в палату, и тут нас нагнала еще одна медсестра — она несла Ричарду лекарство.

— Вы даже представить себе не можете, что творится снаружи! — сказала она.

Оказалось, что на крышу больницы доставили вертолетом пациента, а журналисты решили, что это приехали за Ричардом. До них дошли слухи, что его переводят.

— Журналисты повсюду, — сообщила она. — Сидят на крышах соседних зданий.

— Боже мой! — воскликнула я.

— Хорошо, что это все случилось сегодня, — добавила медсестра. — Завтра будет поспокойнее.

— Ну, извините меня, — покачал головой Ричард. — Вам со мной одним хлопот хватает, а тут еще пресса.

— А так даже интереснее, — уверили его медсестры.

Они ушли, а Ричард продолжал переживать. Мы с ним поговорили о спецсамолете, о деньгах, которые собрали ему на лечение, и, естественно, о его популярности (в которую он не очень верил).

— Все просто хотят знать, как ты. Не забывай, последний раз тебя видели, когда ты перевернулся вверх тормашками.

— Да с чего им так мной интересоваться! Я просто ведущий программы про машины.

— Да? — хмыкнула я и показала на коробки и мешки, которыми была завалена палата. — А эти письма, подарки? Да, ты, конечно, просто ведущий телепрограммы, но ты хотя бы помни, как все тебя ценят и любят.

— Да я — это просто я.

— Может, поэтому-то ты такой особенный.

Он кинул на меня лукавый взгляд.

Не помню, во сколько мы должны были лететь, но проснулась я рано. Странно было видеть Ричарда в обычной одежде. Постоянно заходили медсестры — проверить, как он. Я складывала в сумку какие-то вещи и болтала с Ричардом. А он сгорал от нетерпения.

— Во сколько они будут? — спрашивал он каждые десять минут.

— Не волнуйся, как только вертолет прибудет, нам тут же дадут знать.

Энди с Алексом слонялись по коридору. Энди посвятил меня в план действий. Алекс вызвался после нашего отъезда все, что останется, сложить в машину и отвезти в Бристоль. Это было серьезное задание. Я от всей души поблагодарила его за помощь.

Стюарт Росс зашел попрощаться и сказал Ричарду, что очень доволен достигнутыми результатами. Но не забыл повторить:

— Никакой работы. От этого зависит, как быстро вы поправитесь.

Мы с Россом понимали, что все свои обещания Ричард забудет через пару минут. Я постоянно держала оборону: не давала ему звонить Джеймсу с Джереми и коллегам по «Дейли миррор».

Я объяснила доктору Россу, что мы просим Ричарда отказаться от привычной жизни. Он согласился на компромисс: пусть Ричард разговаривает с друзьями, но только не о работе. Энди с радостью на это согласился, Джеймс с Джереми тоже.

Я просила коллег Ричарда написать ему и объяснить, что до его возвращения ничего происходить не будет. Чтобы я смогла всякий раз, когда он начнет волноваться о работе, показывать ему эти письма. Ему нужны были конкретные доказательства.

Вечером перед нашим отъездом Ричард, как всегда, распереживался по поводу работы.

— Дай мой телефон! Мне нужно позвонить Уилману.

Этот разговор он заводил несколько раз в день.

— У Уилмана все отлично.

— И еще мне нужно позвонить в «Миррор».

— Я с ними говорила. У них тоже все хорошо.

И тут вдруг Ричард рассердился не на шутку:

— Ты, конечно, решила, что знаешь, что делаешь, но речь идет о моей карьере! О моей жизни! Не смей разговаривать со мной как с идиотом!

Я так удивилась и обрадовалась, что даже расплакалась. Забрезжила надежда! Он помнил предыдущий разговор.

— Ричард, прости меня… Разумеется, это твоя карьера.

Но он все еще сердился.

— Прекрати разговаривать со мной так, — буркнул он.

Стараясь не говорить покровительственным тоном, я сказала:

— Я вовсе не хочу тебя унизить. Правда. Просто дело в том, что ты впервые за все это время вспомнил предыдущий разговор. Ты же помнишь, что мы об этом уже говорили?