Голая королева - Татьяна Гармаш-Роффе

Словно он тоже взял на себя роль, но не справляется, переигрывает.

Роль?

Аля так удивилась этой мысли, что даже привстала с тюфяка.

Алекс?

Но зачем?!

А зачем она приняла свою роль? Ну, это понятно: ее с самого начала не отпускало чувство, что ее облагодетельствовали, что их неравное положение всем бросается в глаза; что все уверены, что с ее стороны это брак по расчету; что Алекс «пригрел» ее, потому что почувствовал, что она нуждается в поддержке… И коль скоро ему пора было жениться, он и выбрал ее, Алю, без роду без племени, «маленькую секретаршу», которая будет ему всю жизнь благодарна…

Поэтому Аля старалась всячески показать свою независимость, свою ненавязчивость; поэтому она старалась не воспользоваться через меру теми внезапными благами, которые ей дал Алекс, – материальными, социальными; поэтому она не любила выходить в качестве его жены; поэтому она крайне редко делала покупки для себя и вообще тратила деньги. Его деньги.

Ну а он – зачем? Алексу не нужно играть никакие роли! У него все в порядке, он хозяин положения, он «благодетель» – никаких комплексов, никакой нужды к кому-то приспосабливаться или что-то доказывать… Он сильный, он хозяин положения, он хозяин ее самой…

Или?..

Аля снова опустилась на тюфяк, подобрав колени.

Вот оно что… Он пытался показать мне, что он вовсе не хозяин! Ни мне, ни моему времени, ни моим чувствам, ни деньгам! Что я ему ничем не обязана!

Он просто-напросто дал мне свободу…

Которая мне не была нужна.

Но он этого не понял.

Аля, не замечая того, раскачивалась на соломенном матрасе из стороны в сторону, улыбаясь с горькой иронией.

«Бог мой! – думала она. – Какие мы оба милые, какие мы оба деликатные, какие тонкие: мы убили собственную любовь, потому что, едва она успела завязаться, как мы кинулись давать друг другу свободу и независимость!

И каждый из нас принял от другого этот жест как знак равнодушия, как знак нелюбви.

Потому что любовь – это добровольная несвобода, это зависимость, это право собственности. Это право выразить себя и быть понятым и принятым в своих притязаниях… От этого возникают свои проблемы в отношениях, но это уже другой вопрос.

Во всяком случае, это – любовь.

То, чего у нас нет».

Глава 15

Катя отсутствовала неожиданно долго, и Кис уж начал было терять терпение, когда она наконец вернулась и вручила Алексею небольшую стопку писем. Пообещав все непременно вернуть в целости и сохранности, Кис шагнул на улицу из пропахшей стареющей бумагой библиотеки. Жара начинала спадать, день клонился к вечеру. Кис нашел маленькое, не очень чистое кафе, в котором в этот час не было ни души, заказал себе пиццу и пиво и в ожидании заказа позвонил Мурашову.

К телефону подошел Георгий и, покашливая, сказал, что если в этом нет большой необходимости, то он не хотел бы будить хозяина, который только что сомкнул глаза после бессонной ночи и всей этой нервотрепки в ожидании звонка от вымогателей. Никто, однако ж, не звонил – ни жена, ни похитители. Кис сообщил, что у него есть кое-какие соображения, но это не срочно, и будить Алекса не стоит. В ответ Георгий прощально раскашлялся.

– Где вас угораздило простудиться? – не удержался Алексей, уже собираясь положить трубку.

– Не знаю. По жаре, знаете, все время потеешь, и чуть ветерок – вот и простуда.

– И где же это вы ветерок подхватили?

– В субботу в город ездил, должно быть, в машине продуло…

– Дела?

– Да нет… Так, с друзьями пивка попил.

Кису до смерти хотелось разузнать что-нибудь о друзьях этого скользкого типа. Если бы ему удалось выудить что-нибудь более конкретное, чем собственная интуитивная неприязнь к Георгию, он бы не преминул выложить Алексу: нате вам, господин издатель, вот ваша беспечность, вот ваши игры в лояльность – вот кого вы в дом взяли! Но как узнать, кто водится у Георгия в друзьях?

– Это хорошо, – осторожно начал он, – что у вас друзья есть в Москве. Вы ведь не москвич, а столица, знаете, не очень приветлива к своим «гостям»…

– Хароший человэк всэгда найдет друзэй, – произнес Георгий с грузинским акцентом и, резко сменив тон, сухо обрезал: – Если у вас ко мне больше нет вопросов, то я бы предпочел заняться делами.

Кис разочарованно отключился.

Покончив с пиццей, он взял картонный стаканчик с дурным жидким кофе и стал просматривать письма Алины. Надо отдать должное Кате, при всей ее ревнивой тенденциозности в описаниях, она довольно верно набросала портреты Алины и Марго. Но при всем при том кое-что упустила.

Стиль! Вот на что люди редко обращают внимание, а ведь выбранное из ряда возможных слово часто содержит в себе целую историю. Между словом «выпросить» и словом «требовать» пролегает пропасть… Должно быть, Кате было куда приятнее представлять Марго выпрашивающей подачку.

Но Марго не выпрашивала вещи. Она их, по выражению Алины, «стала требовать».

Кис задумался. Что это, собственно, меняет? Ну, требовала. Мелкий шантаж: дай мне вещи, а то всей компанией приду к твоему мужу на глаза? Допустим. Значит, Алина для нее последние два месяца вещи собирала. «Последнее время все больше сама», – сказал Георгий.

Интересно, в самом ли деле Георгий подслушивал телефонные разговоры Алины или ей только почудилось? Почудилось. Если бы подслушивал – уже бы давно настучал Алексу про сомнительных дружков! Потому как завистливый Гоша не упустил бы такой шанс свергнуть конкурентку, потеснившую его в доме Мурашова и обливающую его ежедневно ледяным душем равнодушия…

…Пакет Алина приготовила к четвергу тоже для Марго? Или все-таки для себя?

Это лиловое платье, по которому так убивалась Мария Сергеевна… Алина сказала мужу, что оно ей надоело. Чтобы оправдать исчезновение этого платья из дома? Передачу этого платья в «благотворительную организацию», то есть – Марго?

Предположим. Тогда это должна была быть машина Марго. Она приезжала за пакетом… А Алина при этом куда ушла? Зачем? Не взяв с собой даже минимум одежды? Жить с Марго? Вернуться к прошлой жизни, от которой уже один раз сбежала, не оставив адреса?

А если пакет был сложен все же для нее самой? Могла ли она сбежать от мужа из-за этого шантажа? Боясь, что муж увидит, узнает ее старых друзей? Друзья, наверно, не слишком симпатичные, раз она их боялась показывать… Но сбежать из-за этого? Маловато для такого серьезного решения.

А что не «маловато»? Выходя замуж, Алина поделилась с Катей «теорией» о том, что любовь не самое главное в браке. Но в неоставленном письме она пишет именно о любви, вернее, о ее отсутствии. «Теория», стало быть, не выдержала проверку практикой.

Отсутствие любви – это «маловато», чтобы разрушить удачный в житейском смысле брак? Или, наоборот, веское основание?

Смотря кому. Сколько супружеских пар живет без любви, даже не задаваясь вопросом о ее наличии или отсутствии… Но для Алины, похоже, это действительно важно. Кружевная спальня, символ счастья… Должно быть, все долгое, спартанское и одинокое детство ей мечталось о счастье. И, как это часто бывает у обделенных людей, Алина в понимании своего счастья оказалась очень требовательна и не согласна разменивать его ни на комфорт, ни на покой… Ей нужна полнота счастья, на всю катушку. В полном противоречии с расхожим представлением, по которому, казалось бы, человека, обделенного с детства, весьма легко облагодетельствовать: тот, у которого нет ничего, будет рад и малости. Ан нет! Именно обделенные имеют сверхвысокие запросы и не останавливаются ни перед чем в их осуществлении. Не потому ли среди звезд шоу-бизнеса ярче всего блещут провинциалы, задыхавшиеся в детстве в пыльной тиши маленьких городов? Не потому ли самые крупные состояния добыты бывшими бедняками, которым детство отказывало даже в пустячных удовольствиях? Не потому ли, не найдя с Алексом любви – обязательного и основного компонента ее счастья, – Алина решила отправиться на ее поиски?

С другой стороны, расстаться с мужем, с обеспеченным, комфортным бытом – очень уж непростое это решение. Все начать сначала, самостоятельно; найти работу, жилье. Она уже не девочка, питающаяся иллюзиями, – опыт есть и, кажется, не слишком сладкий. Должна понимать, что это такое: все начать сначала… И при этом решиться уйти в неизвестность, ночью, с одним пакетом личных вещей, не поговорив с мужем, не оставив ему даже письма?

Но, может, ей так легче, так проще было выполнить свое решение? Как сказала Катя, «то она такая тихая, всего боится, то вдруг решит, что знает, как надо поступать, и поступает, советов не слушает». И объяснений избегает.

Тогда на чем она уехала? И, опять, куда? Машина Алины стоит в гараже…

Кис развернул последнее письмо и рассеянно пробежал глазами текст. Ага, Марго Алину по-прежнему шантажирует… Нет, не по-прежнему: теперь она уже просит деньги, хотя пока только маленькие суммы «на жизнь»… «Деньги – ерунда, – писала Алина, – к тому же такие маленькие суммы Алекс вряд ли заметит… (Если заметит – то не представляю, как и что буду ему объяснять!!!) Дело в другом: этот призрак прошлого меня пугает… И самое ужасное заключается в том, что я не могу понять, откуда она узнала… Прости, что задаю тебе снова вопрос, который уже задавала в прошлом письме: не говорила ли ты об этом Марго?»