Уходи, но останься... (СИ) - Диана Ярина

Он темноглазый, черноволосый мальчишка с узким лицом…

Но ведь и Карина тоже смуглокожая брюнетка!

Черт побери, голова кругом!

Я уже ничего не понимаю. Мне нужно трезво посмотреть на факты, необходим взгляд со стороны.

Звоню маме. Не могу называть ее иначе, даже мысленно. Как ни крути, она меня воспитывала, вырастила… Понимаю, что она так и не смогла меня полюбить всем сердцем, но по-своему очень старалась. А отец? Постоянно твердил о любви, но за моей спиной творил дикую чушь… Умолчал он не из любви ко мне, но из-за своего собственного эгоистичного спокойствия, и никак иначе.

Он просто не хотел, чтобы всплыла вся грязь и правда о его поступках.

— Мам, у тебя есть мои детские фото? Примерно в трех-четырехлетнем возрасте.

Честно говоря, я ни на что не надеюсь.

Если она меня так и не полюбвила, вряд ли хранит мои детские фото в оцифрованном варианте.

Но неожиданно для меня она отвечает:

— Да, есть.

Ах да, она любит порядок во всем, мне кажется, я впитал эту черту именно от нее. Строгость, прохладное отношение, любовь к деталям и педантичность во всем, что касается работы.

— Отправь их мне, пожалуйста.

— Что ты задумал? — уточняет она.

— Потом узнаешь.

— Расскажешь? — в голосе мамы звучит надежда.

Я снова испытываю удивление.

— Мне казалось, своим рассказом ты расставила все точки над i, чтобы отделиться от меня.

— Что? Илья! Нет… И в мыслях не было! Как ты мог такое подумать? Ты дорог мне… Очень дорог. Да, я испытываю облегчение, что ложь и тайны больше не стоят между нами и искренне надеюсь, что это сможет улучшить наши отношения. Возможно, именно сейчас у нас получатся более доверительные отношения.

— И смешно, и грешно, мам. Ты не находишь?

— Мир не черно-белый, Илья.

— И это я тоже взял от тебя, — признаю со вздохом.

Пожалуй, мама оказала на меня влияние гораздо большее, чем я себе в этом признавался.

Большем, чем мог себе представить…

* * *

Мама высылает мои десткие фото, я сравниваю их с фотографиями Давида. Да, мы оба смуглокожие и темноволосые, отсюда сразу же возникает мысль, что он — мой сын.

У Карины на личной странице есть ее детские фото. Она сама мне как-то хвалилась, что оцифровала все фото.

Сравниваю ее фото и фото Давида…

Всматриваюсь в фотографии до тех пор, пока не начинают болеть глаза!

Но выводы все те же: Давид, без всяких сомнений, сын Карины — тот же нос, губы, уши… Все остальное — с натяжкой можно приписать мне!

Так, довольно.

Все решит тест на отцовство, и закончим на этом.

Остается только одно — сделать тест так, чтобы Карина ничего не заподозрила и не вставляла палки в колеса.

Звоню Карине.

Совпадение или нет, но она говорит, что ее не будет несколько дней. Она поехала к тете в гости, развеяться.

Подозреваю, что Карину могла предупредить ее мама.

Все-таки она — мать Карины, и, даже если не одобряет всех ее поступков, то будет поддерживать до самого финала.

Или она, или отец…

Но ее точно предупредили!

Поняли, что я пойду до конца, пойду на все, чтобы выяснить правду.

Тянет время? Выкручивается?

Это лишено смысла! Я все равно узнаю правду.

* * *

Она

Несколько дней спустя

Мы с Ильей не вместе, но и не порознь. Я все еще живу в квартире отца, не соглашаясь на то, чтобы снова жить под одной крышей. Илью это злит и будоражит, он начал ухаживать за мной так, как не ухаживал даже в самом начале нашей истории.

Теперь я получаю от него больше внимания, оно более искреннее и настоящее, неподдельное.

В наши отношения вернулся интим, близость стала другой — более чувственной, страстной и… глубокой.

За эти несколько дней мы сблизились больше, чем за несколько лет брака.

Возможно ли такое?

Если бы кто-то сказал, я бы и не поверила.

Но я переживаю все это прямо сейчас, это происходит каждый день со мной и с ним.

Поэтому я запрещаю себе думать в ключе, что какое-то событие невозможно. Иногда бывает, что желаемого пока еще нет в нашей жизни, но это совсем не означает, что его не будет никогда.

Это вселяет в меня уверенность…

Поведение Ильи, его беспрестанное внимание ко мне, бережная забота и желание быть открытым примирили меня с выбором отца.

Я много и сильно злилась, была обижена, что он утаил от меня правду о договоренностях с Ильей.

Но теперь я больше не держу на него зла и, наконец-то принимаю решение, окончательно разобрать его бумаги, старые фотографии.

Возможно, даже примусь за ремонт, у меня уже мелькают кое-какие идеи, надо только связаться с дизайнером…

Обязательно подключу к этому делу своего любимого сухаря — Илью. Он больше по практической части, а я — человек творческий. Мне очень хочется, чтобы и он внес свою лепту. Пусть это будет первым серьезным и большим совместным делом, над которым мы станем трудиться бок о бок. Хочу, чтобы это объединило нас еще больше.

Подруга довольно скептически воспринимает мой настрой, шутит:

— Кажется, ты не настроена мириться с мужем? Ты просто хочешь со стопроцентной гарантией получить развод! — говорит она. — Сколько ссор возникакет во время ремонтов. Знаю не понаслышке. У меня дядя с тетей едва не убили друг друга, разругались в пух и прах, подали на развод и еще полгода судились…

— Ну, хватит! — прошу ее. — Правда… Порадуйся лучше за нас.

— Все-таки за вас, — выделяет она слова. — Ты решила его простить?

— Я решила его понять. Встать на место Ильи. И больше не могу эгоистично требовать исполнения своих хотелок… Больше не хочу убегать.

Наш разговор прерывает звонок в дверь. Подруга открывает, принимает доставку, радостно бежит в зал:

— Ксюш, это подарок! Упакован супер… Сердечки! Открывай скорее! — торопит меня. — Наверняка, это от Ильи. Надо же, какой романтик…

Взбудораженное настроение подруги передается и мне.

Я разрезаю бант, откидываю крышку и зажмуриваюсь, отшатнувшись: мне в лицо летит какая-то жидкость.

В воздухе едко завоняло…

Глава 25

Он

— Где она? Где Ксюша? Что с ней?!

В панике влетаю в приемный покой.

Подружка Кати, Алина, вскакивает, испуганная.

— Ксюшу забрали, обрабатывают…

Она заикается от страха, глаза покрасневшие, голос сиплый.

— Что стряслось?

— Курьер принес подарок. Я принесла его Ксюше. Мы думали, что это от тебя — упаковка такая романтичная. Ксюша открыла его и…

Алину начинает трясти.

— Говори, ну же!

— Во