Сезон колдуна - Андрей Мухлынин

— И напоследок, — продолжал Икрамов, забрав у меня свою папку, — у снайпера отрублены верхние фаланги пальцев на руках.

— Если голову могли отрубить просто для затруднения опознания, то уж это было сделано только потому, что он уже где-то проходил и его можно найти по базе отпечатков, — пояснил Вещий.

— Именно! — торжествующе воскликнул Икрамов, хлопнув папкой по столешнице. Успевший задремать участковый подпрыгнул и испуганно огляделся по сторонам.

— Ну вот вроде и всё, — выдохшийся следователь сел за стол. — Мы отправили нашим коллегам в Москву запрос насчёт всех убитых и некоторые приметы снайпера. Завтра вечером (самое позднее) обещали ответ. А вы, Тесла, попробуйте найти информацию по отметине на груди снайпера. Я уверен, она выведет нас на эту секту.

Секту так секту. Я не стал спорить.

— Он найдёт, — сонно пробормотал Ниязов. — Мне его не зря рекомендовали.

— Давайте теперь вернёмся в Дону, — предложил Олег. — Тем более, что мы с Виктором узнали кое-что интересное про него.

Он вкратце рассказал о наших похождениях, опустив самые необычные подробности и умолчав про убийство охранников.

— Итак, во-первых: Маларьа не самая крупная фигура в игре, — подытожил я. — он работает на кого-то, причём не по своей воле. Во-вторых, он собирает личную мини-армию; его явно не устраивает положение в… секте и он хочет его изменить. Люди Маларьи преданны ему и очень опасны. Впрочем, разлад в их организации нам только на руку.

«Возможно даже, удастся использовать демона в своих целях», — подумал я, но вслух этого говорить, конечно, не стал.

Между тем, черты лица следователя, смягчившиеся за время нашего с Вещим доклада, вновь заострились, а в глазах появился хищный блеск — предвкушение добычи. Похоже, то, что я не сказал вслух, он понял сам.

— Хорошо, — Икрамов встал из-за стола. — Хорошо. Может быть, что-нибудь из этого и выйдет. Если Маларьа готовится к захвату власти в их организации, ему потребуется оружие. Мы попробуем разузнать побольше. Тесла в это время наведет справки о сектантах. Роли ясны? Тогда за работу.

Взяв посох, я вышел из кабинета. Снаружи, на улице, меня уже наверняка заждались и уходить надо было незаметно. Единственным, что пришло мне в голову, было окно. Я дошёл почти до конца коридора, когда нашёл подходящее. Задвижка на этом окне была сломана и его просто прикрыли, чтобы не задувал холодный октябрьский ветер. Куча сухих листьев, оставленная дворником, возвышалась под ним, обещая мне относительно мягкое приземление. Впрочем, за это я не волновался; одна таблетка анальгина не могла заглушить всех моих синяков и ушибов, так что скорее всего дриада опоила меня чем-то пока я спал.

— Тесла! — окликнул меня Вещий. Я оглянулся.

— Слушай, — он искоса посмотрел на закрывшуюся за ним дверь кабинета. — Я конечно считаю эти твои штуки просто хитроумными фокусами и шарлатанством, но Икрамов согласился работать с тобой, а значит, поверил тебе.

— Вообще-то, это я согласился работать на вас, — уточнил я.

— Не важно. Он тогда поверил, однако, я чувствую, что сейчас тебе известно куда больше. То есть, — он снова глянул через плечо, — ты больше понимаешь. Я сказал, что видел кого-то в окне. Я действительно видел. Огромная, мерзкая, рогатая рожа… Так вот, я тоже хочу понимать, что к чему и кто есть кто на самом деле.

— У меня есть две таблетки: красная и синяя… — начал я.

— Где? — удивлённо спросил Олег.

Я стукнул его посохом по лбу.

— Включи воображение! У меня есть две таблетки. Выберешь синюю — наутро посмеёшься над своей пугливостью, а разум подставит удовлетворяющее объяснение. Выберешь красную, — так и быть, узнаешь «что к чему и кто есть кто на самом деле». Но подумай прежде, захочешь ли ты с этим жить? Там, снаружи, люди выбрали первый вариант и довольны им. Они гораздо крепче спят по ночам, не зная того, что знаю я. Подумай.

Вещий кивнул и пошёл обратно. На полпути он остановился и спросил:

— Тесла, а при чём тут какие-то таблетки?

Я покачал головой, бросил в открытое окно сначала посох, а следом выпрыгнул сам.

Глава 12

Приземление и вправду было мягким. По крайней мере, безболезненным. Один ноль в пользу дриады. Я перекатился на бок, подхватив посох, и замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. В прошлый раз меня застали врасплох, но сегодня я был готов поколотить любого монстра, осмелившегося встать у меня на пути. Однако следов оберона нигде не было. Он либо не дождался меня, либо затаился. Хотя я, как ни старался, не смог представить такую тушу затаившейся. Скорее всего, это будет похоже на плакат «меня здесь нет». Выбравшись из листьев я крадучись обошёл здание, убедился, что оберона там нет, и побрёл дальше по улице. Через пару кварталов я поймал машину и отправился домой.

Во время поездки меня не оставляло ощущение, что я что-то упустил. Один момент, один, но очень важный. Снова и снова я перебирал все известные мне факты, но каждый раз приходил к тем же результатам:

Бармен, Нотариус и Старик, связанные какой-то общей тайной, срочно отбывают из Москвы и переезжают в Ташкент. Здесь они обустраиваются и живут как ни в чём ни бывало, пока однажды Бармен не узнаёт о грозящей им опасности. Смертельной опасности, раз он даже успел написать завещание. Попутно он рассказывает об угрозе Нотариусу — тот прибегает к конспирации. Скорее всего, он собирался отсидеться какое-то время, пока всё уляжется, а потом покинуть город. Те, кого боялся Бармен, нашли его раньше. Со Стариком сложнее: он, кажется, ничего не предпринимал. Возможно ли, что ему не рассказали? Нет. Судя по количеству изготовленных магических артефактов, Старик вряд ли был не человеком, потому-то и думал, что постоит за себя. Но ошибся. Это наводило меня на некоторые соображения, например, что мы имеем дело с колдуном. О том же свидетельствовала фраза Маларьи из разговора с неизвестным, когда демон обругал его, упомянув человеческое происхождение. А человек может обладать способностями к магии только в одном случае — если он колдун, обученный чернокнижник, занимающий едва ли не самое низкое положение среди магических существ. Вот почему Старик его не боялся, колдуну никогда не сравниться с магом. Последний не учёл только одного — никто не собирался убивать его проклятиями, деревенскими заклинаниями или какой-либо другой дребеденью. Старика просто застрелили. Так же, как Бармена.

И вот с Барменом возникала загвоздка: я не мог представить себе зло, на которое мои сигилы никак не смогли подействовать до того, как их стёрли. У этого человека должна была быть очень чёткая установка или даже состояние вроде амока: «идти — убивать». Спрашивается: как тогда ему удалось провернуть всё настолько «аккуратно»?

С такими мыслями я зашёл домой, поставил посох в прихожей, а сам развалился на диване. После нескольких минут тишины я громко сказал:

— Знаешь, Кари, у меня сегодня удивительно повысился болевой порог. Ты ничего не хочешь мне рассказать по этому поводу?

Дриада выглянула из стенки шкафа и махнула рукой.

— Можешь не благодарить.

Я приподнял бровь.

— Что? Ты ждал, что я буду отнекиваться? — она пожала плечами. — Тебе была нужна серьёзная помощь, а не всякие там, — дриада презрительно фыркнула, — лекарства. Вроде тех, которые принесла эта белобрысая девчонка. Да ты и сам не гнушаешься варить зелья. Я нашла какие-то вчерашние остатки. Рассказать, что было бы, если б ты его принял?

Я вздрогнул от одного упоминания о своём вчерашнем вареве.

— Не надо. Сам уже знаю.

По задумке, зелье должно было позволить мне видеть призраков, сделав меня самого невидимым для них. В результате я получил головокружение и рвоту в первые минуты после приёма, временное, но резкое снижение остроты зрения с нарушениями работы вестибулярного аппарата.

— Просто, в следующий раз, перед тем, как поить меня чем-то, потрудись предупредить. А теперь вопрос, — я показал Карии зарисованный контур амулета, — тебе это знакомо?

Дриада вдруг выпрямилась и шагнула назад. Она явно испугалась, увидев рисунок.

— Нет.

— Кари! — грозно сказал я. — Тебе это знакомо, так?

Кария только отрицательно мотала головой.

— Как хочешь, — я встал с дивана и прошёлся по комнате. — Значит, пойдём сложным путём. Начнём с моих соображений относительно тебя. С того, что ты приходишь ко мне и заявляешь о своей болезни, просишь вылечить, стараешься заслужить доверие. Признаюсь, на какое-то время я даже поверил тебе, но… если подумать, по сути ты — дух. А значит, не можешь быть больна в человеческом понимании этого слова. У твоей болезни иная природа, и ты ждала, когда я скажу это. Тебе был нужен тот, кто действительно сможет помочь. Не догадайся я о проклятии, ты, конечно, сбежала бы искать другого мага, посообразительнее.