Палеонтолог - Рамона Грей

предупредил тебя об этом перед тем как мы начали, — фыркнул Бен.

— Он даже не смог ровно нарезать сыр, — усмехнулся Лютер.

— Ты тоже не смог, — парировал Бен.

— Мне семь, Бен, — хмыкнул Лютер, заставив нас Беном рассмеяться.

— Возможно сэндвич еще можно спасти, — не особо уверено проговорил Бен.

Мы втроем уставились на дымящийся комок в центре сковороды, прежде чем Лютер пробурчал:

— Я не буду это есть.

Бен ткнул в кусок.

— Он не такой уж и подгоревший.

— Шутишь? Похоже, в него врезался метеорит, — заявил Лютер.

Я снова рассмеялась.

— Никто это есть не будет.

— Мам, в твоих волосах и на лице так много пыли, что ты выглядишь очень грязной и уставшей, — заметил Лютер. — Ты закончила шлифовать пол?

Я смущенно потрогала свое лицо, взглянув на Бена.

— Да. Я быстро приму душ, потом мы уберем весь беспорядок, и я приготовлю ужин.

— У меня идея получше, — заявил Бен. — Ты примешь душ, мы с Лютером уберем бардак на кухне, а потом я закажу для всех нас пиццу на ужин.

— Ты не должен…

— Да! — завопил Лютер, кружась по кухне. — Я люблю пиццу, и мы уже целую вечность ее не ели, потому что мы бедные.

— Лютер, — воскликнула я, когда на меня накатила мучительная волна смущения. — Мы не бедные. С чего ты это взял?

— Мама Ноа сказала, — признался Лютер. — Я зашел к ним в дом, захотел в туалет, а она по телефону говорила до чего ей жаль, что мы такие бедные, ведь мы с Ноа такие хорошие друзья. Она сказала, что ты потеряешь гостиницу, и нам придется переехать обратно в Хейвенпорт и снова жить с папой.

Лютер уставился на меня, и мое сердце заныло от тревоги на его лице.

— Этого не случится, правда, мама? Я не хочу жить с папой.

Я обняла его лицо и покачала головой.

— Нет, малыш. Мама Ноа ошибается. Мы останемся здесь, в Уиллоудейле.

— Вот и хорошо. Мне здесь нравится, — радостно воскликнул Лютер.

Я поцеловала его в макушку.

— Мне тоже.

— Иди прими душ, Лив, — мягко велел Бен. — Мы позаботимся об остальном.

Глава 13

Оливия

— Спасибо, Бен. — Я рассеянно погладила Лютера по волосам. Он заснул на диване, положив голову мне на колени, почти пятнадцать минут назад. Я снова коснулась его мягких волос и улыбнулась, глядя на пятно соуса от пиццы на щеке.

— Не за что. Я рад, что вам понравилась пицца, — улыбнулся Бен.

Он сидел на другом диване, вытянув перед собой длинные ноги. Соблазн устроиться у него на коленях и попросить снова трахнуть меня этим восхитительно толстым членом стал просто непреодолимым. Вместо этого я снова посмотрела на Лютера.

— Не только за пиццу, но и за все остальное. Уверена, посиделки с семилетним ребенком за просмотром старого сериала «Золотые девочки» — это не самый веселый пятничный вечер.

— Мне понравилось, — заявил он.

— Ну, да, — сказала я с улыбкой.

— Правда, — настаивал Бен.

Я не сводила с него глаз, чувствуя, как меня переполняет тепло.

— Мне тоже понравилось.

— Хорошо, — только и сказал он.

Я выключила телевизор, а затем осторожно вылезла из-под Лютера и встала.

— Нужно уложить его в постель.

С моих губ сорвался стон, когда я потянулась, чтобы поднять сына. Плечи и руки с каждым днем все больше и больше болели, и я пожалела, что не выпила немного обезболивающего раньше.

Бен подошел ко мне, и я забыла о своих натруженных руках, так как моя кожа затрепетала от осознания его близости.

— Что случилось? — заботливо спросил Бен.

— Мои руки после работы со шлифовальной машиной напоминают веревки, — ответила я. — Придется разбудить Лютера, потому что вряд ли удастся донести его до кровати.

Бен усмехнулся и легонько подтолкнул меня бедром с дороги.

— Я могу его донести.

Бен поднял Лютера с дивана с большей нежностью и заботой, чем когда-либо проявлял отец Лютера. Лютер тихонько всхрапнул и положил голову на грудь Бена. Слезы навернулись мне на глаза, и я обругала себя за то, что так эмоционально реагирую из-за сущего пустяка.

Бен направился в холл, и я положила руку ему на плечо.

— Нет, сюда.

Он повернулся и пошел за мной к двери справа от рояля. Я открыла ее, и Бен удивленно хмыкнул, прежде чем шагнуть в маленькую квартиру.

— Думал, эта дверь ведет в чулан.

Я усмехнулась.

— Если честно, эта квартира и правда размером с кладовку.

Он прошел за мной через маленькую гостиную. Из нее выходили три двери: две — в спальни, а посередине — в маленькую ванную. Я открыла дверь в комнату Лютера, и Бен направился к кровати. Комната была крошечной, в ней едва помещались односпальная кроватка и маленький письменный стол, но Лютер украсил стены своими рисунками динозавров, а его игрушки аккуратно хранились в тканевых коробках вдоль одной стены рядом со шкафом.

— Для семилетнего ребенка комната выглядит странно прибранной.

Я улыбнулась.

— Верно, я знаю. Лютер — аккуратист. А я нет, и это иногда сводит его с ума.

Я откинула стеганое покрывало и одеяло, и Бен уложил Лютера на постель. Стянув с Лютера юбку и оставив его в футболке и трусах, я поудобнее устроила его на кровати, о затем поцеловала в гладкий лоб. Он не шелохнулся. Стоило Лютеру заснуть, как его уже и пушкой не разбудишь. Мы вышли из спальни, я закрыла дверь и неловко улыбнулась Бену, изучавшему маленькую гостиную.

Из-за дивана, книжной полки и маленького столика, который я использовала в качестве письменного стола, комната казалась загроможденной, но я ничего не могла с этим поделать. Квартира была размером с почтовую марку, но я чувствовала себя в ней как дома, даже больше,