Нувориш - Ростислав Самбук

Вчера майору Гапочке позвонила Нина Хомячок. Она сообщила, что Леся Савчук отпросилась с работы, и лейтенант Сергей Онопко с утра крутился возле Лесиного дома. Когда вышла, он, держась метров за сто, все время следовал за Левушкой и был уверен, что она не догадывается о слежке. Сел в соседний вагон, стоял в тамбуре и посматривал в запыленное стекло дверей, не спускал глаз с Леси, боясь упустить ее, хотя не сомневался, что выйдет именно в Ребровице.

Леся выскочила из вагона одной из первых, народу вышло немало, и лейтенант легко затерялся в толпе. Леся несколько раз останавливалась, расспрашивая прохожих, и Онопко убедился, что она в этом городке впервые.

Наконец оказались перед двухэтажным домом райпотребсоюза. Девушка помялась у входа, но через мгновение решительно толкнула дверь. Онопко вошел следом за ней. Леся заглянула в первую же комнату, но сразу прикрыла двери. Потом в другую – с тем же результатом. И тут Онопко решился: догнал девушку и спросил:

– Кого-то ищете?

Леся взглянула на него отчужденно.

– Ищу…

– Я тут работаю, – отчаянно солгал лейтенант, – и мог бы помочь. Кого именно?

Девушка растерялась.

– Я не знаю фамилии, но зовут его Григорием. Он приезжал в Лижин, разыскивал вагон с лесом, адресованный Ребровицкому райпотребсоюзу, я ему помогала. А теперь он понадобился мне.

Лейтенант сделал вид, что задумался.

– Григорий… Кто же у нас Григорий? Григорий Феодосьевич – но вряд ли… Председатель райпотребсоюза… Солидный человек и в летах. Как выглядит ваш Григорий?

– Совсем молодой – лет двадцать или двадцать с хвостиком. Блондин и шевелюра у него… – смутилась и добавила: – Синеокий и красивый.

«Так вот чем он тебя взял, – догадался Онопко. – Молодой и красивый! А ты, бедная, развесила уши».

– Пошли, – предложил, – есть у нас еще два Григория, один не подходит, потому что лысый и довольно потрепанный, но есть еще Григорий Сиренко, может, он?

Они поднялись на второй этаж, лейтенант заглянул в производственный отдел, увидел двух моложавых мужчин, указал на одного из них.

– Не ваш?

Леся отрицательно покачала головой.

– Нет у нас больше Григориев, точно говорю – нет. «А может, – мелькнула мысль у Онопко, – тот тип лишь назвался Григорием, а в действительности Василий или Иван? И как я сразу не сообразил?»

– Поищите еще, – посоветовал, – но вряд ли… Нет у нас таких, как вы описали.

Леся стала заглядывать во все комнаты подряд, а лейтенант спустился на улицу и остановился у входа. Девушка не заставила долго ждать себя, и по кислому выражению ее лица Онопко определил: не нашла. И все же спросил:

– Ну как? А я вас жду – может, помогу?

– Нет, – сказала категорически, – мне никто не поможет…

Такая безнадежность прозвучала в голосе девушки, что Онопко на мгновение стало жаль ее. Но тут же решил: зачем жалеть, если эта недотепа пособничала Григорию?

Леся направилась к станции. Как раз подошла электричка на Лижин, девушка побежала, стремясь попасть в нее, и успела вскочить в вагон, а Онопко решил дождаться следующего поезда. Присел на скамью в пристанционном сквере и рисовал веточкой на песке аллеи причудливые лица. Одно вышло, как ему показалось, чем-то похожим на Григория, описанного Лесей: физиономия с растрепанной шевелюрой. Все же, оказалось, прав был полковник Кирилюк: нет в Ребровице Григория и, вероятно, банда киевская.

Онопко посидел еще немного в парке и возвратился в райпотребсоюз. Выяснил у председателя, что вагон с лесом действительно должен был прибыть в Ребровицу две недели назад – на лесоторговый склад. Заведующий складом припомнил: к нему позвонили из бухгалтерии райпотребсоюза, сказали, что в Лижин едет их знакомый и что он может ускорить продвижение вагона. Того парня, пришедшего к нему, он видел впервые – блондин и, правда, красивый. По всему видно, шустрый паренек. Он взял накладную, пообещал помочь. Возвратился через день и сообщил: вагон скоро придет. Так оно и случилось.

– Кто звонил из райпотребсоюза? – поинтересовался Онопко.

– Кажется, из бухгалтерии, – не очень уверенно объяснил директор. Кто конкретно, не помнил. И лейтенант понял: звонил тот же мифический Григорий. Узнал фамилию одного из работников бухгалтерии, позвонил от его имени заведующему складом и тот без всяких сомнений отдал накладную. Ищи теперь этого Григория, все равно что ветра в поле…

А Леся сидела у мутноватого вагонного окна, вслушиваясь в перестук колес, он бередил душу, слезы набегали на глаза. Нет Гриши, исчез и вряд ли появится. А клялся в любви, такие хорошие слова говорил. На самом же деле позабавился и исчез.

Вдруг гнев затуманил голову: пройдоха и мерзавец! Надо найти того милицейского майора и рассказать все. Пусть разыщут Григория и посадят на долгие годы! Пусть посидит, помучится, может, хоть капля совести пробудится в нем.

«Но ведь осудят и меня. – Ужалила мысль. – Кто сообщал Григорию о содержимом контейнеров? Я – дурища! Раскисла, растаяла, в любовь поверила. Но ведь какими глазами смотрел! Разве такие глаза могут солгать?»

Лесе стало совсем грустно, и она все-таки немного поплакала.

Я, ЛЕВ МОРИНЕЦ

Сегодня утром я позвонил в Министерство и попросил управление по борьбе с организованной преступностью. Ответила секретарша и я сказал, что хочу связаться с начальником управления. Она поинтересовалась, кто это и по какому делу, но я прямо заявил: звонит олимпийский чемпион такой-то, у меня важный и неотложный разговор.

Через минуту услышал в трубке:

– Полковник Задонько слушает.

Я назвался и спросил, он ли именно возглавляет управление. Оказалось – он, и тогда я попросился к нему на прием. Полковник спросил: по какому поводу? В ответ я спросил, знают ли они о разграблении эшелона в районе Ребровицы?

Мой вопрос произвел впечатление: полковник Задонько, видно, был настолько ошеломлен, что на какое-то время потерял дар речи. Затем произнес:

– Заказываю пропуск. Повторите, пожалуйста, фамилию.

Я хотел сказать – мог бы и не переспрашивать, страна должна знать своих героев, но, подумал, что полковник, может, и не интересуется спортом…

И вот я стою в коридоре как раз напротив комнаты, номер которой обозначен у меня в пропуске. Открываю двери. Думал, что сразу попаду в кабинет, но очутился в маленькой комнатке, где сидело довольно симпатичное существо с копной черных волос. Секретарша взглянула на меня вопрошающе, я назвал свою фамилию, она посмотрела на меня внимательнее и указала на обитые кожзаменителем двери, сообщив:

– Николай Николаевич ждет вас.

Мне понравилось, что не надо сидеть в приемной, я вообще не люблю ждать кого-либо, хотя бы и самого высокого начальника, протирать штаны в приемных для меня последнее дело, но в данном случае полковник Задонько, или, как уважительно назвала его секретарша, Николай Николаевич, не заставил меня выплескивать нервную энергию под начальницкой дверью, и я вошел в кабинет, исполненный чувства собственного достоинства.

«Хотя, – одернул сам себя, – нет оснований задирать нос, Лев Моринец. Собственно говоря, кто ты? Обыкновенный грабитель. И не спрятал бы ты свое тщеславие куда-нибудь подальше?»

Полковник Задонько удивил меня. Я предполагал, что сейчас увижу человека лет пятидесяти, карабкавшегося со ступеньки на ступеньку, пока дослужился до такого чина, а встретил меня совсем еще молодой офицер лет тридцати пяти с умным и красивым лицом. Сухопарый и, наверно, сильный: крепкие мышцы угадывались под милицейским мундиром. Он поднялся навстречу, пожал руку, улыбнулся приветливо, отчего лицо его стало еще приятнее, и сказал:

– Вот вы какой! Чемпион!

Чье самолюбие не потешат такие слова? Но я не выказал ни малейшей признательности: ведь прекрасно понимал: будет разговор не из легких. Уселся на стул, подобрав ноги, и сразу поставил точку над «i»:

– Хоть и чемпион, а пришел с повинной.

– Как-так? – даже растерялся Задонько.

– Длинная история, Николай Николаевич. – Я специально назвал его по имени и отчеству, стараясь перевести разговор в несколько иную плоскость. – Я принимал участие в ограблении эшелона с контейнерами под станцией Ребровица.

– Вы?! – все еще не верил мне Задонько.

– Да, ваш покорный слуга, – подтвердил я, сразу отрезая все пути к отступлению.

Лицо у полковника потемнело, черты его заострились.

– Трудно поверить, чтобы такой человек… – начал он осторожно.

– Не щадите меня, Николай Николаевич, – возразил я. – Что случилось, то случилось. Но я хотел, чтобы вы выслушали меня.

– Разумеется, я весь внимание.

Вдруг полковник поднялся, обогнул стол и устроился напротив меня.

– Вижу, вам трудно, – сказал. – А так, думаю, будет проще… – он оперся подбородком на ладонь и уставился на меня. – И как же это произошло?

– Началось все месяц назад… – я решил рассказать все, не таясь. – Позвонил мне подполковник госбезопасности Луганский…