(не) твой ребёнок (СИ) - Стар Дана

— Ты всегда пользовался популярностью у женщин. Не ври! В общем, хочу, чтобы ты бросил всё и женился на дочери моего лучшего друга. Малышу нужен отец!

— Но я её не люблю!

— Брось свою пигалицу! — отец хватает меня за воротник рубашки, встряхивает. И как у него еще силы остались? — Жанна влюблена в тебя, уже давно. Я обещал Григорию, что мы соединим семьи.

— Опять ты за своё! Мы ведь это уже обсуждали. Не нужна мне Жанна. Я к ней ни черта не чувствую!

— Ничего, почувствуешь. Ребенок вас сплотит. И вообще, не обязательно любить, чтобы жениться. Забыл? Мы бизнесмены. Бизнес всегда есть, был и будет в приоритете у Волковых!

— Я отказываюсь.

— А ребёнка ей заделать не отказался!

— А вдруг этот ребёнок не мой!

— Жанна сказала, что хочет к тебе вернуться. Что она погорячилась, сбежав. Просила перезвонить ей срочно. Всё это случилось где-то за час до моего обморка… Она сказала, что предоставит все необходимые доказательства. Включая тест на отцовство! Если сделать подсчёт, всё совпадает. Восемь месяцев назад вы ещё встречались с ней…

Я опускаю голову, зажмуриваю глаза, ощущая убийственную слабость, потому что перед глазами проносится улыбчивое личико Кати и то, как я дарю ей кольцо.

Но это всё гаснет за один миг.

Разрывается на мелкие куски, превращаясь в пустоту!

Мы должны расстаться.

У меня есть ребёнок.

От другой женщины.

Катя назовёт меня мерзавцем и не сможет вынести эту новость. Нашим отношениям настал конец.

Я не знаю, что мне делать дальше!

Глава 19

Олег

— Жанна станет отличной женой и… мамой. Шикарная женщина! — продолжает уговаривать меня отец. — Я тебя воспитал, вырастил, сделал из тебя человека! И вот как ты собираешься мне отплатить?! — раздувает ноздри, одновременно давит на жалость. — Тебе стыдно должно быть, что она беременна, а ты об этом не знаешь! Не просто беременна, а ей скоро рожать! От отца узнал эту новость! Как не стыдно! Это же как нужно было женщину обидеть, чтобы он сбежала в другую страну и пряталась от тебя, мерзавца! А она, на минуточку, дочь моего лучшего друга и партнёра по бизнесу. Не хорошо поступил, сын, не хорошо…

— Я вообще ничего не понимаю!

Голова трещит. Раскалывается.

Выпить охота. Дурдом какой-то!

— Жанна Грабовски достойная жена для тебя, как полагается по статусу. Если ты меня любишь хоть немного, уважаешь… то ты исполнишь мою последнюю волю. Женишься на ней и признаешь ребёнка!

— Что? — поднимаю ставшую тяжёлой голову, смотрю отцу в глаза. Они у него красные, заплывшие. Вот-вот и угаснут навсегда.

— Да, это будет моя последняя воля перед смертью. Из уважения ко мне, твоему отцу, выполни мою последнюю просьбу. Или… в случае отказа я лишу тебя всего. Всего наследства.

— Как? Да что ты такое говоришь?

Старикан что на старость лет совсем спятил?

Я пол жизни угробил вкалывая, не хуже, чем он.

И он вот так вот легко заявляет? Лишит меня всего? Я поднял компанию ещё выше на рейтинге. Моих стараний там ровно половина. Может даже больше.

Мать умерла очень давно. Он сам меня растил. Сам воспитывал. Сам всего добился, построив прибыльный бизнес. Добился высот. А был простым рабочим — сварщиком, который работал по найму на стройках где попало.

Несколько лучших друзей, плюс его ум и юркость… и он открыл свою строительную фирму, которая перешла мне вскоре по наследству.

Поти перешла.

Если я отвергну его просьбу, я стану пустым местом.

— Если скажешь нет, я продам нашу фирму конкурентам. Вместе с клиентской базой и со всеми счетами. А полученную сумму отдам на благотворительность. Детям сиротам.

— Ты ненормальный.

— А ты меня совсем не уважаешь! — хмыкает.

Папа сбрендил. Старческий маразм. Иначе по-другому и не назовешь.

Не надо заставлять его нервничать. Он ведь упертый, не успокоится. Я… Черт! Придётся согласиться. Но моё сердце рвется от боли и кровью захлебывается.

Катя.

Прости…

Мне адски больно. Но я не могу иначе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я поступаю с ней грубо. Я должен это сделать. Должен. Пусть ненавидит. Ей так легче будет меня забыть. А если я ей всю правду расскажу… она будет страдать не меньше и возможно будет искать способ встретится.

Будет пытать меня своим видом. Своими слезами. Я не вынесу этого. Сорвусь. Плюну на всё. И стану никем. Из князей рухну в грязь. Долгие годы непосильного труда псу под хвост.

А ребёнок? Это ещё один повод согласиться.

— Если откажешь… — продолжает отец, уже более серьёзным тоном, — ты знаешь на что я способен. Я знаю, с кем ты встречаешься. Со студенточкой! Нищей плешью! С ней ли ты хочешь связать свою судьбу? С простолюдинкой без гроша и в кармане? Позор! Что друзья и коллеги скажут!

— Прекрати! Не говори так! Не позволю!

Он кивает мне на конверт, который лежит на тумбочке.

Я открываю его и вижу фото Кати.

— Один звонок… и она воспоминание. Наёмник, которому я щедро заплачу, сделает всё так, что это будет выглядеть как несчастный случай…

Сглатываю.

Неужели всё настолько паршиво и серьёзно?

Неужели нет других вариантов?

Похоже, что нет.

Я отказался. Ради безопасности Кати. Чтобы, в случае чего, сохранить ей жизнь. Мой отец страшный человек. Тем более в возрасте, со своей болезнью.

Я рухнул на стул без ног, словно срубленное бревно, долго смотрел на фото Кати, как она, улыбаясь, сбегает по ступенькам главного входа в здание нашей компании.

— Она не должна ничего знать. Так будет лучше. Скажи, что вы просто хорошо провели время. Временная интрижка, не более. И порви с потаскушкой, немедленно!

— Не надо меня учить, ясно? — сжимаю челюсти. — Я сам разберусь.

— Завтра! У тебя завтра важная встреча с Грабовским в ресторане “Монарх”! Вы подпишите контракт. И ты немедленно отправишься за границу к своей невесте.

Я встретился с отцом Жанны, мы всё обсудили, после я будто подписал себе приговор. Как раб, которого решили счастья.

— Знаешь ли ты, Олег, что моя дочь уже на восьмом месяце? — Григорий недовольно хмурит брови. Они у него толстые и седые, как у филина.

— Вот только узнал.

— Я очень сильно люблю свою дочь и сделаю всё ради её счастья. Знаю, у вас был конфликт, но ты обязан с ней помириться и признать ребёнка. У вас будет сын.

— Отец мне всё рассказал. Сожалею, что сказать. Жанна бросила меня и уехала, ничего не сказав.

Старый хрен словно не слышит моих слов. Ведёт себя как важная шишка, покуривая кальян, а позади него тушуются откормленные охранники.

— Я очень расстроен, Олег, но мы решили проблему, поэтому разрывать отношения с вами я не буду. Напротив, мы укрепим наш бизнес и начнём развивать его за пределами нашей страны. У меня в Германии имеются все связи. Я рад, что мы скоро станем родственниками! — заулыбавшись, он похлопал меня по плечу, а потом протянул толстую кожаную папку с документами.

Мне не до веселья. Сделка состоялась. Григорий закрепил сделку радостным тостом и несколькими стаканами коньяка. Расписавшись в договоре, я словно продал свою душу дьяволу.

— Отлично! Самолёт завтра утром! Жанна тебя ждёт. Она тоже раскаивается и передаёт будущему папочке огромный привет! — Грабовски хрипло расхохотался, но я его юмор не оценил. — Внук! Дождался всё-таки! Такой сюрприз! Эх, такую свадьбу закатим немцы там спиленными брёвнами попадают!

Я выхожу из ресторана никакой. В голове каша, в груди пустота, хочется курить без перерыва. А потом вдруг Катю вижу. Чёрт! А она тут что забыла?

Они не должны увидеться с Григорием, это может плохо закончиться. Григорий пока в ресторане, одевается, но скоро выйдет на улицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да и я сейчас не живу, а просто существую. Напился. Ни черта почти не соображаю. Надо бежать. Надо быстро расставить все точки…

И я это делаю. Как самая последняя скотина. Потому что струсил. Боюсь ей в глаза смотреть. Но за неё боюсь ещё больше.