Игры в вечность - Екатерина Хайрулина

Этана мрачнел с каждым днем, плечи поникли, руки бессильно повисли плетьми. Самое страшное – он ничего не мог сделать. Любого врага голыми руками порвал бы в клочья; любого бога, встань бог на его пути, – свернул бы в бараний рог. А тут – словно ребенок. Бессилен. Только смотреть и до крови кусать губы. На пути никто не вставал, и рвать было некого. Ждать? Что еще оставалось?

– Этана… Он отчаянно замотал головой.

– Дело не в тебе, царь.

Маленькая уставшая женщина сидит на кровати, под глазами темные круги, рядом миска с нетронутой едой. Она тоже не винит царя, грустно поглаживает круглый живот, а притихший Этана бережно держит ее за руку… тонкие пальчики благодарно прильнули к огромной ладони. Царю хочется уйти, он лишний. Выть хочется.

– Во мне дело. Если б я мог…

– И что теперь… Пойти в храм? Упасть в ноги? Попросить? – ни тени надежды, лишь равнодушие и пустота. – Жрецы еще просят, что с того? Она не отвечает. Совсем. Думаешь, ответит тебе?

– Нет. Царь так не думал.

– Прости…

Мелам не любил бродить по стенам, предпочитая уютный покой тихих тенистых двориков, удобное кресло и чашку горячего чая с душистым медом.

– Какой совет ты хочешь услышать, мой мальчик?

– Не знаю, – признался царь, – наверное никакой.

– Ты хочешь, чтобы я пожелал удачи и похлопал тебя по плечу?

– Нет, – он покачал головой, – удача тут ни при чем.

– Тогда чего ты хочешь?

– Налей мне еще чашечку…

Вечер был тихий, долгий и какой-то муторный. В последние дни время тянулось словно вязкая липкая жижа, густело все больше, наливаясь покоем и тоской.

– Тамариск так и не расцвел, – дед кивнул на дерево за своей спиной, – почки уже набухли, а потом засохли все разом.

– Везде?

– Везде, – сказал дед.

– Это я виноват?

– Может и ты. Богов все же надо почитать… – он на секунду задумался, – как богов. И помолчав, добавил непонятно:

– А может просто время пришло…

– И что мне теперь делать? – все же спросил царь, впрочем, все так же не рассчитывая на ответ.

– Ты уже взрослый, мой мальчик. Решай сам.

– Спасибо, Мелам.

Прощаясь с царем, Этана крепко пожал руку, потом обнял и похлопал по спине. Тизкар стоял в стороне, он так и не смог заставить себя посмотреть царю в глаза.

– Попробуй только не вернуться! – буркнул вослед.

2

Все десять глаз зверя не мигая смотрели на него.

Лишь несколько шагов разделяли охотника и добычу, огромного мангара и маленького человека.

Кинакулуш тяжело дышал, от напряжения сводило пальцы, замешкайся он хоть на миг, и может сразу прощаться с жизнью. Выставил вперед левую руку с длинным широким ножом, поднял правую, с копьем, для броска.

– О Златокудрая Лару! помоги мне, – шептал он, не очень-то надеясь на помощь. Златокудрая отвернулась от людей, говорят, люди сами в этом виноваты… Может быть… Хотя Кинакулуш не очень представлял, чем таким они могли не угодить прекрасной богине. Впрочем, до этого ли сейчас? Перед ним стоял огромный мангар.

Восьминогие, десятиглазые – эти твари напоминали здоровенных волосатых пауков, но мощное туловище и когтистые руки-лапы, больше походили на человеческие. Еще недавно, когда эти чудища пришли с юга, их считали демонами. И только после того, как одного чудом удалось убить – поняли, что это обычные смертные звери, такие же как и остромордые степные собаки, что побираются у деревень и никогда не упускают случая задрать молодого, отбившегося от стада ягненка. Мангары тоже интересовались овцами, и за короткое время истребили едва ли не половину стад. Но не меньше овец, мангаров интересовали люди.

Мангара можно убить. Это знание пришло не сразу, но когда оно пришло, вместе с ним пришла и надежда.

Кинакулуш не был воином, не был охотником, вместо этого он был всего лишь простым пастухом, не привыкшим к противникам крупнее степных собак. Но сегодня перед ним стоял грозный враг. Не многим посчастливилось выжить после встречи с этой тварью, и почти никому не удавалось убить его в одиночку. Он переступал с ноги на ногу, двигаясь чуть по кругу. Тварь повторяла его маневр, осторожно переставляя длинные ноги. Словно танец смерти.

Ладони вспотели от напряжения. Если метнуть копье – можно промахнуться, мангары быстрые, верткие твари. А с одним ножом у него слишком мало шансов. Если удастся продержаться еще немного, то подоспеют Игги с Нанумом, они наверняка слышали его крики и рев зверя.

Кинакулуш тяжело дышал, глядя мангару в глаза. Тот был явно не голоден, иначе не стал бы тянуть время – убить человека одним ударом вполне в его силах. Зверь фыркал, пыхтел, медленно двигаясь по кругу, и человек делал то же самое. Это могло продолжаться долго, одуряющее долго – мангар не спешил нападать, а у Кинакулуша, к счастью, крепкие нервы.

Верный способ убить мангара – воткнуть копье ему в глаз. Можно попытаться, но слишком мало шансов на удачу, а если он промахнется – это конец. Но если он будет тянуть – зверь бросится первым.

Мангар замер. Демоны! сейчас или никогда. Кинакулуш прицелился, и что было силы метнул копье в морду зверя. Промахнулся, конечно.

Мангар взвыл, но копье прошло выше, едва скользнув по бурой шерсти на макушке.

Дальше все неслось слишком быстро, чтобы хорошо осознать – мангар прыгнул. Увернуться от его лап удалось лишь чудом, таким же чудом удалось увернуться снова… и еще… Неловко замахнуться, и тут же потерять последнее оружие – длинный охотничий нож. И кое-как, чудом из чудес, увернуться опять – что он мог еще? Все неслось словно в тумане, на одних инстинктах.

Морда мангара совсем рядом. Скалится! Кинакулуш кое-как старается отползти, ноги уже не держат, руки судорожно цепляются за траву.

И тут – гладкое древко под пальцами, словно само скользнуло в ладонь. Сейчас!

Воткнул, с размаху, не задумываясь… кажется в глаз. Потом подобрал и ткнул куда-то длинный нож.

Зверь взревел, встал на дыбы, пытаясь выдернуть копье передними лапами. Тщетно. Это длилось не долго. Дело сделано. Рухнул на землю, дернулся последний раз, и затих. Все. Все? кажется…

И сил больше нет, совсем, ноги подкашиваются… только сейчас Кинакулуш осознал, как бешено колотится сердце и шумит в ушах. Сел, пряча в ладонях лицо. Безумие. Все это слишком для пастуха. Демоны! Голодные демоны плоскогорий! За что ему все это? За что боги наслали на людей эту мерзость, за какие грехи? Демоны…

Очнулся Кинакулуш, только когда кто-то начал трясти его за плечи, вздрогнул и поднял глаза.

– Нан…

Нанум расплылся в широченной улыбке и помог встать. На его лице читалось изумление пополам с едва ли не благоговейным трепетом.