Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

по созданию кооперативов. Во многих случаях «они завоевали себе уважение селян через усердную работу, самоограничения и близкие отношения с народом». Однако с возникновением коллективистских структур «в силу привилегированного положения они начали отчуждаться от своих сообществ». «Получая значительные субсидированные трудовые баллы и занимаясь умеренно тяжелой работой, [кадры] получали большие доходы, чем остальное большинство работников, на долю которых выпал физический труд». Описываемые изменения были во многом заложены в новых структурах изначально: «они контролировали все элементы кооперативной экономики, включая распределение благоприятных возможностей работы, трудовых баллов и сельскохозяйственной продукции, а также администрирование кооперативными финансами». Этот сдвиг сопровождался нарастающей зависимостью от административных распоряжений, принуждением и, в отдельных случаях, устрашением крестьян криками и побоями. Сельские кадры впервые оказывались втянутыми в «коррупцию и злоупотребления в самых различных формах» [Li 2009: 44–47]. Привнесенная из СССР модель привела к бюрократизации деревенской жизни:

сельскохозяйственная коллективизация не только позволила государству распространить свое влияние на все отдельные домохозяйства, но и сформировала миллионы кадров низшего звена, которые были столь многочисленны, что практически не контролировались напрямую правительством [Ibid.: 5].

Трансформация сельского Китая

За десять лет КПК радикальным образом преобразовала сельские районы Китая. В прошлом китайские деревни управлялись местными элитами, власть которых зиждилась на сочетании личного достатка, уровня образования и военной поддержки. Государственные структуры Китая всегда были далеки от реалий сельской жизни, ограничиваясь сбором налогов при содействии местных элит и в целом предоставляя крестьянские сообщества самим себе. Практики землевладения значительным образом варьировались от региона к региону, от полномасштабной системы крупного землевладения под контролем богатых кланов до широко распространенной испольщины, наемного сельскохозяйственного труда и самодостаточных небольших частных фермерских хозяйств. Функционировало множество тайных обществ и религиозных сект. На протяжении XIX и в начале XX в. христианские миссионеры обращали в сельской глубинке значительное число людей. Был распространен бандитизм, частные ополчения могли выступить как заступниками, так и злодеями. Жизнь в сельских районах Китая не была безопасной.

Распространение государственной власти на деревенский Китай началось с установления КПК собственной монополии на использование вооруженных сил. Деятельность бандитов, частных ополчений, тайных обществ, религиозных организаций и сект была подавлена. Уничтожение прежних деревенских элит произошло с приходом вооруженных формирований, которые обеспечивали проведение революционной земельной реформы. Первым шагом в развертывании государственной власти стала ликвидация имеющих авторитет и полномочия социальных групп в совокупности с подрывом экономических основ, обеспечивающих представителям элит их статус. По мере крушения прежних структур достатка и власти партия вовлекала в политику бедных крестьян в качестве активистов земельной реформы. Пройдя подготовку и идеологическую обработку, эти люди в дальнейшем оказывались во главе своих деревень. Перераспределение земли и иной собственности между сельскими жителями обеспечило КПК запас народной поддержки и одновременно, вне всяких сомнений, продемонстрировало размах и возможности нового государства.

Добившись значительно большего, чем любое другое китайское государство, распространения государственной власти – вплоть до самых отдаленных сельских уголков, КПК стремительно захватила контроль над управлением сельским хозяйством в целом. Предоставленные в ходе земельной реформы домохозяйствам земли и рабочий скот вскоре были объединены в коллективные фермерские хозяйства. Государственные органы и их представители в деревнях контролировали решения по сельскохозяйственному производству, собранные урожаи, реализацию и распределение продукции, а равно получаемые доходы и их распределение между крестьянами. Более того, партия контролировала сам труд фермеров и могла помешать им покинуть коллективные хозяйства. Земельная реформа была первой волной революции в деревнях, радикально преобразовавшей экономические структуры сельского Китая и значительно расширившей влияние государства на жизнь деревенских жителей. Коллективизация стала второй волной революции, преобразовавшей сельскую экономику в кардинально ином направлении, обеспечив государству всесторонний контроль над деятельностью, составлявшей основное занятие родственных групп и фермерских домохозяйств в течение многих столетий.

Глава 4

Революция в городах

С конца 1920-х гг. КПК реализовывала свою стратегию ведения революции на сельской местности. Первоначально принятая Мао доктрина классовой борьбы была разработана под регионы, которые находились под контролем партии. Когда после 1947 г. НОАК начала наступление на юг и запад Китая, кадры КПК проводили революцию в деревнях уже по хорошо отработанному сценарию. Однако ситуация в городах была иной. Первый крупный город КПК взяла под свой контроль только в апреле 1946 г., когда советские войска оставили Харбин. Первым крупным населенным пунктом, который НОАК заняла за пределами Маньчжурии, стал город Чжанцзякоу в провинции Хэбэй на севере Китая. Коммунисты продержались здесь с августа 1945 г. по октябрь 1946 г., но были вынуждены отступить в результате наступления националистических сил [Pepper 1999: 332]. С самого начала КПК ввела военный контроль при сохранении неизменными прав собственности на существующие промышленные предприятия и торговые компании за исключением госпредприятий, которые принадлежали националистам. Упор в городах делался не на уничтожение экономических основ прежнего общества, а на стабилизацию экономики и стимулирование промышленного развития. Стратегия заключалась в постепенности проведения мероприятий при сохранении промышленных основ национальной экономики. Переход к социалистической плановой экономике должен был выполняться поэтапно [Gao 2004: 14–16; Pepper 1999: 376–380].

Несмотря на присутствие тайных партийных функционеров в профсоюзах, школах, полиции и правительственных структурах, КПК располагала лишь небольшой долей кадрового потенциала, который был необходим для управления городами. Более того, партия не обладала в городах тем очевидным большинством сторонников, которое было у нее в сельской местности и которое по аналогии с бедными крестьянами в деревнях извлекло бы от деятельности КПК в городах немедленную пользу. В городах были сконцентрированы бывшие члены и официальные лица Гоминьдана, капиталисты-промышленники, профсоюзные деятели, представители среднего класса и интеллигенция. У них не было достаточно причин поддержать КПК и ее программы, в лучшем случае политические взгляды данных групп были неопределенными.

В некоторых из первых городов, захваченных ими в Маньчжурии и Северном Китае, оккупационные силы НОАК, не подготовленные к исполнению возложенных на них новых задач, оказались неспособны выполнять приказы. Военные и партийные кадры захватывали частные предприятия и кустарные мастерские, разбирали фабричное оборудование и изымали у населения личные вещи, оправдывая все свои действия борьбой против «вражеской собственности», которая может быть использована для «военных целей». Подобные акции подрывали экономику городских районов и формировали атмосферу страха среди групп, чьей поддержкой КПК позже потребуется заручиться. Мао не хотел повторения этих ошибок, поэтому он приказал НОАК избегать подобных злоупотреблений в будущем и проявлять по мере осуществления контроля за городскими районами уважение как к населению, так и к правам на собственность [Pepper 1999: 386–390; Wakeman 2007]. На первых этапах партия была вынуждена полагаться на то, что порядок будут обеспечивать имеющийся в наличии офицерский состав и полиция.

С течением