Королевский поцелуй - Екатерина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эльрих накрыл ладонь Глэмы, а в мою сторону даже не посмотрел. Это не скрылось от внимательного взгляда других участниц, поэтому… Согласитесь, второй пинок гранд-джаффар заработал заслуженно! Я наловчилась и ударила со всей силы, но мою лодыжку подхватили под столом и взяли в плен. Я даже рот открыла от такой наглости.
– Вы хотите что-то сказать, Оливия? – полюбопытствовал Эльрих и прошелся пальцами до подколенной ямки. Я говорила, что не терплю щекотку? Хихикнула и закусила губу. – Вам смешно?
Мотнула головой.
– А мне кажется, что смешно, – строго произнес он, а сам продолжил безобразницать под моими юбками. Я ахнула, ощутив жжение в подчелюстных впадинах. Рецессивные каналы! – О вашем поведении мы поговорим отдельно. Без свидетелей.
Прозвучало не очень убедительно, но все же мою ногу отпустили. Ай! Ну не мог продолжить? Вдруг бы еще один канал открылся!
Поймала на себе злорадные взгляды участниц и запила их легким вином. Не на ту напали.
– Мы должны стать единым целым, – продолжил Эльрих. – Ваша магия должна течь во мне так, словно не существует преград. Вы должны понимать меня с полуслова, даже без слов! В бою это может стоить жизни.
– Как стоило жизни вашей предыдущей хранительнице? – ляпнул кто-то бессмертный.
С лица джаффара схлынула краска. Я сидела рядом, хорошо разглядела, как обострились его скулы, дрогнули ноздри, расширились зрачки.
Говорящую пихнули под дых, она возмутилась.
– Триша задала обоснованный вопрос. Раз я ищу хранительницу, значит, лишился своей. Лидия была… необыкновенной. Полное единство. Я воспринимал ее как часть себя, как руку или даже крылья за спиной. Она погибла во время закрытия Арталийского прорыва. Точнее, когда мы окончательно его запечатывали. Она ослушалась моего приказа. Непослушание стоило ей жизни. Поэтому я так строго осек ваши действия. Послушание. Полное. Безоговорочное. Без вопросов, – последнее – мне.
Вопросы – моя любимая часть!
– Но она запечатала прорыв, – не унималась Триша. – Ради этого стоит умереть!
– Разве? – возмутилась Эзра. – По-моему, свеча принесет больше пользы, если будет светить ежедневно, нежели она вспыхнет ярко и угаснет навеки.
Между девушками разгорелась дискуссия.
– А ты бы что выбрала? – неожиданно спросил джаффар, наклонившись ко мне. – Жизнь или возможность закрыть разрыв?
Не думая отдам жизнь за любимых, но это… Что бы ни говорили о патриотизме, но непросто умереть ради других, даже ради родины. Мы успешно подавляем прорывы, к тому же, учитель говорит, что в последнее время сущности стали менее агрессивными. Не вижу смысла в необоснованной жертвенности.
– Я уверена, что выбор необязателен. Можно закрыть разрыв, сохранив жизнь. Я верю.
– Ты ушла от ответа.
– А вы задаете слишком сложные вопросы.
Джаффар удовлетворился ответом, и остаток завтрака прошел в миролюбивой обстановке. После завтрака Эльрих так быстро двинулся на выход, что я едва настигла его на крыльце.
– Олененок, я спешу. Ты придумала, что хочешь? – мужчина натягивал перчатки, собирался ехать верхом.
– Нужно платье для бала. Отпустите меня в город на полтора часа.
– Исключено.
Вот же ж… чурбан бесчувственный!
– Что подумают придворные, когда увидят меня в этом?
Джаффар с затаенной улыбкой провел по мне взглядом.
– Что ты хорошенькая, даже в сыром полотенце?
Он весело подмигнул и заслужил тычка. Я испуганно осмотрелась, но нас никто не подслушивал.
– Что, сложно вам? Я же не прошу мне платье выбрать, сама справлюсь!
– Через пять минут на конюшне. Крэйган! – крикнул Эльрих, возвращаясь в дом. – Мне нужен список девушек, которым не доставили вещи.
Дальше я не слушала, окрыленная, бежала в конюшню. Будет у меня платье! И такое, что у короля не останется шансов!
Через десять минут мы уже ехали в четырехместной карете, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я сидела напротив гранд-джаффара и рассматривала его лицо. Не сказать, чтобы он был красив. Слишком резкий подбородок, высокий лоб, густые брови вразлет, несколько застарелых рубцов на нижней губе, россыпь морщин вокруг глаз, небольшая черная щетина. Но, стоит ему улыбнуться, как внешние несовершенства теряют смысл. Остается лишь искрящийся взгляд, бархатистый голос и непрошибаемая самоуверенность, вызывающая безотчетное желание подчиниться.
– Нравлюсь? – прямолинейно уточнил джаффар, чуть откинув голову назад.
– Телосложение что надо, – ответила с той же прямолинейностью. – А вот лицо…
Откровенно говоря, его величество куда милее. Внешность короля сладкая, даже приторная, тщательно вылизанная парикмахерами, стилистами и прислугой. А Эльрих красив мужественной красотой, которая всегда… необычна. Джаффар рассмеялся. Мои слова разбились о щит его самоуверенности. Он знает, как действует на девушек, и мнение безродной соплячки его явно не интересует.
– А ты остра на язык, олененок. И не скажешь, что мужчину не познала.
– Да было бы что познавать…
– Подожди, – джаффар плутовато улыбнулся. – Ты же понятия не имеешь, о чем я!
– Имею, конечно! Я стольких мужчин познала, что о-го-го! Я вообще мастер в деле познания!
Ладно, лукавлю немного. Не так и много мужчин у нас работает, а в школе хранительниц парней и подавно не было. Эльрих расхохотался и бархатный, теплый смех никак не вязался с грубоватой военной внешностью.
– Олененок, я тебя обожаю. Ты из какой глуши вылезла? Обычно на восемнадцатилетие мамы рассказывают девочкам, откуда берутся дети. Даже в аристократических семьях не тянут дольше. А, если появляется жених, то раскрывают эту страшную тайну в шестнадцать.
– Увы, моя мама ушла раньше. К тому же, замужество мне не светит, я занимаюсь более насущными делами. Впрочем, кухарка меня просветила. Дети рождаются от любви мужчины и женщины.
– И какая это любовь? – таинственно спросил джаффар, словно в ответе кроется какой-то подвох.
– Большая и искренняя.
