История зарубежной литературы XVIII века - Коллектив авторов

Вместе с тем в стихах и поэмах Бернса рано осмыслены столкновения личности и народа с общественным насилием и злом. Впрочем, противопоставление интимной и социальной лирики у Бернса совершенно условно. Любовь — чувство естественное, лежащее в самой природе человека, — не раз в стихах поэта предстает глубоко враждебной строю отношений, господствующих в дворянско-буржуазном обществе. Уже ранняя лирика — это стихи о правах молодости на счастье, о ее столкновениях с деспотизмом религии и семьи. Любовь у Бернса всегда сила, помогающая человеку отстоять любимое существо, защитить его и себя от лицемерных и коварных врагов. Поэт не раз лично сталкивался с ханжеством церковников. Он отверг и высмеял его в «Приветствии своей внебрачной дочери» (1785). В стихах Бернса часто отрицалось религиозное понимание смысла человеческой жизни. В «Погребальной песне» он спорит с апологией смерти как «лучшего друга бедняков» на пути к «загробному блаженству». Та же тема, в блестящем сочетании сатиры и юмора, раскрыта в стихотворении «Смерть и доктор Хорнбук», в котором пародируются как поэтизация ее, так и корыстолюбие врачей, наживающихся на смерти. Великолепен реалистический портрет доносчика, развратника, лицемера в «Молитве святоши Вилли» и «Эпитафии» ему же, где реальный факт стал поводом для смелых разоблачений ханжеской доктрины кальвинизма. Тупость священника и его паствы, внимающей глупейшему «истолкованию» евангельского текста, осмеяна в дерзкой сатире «Телец».

Бернс не был атеистом, но его деизм, как и у многих просветителей, граничил с атеистическим отрицанием роли Бога в жизни человека и природы. Хотя в некоторых его стихотворениях и возникала формула «Бог всей природы», но функции «Вседержителя» в мироздании расплывчаты, в интонациях поэта не было ни благоговения, ни фаталистической веры в «Божий промысел». В переложения «молитв» у Бернса вошли житейские детали, иронические интонации, отделяющие их от культовых текстов. Таков знаменитый экспромт, прочтенный поэтом вместо предобеденной молитвы и начинающийся словами:

У которых есть, что есть,Тем порою нечем есть и т. д.[9]

Не в Боге, но в природе, в жизни, в беге времени и борьбе с невзгодами обретали мужество Бернс и его герой-простолюдин. Не силы небесные, но личное достоинство, любовь, помощь друзей поддержали их.

Бернс рано задумался о причинах общественного неравенства. Поначалу в своих стихах он готов был винить в горестях бедняков и своих собственных силы мироздания — «небесные и дьявольские». Но в пору зрелости он уже полагает, что не фатум, а реальные законы и порядки общества предопределяют участь людей. Иерархия собственнического мира несправедлива. Поэт и его герои противостоят ей. В 1785 г. написана кантата «Веселые нищие». Ее персонажи — бродяги и отщепенцы: калека-солдат, нищенка, бродячие актеры и ремесленники. У каждого в прошлом горе, испытания, конфликты с законом, в настоящем — гонения, бесприютность, нищета. Но человеческое не иссякло в них. Жажду жизни, способность веселиться, дружить и любить, острую насмешливую речь, отвагу и стойкость — вот что запечатлел поэт в динамичном групповом портрете обездоленных земляков, близком по колориту сценам застолья у художников фламандской школы. На веселой ночной пирушке в притоне разбитной Пусси Нэнси поэт заодно с оборванцами. Его песня, бунтарская и дерзкая, составляет финал кантаты:

К черту тех, кого законыОт народа берегут!Тюрьмы — трусам оборона,Церкви — ханжества приют

Текст этот никогда не печатался при жизни поэта; «Веселые нищие» были опубликованы только через три года после его смерти.

В поэтический мир Бернса одновременно с лирическим «я» вошли жизни и судьбы его современников: родных, друзей, соседей, тех, кого, встретив случайно, надолго запоминал поэт. Ему чуждо равнодушие к людям. Одних он любит, дружит с ними, других — презирает, ненавидит; многих называет по именам, вычерчивая точными штрихами характеры столь типичные, что за именем встают жизнь и личность, и читатель надолго запоминает их. Таковы корыстная и злая Мэгги с мельницы, напористый и неотразимый сельский сердцеед Финдлей, гордячка Тибби, веселый Вилли — любитель пирушек, друг поэта старый Джон Андерсон. А среди них сам Бернс — веселый и смелый, нежный и пылкий в любви, верный в дружбе. Он бредет по целине за деревянным плугом, погружается в раздумье над книгой, шагает среди руин, по вересковым пустошам и по межам овсяного поля. В родном привычном мире ему знакомо все, и он делит с читателем счастливые и трудные минуты.

Влюбленность в жизнь, искренность чувств — все это живет в поэзии Бернса вместе с силой интеллекта, выделяющего из массы впечатлений главное. Уже ранние стихи Бернса полны глубоких размышлений о времени, жизни и людях, о себе и других, таких же, как он, обездоленных. Рядом с песнями о любви, разлуке, печали, песнями, написанными на популярные народные мотивы, возникали такие поэтические открытия, как «Полевой мыши, чье гнездо я разорил плугом», «Был честный фермер мой отец», «Джон Ячменное Зерно», «Дружба прежних дней», «Горной маргаритке», «Честная бедность», уже названная кантата «Веселые нищие», «Новогоднее приветствие старого фермера его дряхлой кобыле», а также многие из сатир.

Вальтер Скотт, защищая Бернса от обвинений в «грубости», «невоспитанности», очень верно оценил характер его дарования, в котором слились лирика и сатира, предельно точно определил гражданскую позицию поэта: «Чувство собственного достоинства, образ мыслей, да и само негодование Бернса были плебейские, правда, такие, какие бывают у плебея с гордой душой, у афинского или римского гражданина».

Вторая половина 80-х годов была для него и его современников насыщена тревогами в связи с революцией в Северной Америке, предреволюционным кризисом во Франции, политическими волнениями в Англии. К ним присоединились личные невзгоды и перемены в жизни поэта. Он полюбил дочь богатого фермера Джин Армор, но был разлучен с ней почти на три года. Смерть отца, денежные и семейные неурядицы вынудили его всерьез думать об отъезде на Ямайку. Но он не помышлял о том, чтобы сделать источником заработка свою поэзию. «Говорить о деньгах, жалованье, оплате и расчетах было бы истинной проституцией души. Оттиск всех тех песен, которые я сочиню и отредактирую, я приму как большое одолжение», — писал он.

Бернс не уехал, но был вынужден согласиться с предложенной ему должностью акцизного чиновника и до конца дней своих нес ярмо этой скучной и скудно оплачиваемой должности. Начальство строго контролировало благонадежность вольнодумца-поэта. Интересоваться политикой ему «не полагалось». Немало горьких экспромтов возникает у Бернса на эту тему: «Надпись алмазом на оконном стекле», эпиграмма «Церковные и государственные акцизные» (1793) и др.

Плебейская ненависть к власть предержащим — лишь одна сторона творчества Бернса. Другая, не менее важная, — его любовь к людям труда. Его идеал человека возникал не из «игры воображения», но в осмыслении народной истории и многовекового опыта трудовых низов, их положения в настоящем. Его любовь и восхищение вызывают честные и добрые труженики, борцы за правду и человечность. Они отзывчивы, бескорыстны, верны в любви и дружбе, преданы отчизне, идут на жертвы во имя справедливости и свободы. Вместе с тем он отвергает распространенные в шотландском народе консервативно-националистические иллюзии (см. стихотворение «Якобиты на словах»). Это получило отражение в его поэтических оценках судеб и личностей шотландских королей, от Марии Стюарт до принца-претендента. Непрестанное движение времени, по убеждению Бернса, таково, что старое должно уступить новому («Мосты Эйра», 1786). Движение вперед и только вперед утверждал он как закон бытия. Этот закон славил поэт еще в концовке «Веселых нищих»:

Жизнь — в движенье бесконечном:Радость — горе, тьма и свет.

Борьба отжившего и нового у Бернса драматична, чревата и непредвиденными случайностями, и трагедиями, но все, что стоит на пути к будущему, должно быть сметено. Таков подтекст «Песни смерти» (1792), «Дерева Свободы» (1793) и других стихотворений, созданных в годы Великой французской революции. Еще раньше поэт приветствовал американскую революцию. Он воспринял ее как удар по британской монархии. Но события во Франции были ему ближе. Бернс восторженно встретил падение Бастилии, одобрил суд и приговор Конвента венценосцам Бурбонам, был восхищен борьбой Республики против армий антифранцузской коалиции. Стихотворение «Дерево Свободы» глубоко обобщило эту уверенность поэта в правоте санкюлотов, в общеевропейском значении опыта Франции, особо важного для Англии. Оценка в этом стихотворении английской революции XVII в. еще раз подтверждает проницательность и остроту исторических воззрений поэта. Но текст этого стихотворения был опубликован только в 1838 г., да и после этого включался не во все издания его стихов. Все отклики Бернса на революцию во Франции — не только свидетельство симпатий к ней, но и программа борьбы за желанную Свободу и Справедливость, за подлинное «Величие Человека», неподвластное коронам и деньгам.