ТенеСвет. Темное пророчество - Дорит Медвед

class="p1">Мадлен не возражала, и я почувствовала облегчение. Она наверняка боялась того, что, вздумай она настаивать, я вообще передумаю. Вместо этого она положила рядом с кроватью простое светло-желтое летнее платье с объемными рукавами, а затем унеслась прочь.

Платье это я, конечно, не надела. Я ненавидела платья. Вместо этого я выбрала черные льняные брюки и бежевую тунику. Одежда, которая раньше так хорошо сидела, теперь висела на моей изможденной фигуре, словно на вешалке.

Я нацепила оружейный пояс, спрятав его под удобным весенним плащом оливково-зеленого цвета, надела мягкие кожаные сапоги для верховой езды, а затем наконец отправилась в ванную, чтобы причесаться. Я не смотрелась в зеркало уже несколько недель. Теперь на меня глядела абсолютно незнакомая мне девушка.

Кожа моя побледнела, щеки ввалились, губы потрескались, а мои лиственно-зеленые глаза потеряли свой естественный блеск. Под ними залегли пурпурные круги.

Неудивительно, что все вокруг бросали на меня странные взгляды. Я была похожа на ходячую смерть.

Вздохнув, я отложила расческу и вышла из ванной в парк.

Когда я добралась до конюшни, Аннабель приветствовала меня счастливым ржанием. Я не видела ее уже несколько дней; в мое отсутствие за нею ухаживал конюх.

Я сунула ей яблоко, расчесала и оседлала ее, а затем отвела на поводу к кованым воротам, перед которыми, как и всегда, стояли двое стражников. Стражники пропустили меня, не сказав ни слова, но их удивленные лица поведали мне о многом.

Вместо того чтобы ехать на еженедельный рынок, который устраивали каждую среду и четверг, я направилась в лес, находившийся за городскими пределами. Я снова ехала к нему – но не для того, чтобы остаться с ним, а лишь для того, чтобы объяснить причину моего тогдашнего отъезда. Я хотела в последний раз посмотреть ему в глаза и по-настоящему попрощаться с ним, а не просто уйти, не сказав ни слова. Тогда, надеялась я, нам обоим станет легче. И мне, и ему.

Если он вообще еще думает о тебе, а не нашел себе уже давно другую.

Об этом я даже еще не думала. Может, ему было без меня намного лучше? Мое глупое сердце болезненно сжалось при этой мысли.

Не обращая особого внимания на окружавшую меня местность, я пустила Аннабель галопом по лесу, даже не осознав, в какой момент пересекла границу с Сатандрой. Дорога к скалам так твердо отпечаталась в моем мозгу, что мне не приходилось думать, куда направлять лошадь. Я не останавливалась, пока лес не остался позади, а передо мною не раскинулся открытый океан.

Осадив Аннабель, я осмотрелась по сторонам. Ровный обрыв плато внезапно стал значить для меня куда больше, чем я отваживалась себе в том признаться. Запах соленого морского бриза, свежий ветер в волосах – каким знакомым мне все показалось!..

Но его нигде не было видно. Зачем я вообще вернулась на это плато? Может быть, он никогда больше сюда не приходил.

Я спешилась и села на краю обрыва, как мы всегда сидели с ним раньше. Мысли об этом месте были такими прекрасными – и в то же время такими болезненными и опасными. Я быстро изгнала из головы воспоминания о трупах, которые мы когда-то здесь оставили.

Океан мгновенно успокоил меня. Мне нравился мягкий шум волн и их грохот в тот момент, когда они ударялись о скалу и разлетались на тысячи крошечных капелек воды. Я представила себя одной из этих капелек. Я словно летела по воздуху, безо всяких тревог и забот – а когда в меня снова ударяла волна, я уходила под воду и снова становилась частью единого целого.

Впервые за многие недели лицо мое озарилось подобием улыбки. Да, это место действительно творило чудеса.

И я, болтая ногами, принялась ждать.

Он придет сюда.

Когда-нибудь он наверняка придет сюда.

* * *

Я сидела так под бледными лучами солнца уже несколько часов, постепенно теряя надежду, что он все-таки появится. Он наверняка давно забыл меня – но даже если и нет, с чего ему вдруг было вновь возвращаться сюда? Я думала, что это плато со скалами было для него душевным прибежищем и без всякой связи со мною – но, вероятно, оказалась слишком наивной.

Я как раз поднялась на ноги и собралась возвращаться к Аннабель несолоно хлебавши, когда голос за спиной заставил меня подпрыгнуть:

– Я знал, что рано или поздно ты снова окажешься здесь.

Люсифер.

Было замечательно снова услышать его, и все же меня внезапно зазнобило. Голос его казался совершенно другим. Он был куда менее мелодичным, нежели обычно, звучал куда грубее и как-то глуховато. Может быть, возвращаться сюда было не такой уж хорошей идеей.

Все эти мысли промелькнули в моей голове – и, хотя мне до ужаса хотелось развернуться, я просто стояла, не сводя глаз с океана.

Я услышала, как Люсифер медленно подходит ко мне. Имя его маслом растекалось у меня на языке, а по коже бегали мурашки. Когда я слышала его приближающиеся шаги, меня переполняли тысячи чувств. К радости и любви примешивались также вина, беспокойство и боль. Так много боли…

Внезапно я перестала слышать его шаги и почувствовала его теплое дыхание на своей шее. О, как много я отдала бы сейчас за то, чтобы обернуться к нему! Но я все еще заставляла себя не двигаться.

Некоторое время мы стояли молча. Лишь дыхание Люсифера выдавало его присутствие. Как мне хотелось повернуться, посмотреть в его чудесные глаза и поцеловать его!

Нет, Тара! Ты явилась сюда, чтобы проститься с ним раз и навсегда!

Я собрала в кулак всю свою слабую волю и глубоко вздохнула.

– Люсифер, мне так… – начала я, оборачиваясь. Дальше мне ничего произнести не удалось.

Люсифер схватил меня за талию и притянул так близко к себе, что наши губы почти соприкоснулись. Я задержала дыхание, и характерное предательское ощущение покалывания наполнило меня ожиданием.

– Не говори, как тебе жаль, – прошептал он мне прямо в рот голосом, исполненным боли, – и в следующий момент поцеловал меня.

Теперь и я больше не могла сдерживаться. Отбросив в сторону все свои добрые намерения, я обхватила рукой его взлохмаченную голову и покрепче притянула его к себе. Я страстно ответила на его поцелуй, подавив тихий стон, и его горячее дыхание слилось с моим собственным.

Этот поцелуй был полной противоположностью нашему последнему поцелую. Он был диким, злым и отчаянным. Полным, манящим и опьяняющим, словно красное вино – но в тысячу раз лучше. И теперь, пока мы в отчаянии цеплялись друг за друга, я поняла, что хотел без слов сказать мне Люсифер.

Я не могла более оставить его. Не после всего того, через что я прошла. Не после этого поцелуя. И уж тем более не после того, как я увидела, что я с ним сделала.

Потому что Люсифер тоже изменился.

Дело было не только в его странном голосе и несколько ссутулившейся позе, но и в боли, плескавшейся в его угольно-черных глазах, по которым я так скучала, и в отчаянии, которое он вложил в этот поцелуй. Волосы его были жирными и свисали свалявшимися прядями, как будто он не мыл их несколько дней или недель. Под глазами его залегли еще более темные круги, нежели у меня самой; кожа его была бледной, а щеки впалыми.

Он не пытался скрыть свою боль. И в этот момент я внезапно поняла то, что Люсифер знал все время.

Я любила его. Он любил меня. Мы были нужны друг другу как воздух. Я могла бороться против желания, но не против самой любви. Я воочию убедилась в том, куда эта борьба меня завела.

Я останусь с ним.

Это решение было опасным, глупым и абсолютно необдуманным, но я ничего не могла с собой поделать. Наверное, мне потребовалось сначала уйти и провести без него долгие пустые недели, чтобы обрести это знание.

Наконец он отпустил меня. Я хотела объяснить ему причины своего ухода, убедиться – он понимает, что я не хотела его обидеть. Люсифер, однако, лишь нежно приложил палец к моим губам.

– Я знаю, – пробормотал он, словно