Весенний детектив - Наталья Борохова

— Ну, теперь будем ждать!

Геннадий ждать себя не заставил. Он вылетел через служебный ход. Вообще-то, правильно. Его кофейного цвета «Ниссан» находился на стоянке для обслуживающего персонала. Но в другие дни, Тоха уже навел справки, Геннадий выходил через главный вход. И лишь потом огибал здание и шел на стоянку за машиной. Делал он это исключительно для того, чтобы подчеркнуть собственную значимость. Он, мол, тут почти хозяин. И может себе позволить любые капризы.

Но сегодня ему было не до капризов. Словно ошпаренный, он подбежал к своему «Ниссану» и долго приплясывал возле машины, стараясь попасть ключом в замок на дверце. Это у него не получалось.

— Волнуется бедняга. Видишь, как его припекло!

— Поживем увидим. Может быть, у него дома пожар.

— Пожар у него в другом месте.

И с этими словами Тоха тронул свою неприметную «девяточку». Машина была просто незаменима для слежки. В меру грязная, с поцарапанной дверцей, она не привлекала к себе ничьего внимания. Машина и машина. Однако под капотом у этой малышки были спрятаны движок от «БМВ» и прочая фирменная начинка. Так что машинка могла развивать большую скорость. Малюсенький сюрприз для тех, за кем приходилось гоняться Тохе по роду его деятельности.

Вот и сейчас Тоха ловко маневрировал в густом потоке автомобилистов, спешащих домой. Но Геннадий спешил явно не к себе домой. Его дом находился совсем в другом направлении. Прошло немного времени, и стало ясно, что Гена рвется из города.

— На Тосненскую трассу он двигается.

Так оно и оказалось. Впрочем, далеко из города Геннадий не стал уезжать. Он выехал из города и начал петлять в какой-то промышленной зоне. Вокруг были заброшенные складские помещения, территории заводов и снова то ли гаражи, то ли склады. Одним словом, обстановка была такая, что у обоих приятелей прошла по телу дрожь.

— Ну и местечко.

Наверное, и днем тут было не весело. Но в темноте, да еще под мелким то ли снегом, то ли дождиком, под порывами пронизывающего ветра тут было и вовсе скверно.

— Зачем-то же он сюда приехал?

— Ясно, что не удовольствия ради!

Геннадий, не замечая слежки, вылез из своего «Ниссана». И Владик с удовлетворением убедился, что тот ежится, несмотря на свою теплую кожаную куртку.

— Так ему, гаду, и нужно!

Непонятно почему, Владик ненавидел Геннадия лютой ненавистью. А с чего бы это? Они ведь даже ни разу не общались лично. Но, наверное, это было на уровне инстинктов.

Тем временем Геннадий, не туша фар, двинулся в сторону какого-то заброшенного строения из силикатного кирпича, деревянных брусьев, бетона и торчащих железных арматурин.

— Надо идти за ним!

И Тоха стал вылезать из машины. Владик за ним. Внезапно его осенила мысль:

— Слушай, а вдруг он вооружен?

— Вряд ли.

Однако сам Тоха вытащил из кобуры свой «макаров» и даже снял его с предохранителя.

— Лишняя осторожность никогда не помешает. Ну, пошли!

Теперь Геннадий растерял всю свою самоуверенность, которую демонстрировал в офисе. И двигался как-то странно. Припадая к земле. И постоянно озираясь. Тоха прижался к кирпичной кладке забора. Владик последовал его примеру. Местами кирпич выкрошился, но все равно забор представлял собой отличное укрытие как от непогоды, так и от пронзительных взглядов Геннадия.

Но внезапно он пропал.

— Куда он делся?

Приятели подбежали к тому месту, где секунду назад видели силуэт Геннадия. И увидели, что в стене складского помещения есть глубокая и широкая трещина. Собственно говоря, стена почти развалилась. И само здание было в аварийном состоянии. Еще чудо, что крыша до сих пор не обвалилась. Или сами стены не рухнули под ее тяжестью.

— Идем туда!

И приятели протиснулись в трещину. Владику это удалось легко. А вот более плотный Тоха едва не застрял. И Владику пришлось его тащить.

— Уф! — выдохнул он, оказавшись внутри. — Жуть какая! Пока ты меня тащил, мне казалось, я слышал в стене треск.

— Это твоя куртка!

— Порвал!

И Тоха схватился за рукав. Нет, все было цело.

— И все-таки что-то трещало. Слушай, меня прямо пробрало!

Но Владик его не слушал. Ему показалось, что издалека до него донесся голос Леночки. Скорей туда!

— Погоди! Не торопись!

— Он ее убьет!

— А будет лучше, если он станет прикрываться ею, как заложницей? Послушай меня, не спорь с профессионалом!

И Владик покорился. Хотя его сердце настойчиво звало вперед. Туда, где теперь явственно слышался голос Леночки.

Девушка в самом деле была тут. Сама она полулежала на земляном полу. Связанная по рукам и ногам. Головой и плечами она опиралась о кирпичную кладку. И с недоумением смотрела на стоящего перед ней мужчину. Рот ей освободили только что, содрав с него изрядный кусок пластыря.

— Гена, — говорила Леночка, с трудом двигая воспаленными губами. — Что ты творишь?

— Молчи, дура!

— Гена, ведь еще твой отец работал на моего папу.

— И что? Теперь я тоже должен пойти по стопам папули? И горбатиться на тебя всю жизнь? А потом сдохнуть и услышать, как ты фальшиво рыдаешь над моей могилой?

— Папа был очень расстроен, когда погиб твой отец!

— Мой отец погиб из-за твоего. И не смотри на меня так! Мой отец поехал на ту встречу вместо твоего! И погиб!

— Ну да, на папу много раз покушались. То покушение было первым.

— И мой отец погиб за другого человека! За твоего отца!

— И ты винишь в этом моего папу? Ты хоть вспомни, он же все равно погиб! Всего через год!

— Вот именно! А я так не хочу!

— Чего ты не хочешь?

— Не хочу погибнуть из-за какой-то дурацкой преданности!

— Гена! — воскликнула Леночка. — Я понимаю. Тебя заставили, да?

— Никто меня не заставлял. Просто ко мне пришли люди и напомнили ту историю. Про твоего отца. И про моего. И намекнули, что если я не хочу повторить судьбу папы, то должен сам позаботиться о своей безопасности.

— Тебя заставили, — теперь уже грустно произнесла Леночка. — Они на тебя надавили. И ты испугался. Гена!

— Что «Гена»? Что «Гена»? Думаешь, мне легко?

— Ты что, в самом деле хочешь меня убить?

— А что мне делать? Добровольно уехать ты же не согласишься?

— Почему? Ты меня спрашивал об этом? Очень может быть, что и соглашусь.

— Все равно, — пробормотал Гена. — Все равно это теперь уже не имеет никакого значения. Ты должна умереть.

— Но зачем, Генка?! Клянусь тебе, я уеду! Спрячусь так, что меня никто и никогда не найдет.

— С этим своим… Со своим хмырем?

— Он не хмырь! Он мой любимый. И он примет меня и богатую, и бедную.

— Как же!

— А я верю! — настаивала Леночка. — И ты специально наврал, что он все узнал про меня. И наврал, что Владик в бешенстве! Как я тогда испугалась! Даже вино расплескала себе на платье! А ты стоял и смотрел, как я мечусь по квартире. И знал, что Владик на меня не сердится!

— Сама во всем виновата! Не надо было искушать судьбу!

Но Леночка его не слушала и твердила:

— Да, я боялась, что Владик сейчас появится и мне придется смотреть ему в глаза. А ты, оказывается, все это просто наврал! Наврал, чтобы выманить меня из дома! Я теперь точно поняла это!

— Ну да! Наврал, — хмыкнул Гена. — И еще кое-что сделал. Так что на него не надейся, его любовь для тебя в прошлом.

— Что?! — воскликнула Леночка. — Что ты сделал? Говори, подлец! Говори!

— Вот как ты запела! А то Геночка, миленький. Геночка хороший. Я даже почти уже растрогался. Думал, может быть, в самом деле тебя отпустить. А ты вон как!

— Что ты ему сказал, иуда?

— Ничего особенного! Да я с ним и не разговаривал.

— А кто?

— Помнишь Лариску в твоем магазине?

— Да. А при чем тут она?

— Я ведь следил за тобой больше суток. И заметил, как она тебя «любит»!

— И что дальше?

— Я дал ей кое-какие фотографии. Твои фотографии.

— Не понимаю.

— Ну, где ты с разными мужиками тискаешься! И нашу с тобой фотку для наглядности добавил.

— Что я… Но этого же не… Я ни с кем… А уж с тобой… Ах ты подлец! Ты сделал фотомонтаж!

— Ну да! — радостно подтвердил Геннадий. — И мне показалось, что получилось неплохо! Все-таки цифровые камеры — это великое дело! Этот лопух даже не догадался, что можно такого намудрить, что станет видно то, чего и не было никогда.

— Подлец!

— Предпочитаю, чтобы меня называли — предусмотрительный человек!

— Ты же меня подставил! Он будет думать, что я его обманывала!

— А то нет! Ты ему лгала с самого начала! Бедная сиротка, надо же такое придумать! Лгунья!

— Но это же… Это же совсем другое! Я его люблю. И никогда ему не изменяла. А он будет думать, что я — проститутка!

В голосе Леночки прозвучало отчаяние. Девушка едва не плакала. Похоже, собственная судьба волновала ее куда меньше.