Голос сердца - Даниэла Стил

Адриана долго лежала в постели и думала о муже, пытаясь понять, что толкнуло его на такой поступок. Его детские воспоминания явно оказались гораздо тягостнее, чем она себе представляла. Перспектива отцовства его не просто огорчила, но по-настоящему травмировала. Это не изменится быстро, а возможно, и никогда. Стивену надо было самому очень сильно постараться стать другим, а он не хотел.

Затем зазвонил телефон, и на мгновение у Адрианы блеснула надежда, что это Стивен, что он образумился, передумал… сделал свой выбор в пользу ее и ребенка. Она сняла трубку. Это была ее мать. Она звонила раз в несколько месяцев, Адриане не доставляло удовольствия с ней беседовать. Мать всегда расхваливала замечательные поступки сестры, которых, по сведениям Адрианы, было совсем не так много, и допускала неприятные высказывания по поводу Стивена, равно как и довольно бестактную критику многочисленных промахов, допущенных Адрианой: что она-де не звонит, годами не приезжает на Рождество, забыла о дне рождения отца, годовщине свадьбы родителей, переехала в Калифорнию, вышла за того, кто им не нравился, и вдобавок не имеет детей. Хорошо, что хоть мать перестала интересоваться, консультируются ли они со Стивеном по этому поводу с врачом.

На этот раз Адриана заверила мать, что все в порядке, с опозданием поздравила ее с Днем Матери, извинившись, что по причине большой загруженности на работе забыла это сделать вовремя. О своих проблемах она говорить не стала. Для приличия спросила:

— Как папа?

И в ответ, конечно, услышала, что отец стареет, а зять только что купил новый «кадиллак». А какая машина у Стивена? «Порше»? Это еще что такое? А, иностранная… А ты, Адриана, все ездишь на той смешной маленькой машинке, которая у тебя была еще в колледже?.. Мать шокировало, что Стивен никак не купит жене приличную машину. У Конни было уже две машины: «мустанг» и «вольво». Весь разговор был направлен на то, чтобы вызвать раздражение, и он достиг своей цели. Адриана сказала, что у нее все хорошо, а Стивен пошел играть в теннис. Здорово, конечно, если бы с матерью можно было поговорить по душам, поплакать у нее на плече, найти в ней моральную поддержку. Но мать Адрианы интересовали только подсчеты упущений дочери; закончив свои расспросы, она передала Стивену привет и повесила трубку.

Телефон зазвонил снова, но на этот раз Адриана не подошла. Прослушав потом автоответчик, она выяснила, что это была Зелда, но и с ней у Адрианы не было желания говорить. Ей хотелось побыть одной, чтобы зализать раны. Единственным человеком, с которым она бы охотно поговорила, был Стивен. Но он не позвонил ни днем, ни вечером.

Адриана в купальном халате сидела, поджав ноги, уставившись в телевизор, горевала и плакала.

Снова раздался телефонный звонок, и она, не задумываясь, сняла трубку. Это была Зелда, звонившая с работы по делу, по голосу Адрианы она быстро поняла, что у той неприятности.

— Ты заболела?

— Нет, в общем-то нет… — пробормотала Адриана и тут же пожалела, что вообще сняла трубку.

Зелда выяснила вопрос, касающийся работы, но чувствовалось, что ей хочется опять спросить о здоровье. Она заметила, что Адриана в последнее время сама не своя.

— Адриана, может, тебе в чем-то помочь?

— Нет… Я…

Адриану тронуло ее участие.

— …Я здорова.

— По твоему голосу я бы этого не сказала, — мягко заметила Зелда. Адриана слушала ее и не могла сдержать слез.

— Угм, — просопела она в трубку, ругая себя, что так быстро «раскололась», но она просто не могла дольше притворяться. Все это было слишком тяжело и ужасно. Адриане хотелось, чтобы хоть кто-то оказался рядом, обнял ее и утешил. — Знаешь, у меня на самом деле неприятности.

Она сквозь слезы засмеялась, стараясь не всхлипнуть. Зелда ломала голову, что же у нее случилось. И тут Адриана решила обо всем ей рассказать, тем более что поделиться было не с кем, а с Зелдой они на протяжении совместной работы всегда находили общий язык.

— Мы со Стивеном… Он… мы… он от меня ушел…

Последние слова прозвучали как слабый писк, потому что Адриана снова расплакалась. Зелде стало ее жаль. Она знала, как это тяжело. Она уже такое испытала и поэтому встречалась теперь только с молодыми парнями. Зелда желала только развлечений, без сердечных и головных болей.

— Извини, Адриана, я тебе сочувствую. Может, требуется моя помощь?

Адриана покачала головой, а слезы все текли по ее щекам.

— Нет. Я приду в себя.

Но когда?.. И вернется ли он? Адриана молилась, чтобы Стивен образумился.

— Конечно, все будет нормально, — ободрила ее Зелда. — Знаешь, как бы сильно мы ни воображали, что без них жить не можем, всегда оказывается, что это не так. Месяцев через шесть ты, может, еще и рада будешь, что это случилось.

Но от слов Зелды Адриана еще больше разревелась:

— Я сомневаюсь.

— Поживем — увидим.

Зелда говорила убедительно, но ей не было известно важнейшее обстоятельство.

— Через шесть месяцев у тебя, возможно, будет серьезный роман с кем-то, кого ты еще не знаешь.

Вдруг в ответ на предположение Зелды Адриана стала смеяться. Оно показалось ей по меньшей мере комичным. «Через полгода я буду на восьмом месяце», — подумала она. А вслух сказала:

— Я в этом сомневаюсь.

Затем высморкалась и вздохнула.

— Почему ты сомневаешься? Адриана снова посерьезнела:

— Потому что я жду ребенка.

На другом конце провода наступило молчание. Потом Зелда тихо, длинно присвистнула и произнесла:

— Это действительно меняет дело. Он знает? Адриана помедлила с ответом, но недолго — всего долю секунды. Ей нужно было с кем-нибудь поговорить, а Зелда, мудрая и толковая, заслуживала доверия.

— Именно поэтому он и ушел. Он не хочет детей.

— Он вернется, — уверенно заявила Зелда. — Это просто такая реакция. Возможно, он испугался.

Она была права. Стивен был напуган, но Адриана не испытывала полной уверенности, что он когда-нибудь одумается. Она, конечно, этого желала всей душой, и все-таки предсказать его действия представлялось сложным. Ведь это он без тени сомнения оставил родителей и сестер. Адриана знала, что Стивен никогда не тосковал по ним. Ради поставленных целей он готов был рвать самые тесные узы, связывавшие его с другими людьми.

— Надеюсь, что твое предсказание сбудется, — вздохнула Адриана, всхлипывая, как ребенок, и добавила: — Не говори никому на работе.

Объявлять это Адриана считала преждевременным. Она сначала хотела прояснить ситуацию со Стивеном. Если бы он вернулся и все улеглось, тогда было бы проще говорить коллегам о предстоящих родах. Адриана не хотела вызывать пересудов о своем возможном увольнении.