Функции "младших героев" в эпическом сюжете (СИ) - Баркова Александра Леонидовна

К поэме Син-лике-уннинни примыкает шумерское сказание, сюжетно не связанное с поэмой, однако объединенное с ней идейно и, как мы увидим, реализующее ту же схему. Это повествование о том, как Энкиду отправился в Нижний Мир за утраченными Гильгамешем барабаном и палочками, нарушил запреты пребывания там живых и, погибнув, вышел к Гильгамешу тенью [Крамер. С. 199-202]. Хотя основное содержание сказания составляет описание преисподней, о которой мертвый Энкиду рассказывает своему господину, для нас важно, что и здесь он выступает как заместительная жертва и младший герой одновременно, а картины "видений ада" опять же сближают это сказание со второй книгой "Пополь Вух".

* * *

С Энкиду схож индийский Хануман. Анализируя его образ, П.А. Гринцер приходит к следующим выводам: Хануман – наследник волшебного помощника, имеющего зооморфные черты, а его путешествие на Ланку (обитель смерти) до Рамы и отчасти вместо Рамы может быть сопоставлено с обрядовым умерщвлением животного вместо человека [Гринцер. С. 233]. На Ланке Хануман едва ни гибнет, схваченный ракшасами; кроме того, путь на Ланку имеет явные признаки путешествия через Воды Смерти. Черты "младшего героя" в образе Ханумана дополняются чертами советчика главного героя; в отличие от Лакшманы, который выходит на бой вместо Рамы (то есть Рама вполне мог бы выйти на этот бой сам), Хануман совершает то, что Рама совершить никак не может, – он отправляется на Ланку как разведчик, на мифологическом уровне снимая границу между иным и Средним миром. Всё это характерно для героя-помощника.

Сходство Энкиду с Хануманом выявляет сюжетную ситуацию, в которой герой-помощник особенно нужен главному: это путешествие в потусторонний мир. Независимо от того, гибнет помощник или нет, он добывает для главного героя важнейшие сведения о запредельной стране.

Любопытно, что в народных версиях "Рамаяны" роль Ханумана существенно более значима: в сингальском, монгольском, малайском, китайском сказаниях именно Хануман возвращает Раме Ситу; кроме того, Хануману приписывается решающая роль в победе Рамы над Раваной – он разбивает сосуд, где хранится душа царя ракшасов (сиамское и малайское сказания), особым образом затачивает меч Рамы (филиппинское сказание), находит уязвимое место Раваны (китайское и монгольское сказания) [Гринцер. 1996. С. 82-83]. Отголоски этого есть и в "Рамаяне" Вальмики – Хануман предлагает Сите бежать, но она объясняет причины, почему ее побег с Хануманом невозможен.

Вводя термин "едва-не-смерть" героя, П.А. Гринцер понимает под этим и гибель субститута (Энкиду при Гильгамеше), и несостоявшуюся гибель субститута (Хануман и Лакшмана при Раме), и несостоявшуюся гибель самого героя (как правило, герой всё же гибнет, но затем его воскрешают) [Гринцер. 1974. С. 229-233, 285] – такова гибель Рамы и Лакшманы от стрел Индраджита. Это отождествление гибели "младшего героя" и гибели главного героя обусловлено вниманием ученого не к сюжетной стороне, а к мифологической семантике – к различным формам реализации мотива временной смерти.

В "Махабхарате" в роли героя-помощника оказывается Гхатоткача – сын Бхимасены от ракшаси. Полуракшас, появляющийся на поле битвы по призыву своего отца и истребляющий вражеское войско не оружием, а когтями и зубами, он отчасти напоминает "косматых" Ханумана и Энкиду (О значимости косматости в их образах см. [Гринцер. 1974. С. 233]). Их роднит нечто большее, чем внешняя полу-зооморфность: все трое выступают в роли заместительной жертвы (Хануман – несостоявшейся). Любопытно, что Гхатоткача своей гибелью спасает не отца, а дядю (см. выше о дяде и племяннике): никто не может одолеть полуракшаса и тогда Карна поражает его волшебным дротиком, который он приберегал для Арджуны (по этому поводу ликует Кришна – сын Бхимасены погиб, значит, Арджуна спасен).

Весь ход битвы на Курукшетре может быть сопоставлен с "Песнью о Гильоме": Дурьодхана, будучи старшим из Кауравов и фактическим главой войска, не возглавляет армию лично, но назначает одного за другим Бхишму, Дрону, Карну и Шалью – каждого после смерти предыдущего, а сам остается в живых до конца сражения и бежит. Таким образом, битву мы можем рассматривать как бой главного героя и его помощников бок о бок, причем то, что Дурьодхана назначает их предводителями своего войска, их и губит – Пандавы убивают их одного за другим не потому, что желают им гибели, а из-за того, что они возглавляют войско Кауравов. Таким образом, мы вправе усматривать в образе воевод Дурьодханы черты заместительной жертвы. Любопытно, что этим "Махабхарата" противоположна "Похищению Быка": в ирландском эпосе сражается либо Кухулин, либо вереница "младших героев", либо Конхобар во главе всего войска, в индийском же все герои вступают в битву одновременно.

Это встречается и в европейском эпосе – таков Фергус, сражающийся против войск родного ему Улада, таков бой Гернота (Гизельхера) с Рюдегером. В "Махабхарате" (в "Бхагаватгите") готовность сражаться даже с родичем объясняется долгом кшатрия и принципом "незаинтересованного деяния", но сходство с европейскими памятниками заставляет нас объяснить этот сюжетный ход иначе: на архаическую враждебность героя к родичам накладывается относительно поздняя гуманистичность, смягчение яростного нрава – и это приводит к конфликту между долгом бойца и привязанностями человека. В этом смысле Кришна, произносящий "Бхагавадгиту" в оправдание боя против своих, менее человек, нежели Арджуна, не находящий в себе сил поднять оружие на родичей и учителей. Однако сюжет берет свое – и Арджуна бьется. Заметим здесь же, что пары Фергус и Кухулин – Бхишма и Арджуна чрезвычайно сходны, и если Кухулин отступает перед своим наставником по его просьбе, то Арджуна оказывает последние услуги умирающему Бхишме.

В одной из последних книг "Махабхараты" – в "Ащвамедха-парве" – речь идет о совершении обряда жертвоприношения коня, обряда, знаменующего, что Юдхиштхира стал не просто царем, а царем царей. Суть обряда сводится к тому, что священный белый конь проходит по всем царствам и их владыки должны признать Юдхиштхиру своим властелином – добровольно или вынужденные к тому войском, которое сопровождает коня. Хотя формально обряд совершает Юдхиштхира как старший из Пандавов, войско, следующее за конем, возглавляет Арджуна, замещающий брата и выступающий в роли героя-помощника (в данном случае – при совершенно пассивном главном герое, ср. олонхо). Одним из царей, не желающих подчиниться, оказывается собственный сын Арджуны Вабхрувахана, который номинально не считается его сыном, так как рожден в результате совершения обряда путрика (зачатие от другого мужчины, если муж умер, не оставив потомства, или если он не способен к продолжению рода; именно так появились на свет Пандавы и Кауравы). Бой отца с сыном – широчайше распространенный мотив, но он всегда оканчивается гибелью сына, здесь же погибает отец (впрочем, Арджуну потом воскрешает дочь царя нагов). Почему исход боя столь необычен, становится ясно, если учесть, что в "Ащвамедха-парве" Арджуна играет роль "младшего героя" по отношению к Юдхиштхире.

В целом этот эпизод может быть рассмотрен как пример "вложения мотивов": бой отца с сыном оказывается реализацией мотива "гибель младшего героя". Любопытно, что вложение приводит к трансформации одного из мотивов: погибает отец в бою с сыном, хотя обычно дело обстоит наоборот.

* * *

Индийского Гхатоткачу чрезвычайно напоминает герой французской "Песни о Гильоме" – Ренуар, брат супруги Гильома. Ростом он с пятерых вилланов (3491-3492), он отказывается от рыцарского оружия, предпочитая сражаться коромыслом (2666-2668), которое едва могут поднять двое (2713-2714), его одежда – рваньё (2649-2650), он пешком способен обогнать всадников (2767-2768), укладываясь спать, он берет вместо подушки труп убитого им человека (2893-2895), он сдвигает с места корабль, который под силу стронуть лишь семистам (3059-3065). Всё это позволяет видеть в образе Ренуара получеловека–получудовище, что на внутреннем уровне подтверждается тем, что он брат Гибор – крещеной сарацинки, а сарацины в эпосе имеют, как мы отмечали выше, черты чудовищ. В бою Ренуар походя убивает семьсот врагов (3024-3025), он своей жердью поражает тех, кто неуязвим для копья Гильома (3180-3199); другие противники Ренуара вооружены архаическим оружием – гигантским кнутом (Деталь, не свойственная европейскому эпосу, но чрезвычайно распространенная в Азии. См.: [Липец. С. 81]) и молотом, причем один из них – его дядя-сарацин; Ренуар их убивает (3209-3302). Под конец Ренуар истребляет две тысячи сарацин (3341-3342).