Шерас - Дмитрий Стародубцев

Буйволы наконец увидели препятствие и в растерянности замедлили бег. И только гордый вожак, в гневе раздувая ноздри, продолжал мчаться вперед, выставив рога.

За мгновение до удара, почувствовав в холодном блеске бронзовых наконечников смертельную опасность, передние животные попытались остановиться, но инерция мчащегося стада понесла их вперед — прямо на копья. Послышался исступленный рев раненых буйволов, треск ломающихся копий, глухой стук ударов о щиты. Вожак в последний момент дрогнул, хотел было повернуть, но споткнулся, упал и врезался мордой в щит. Граненый клинок умбона вошел ему точно в глаз. Бык захрипел, дернулся всем телом и замер.

Под напором стада некоторые воины первой шеренги были сбиты с ног и попали под копыта. Но, вопреки ожиданиям ДозирЭ, большинство новобранцев устояло; монолит на несколько мгновений утратил жесткие очертания, но выдержал натиск. Павших заменили другие циниты, строй восстановился, заблестели клинки выхваченных из ножен мечей.

Буйволы заметались, их напор ослаб.

Раздался новый боевой сигнал, и фаланга медленно двинулась вперед, тесня животных. Воины пронзали копьями их толстые шеи и взлохмаченные бока, рубили мечами. Еще немного — и обезумевшее стадо повернуло и двинулось в обратную сторону. Погонщики бросились врассыпную.

Монолит остановился. Музыканты заиграли победу. На бурой от крови земле остались лежать полсотни бьющихся в агонии буйволов и грузная туша мертвого вожака.

ДозирЭ с самого начала понимал, что это учение, тренировка, и всё же с облегчением вздохнул.

Вскоре молодой человек уже въезжал на территорию лагеря Тертапента, пораженный его величием. Огромные пространства, которые он занимал, были исчерчены грунтовыми дорогами, окружены земляными валами; к нему примыкали искусственные водоемы, поля для учебных сражений с укреплениями для тренировочных штурмов и осад. Это был целый город, состоящий из самостоятельных шатровых лагерей, окруженных двойным частоколом, старинных казарм, построенных из песчаника еще во времена Гномов, военных Атлетий, оружейных мастерских, храмов Инфекта, конюшен, кузниц, купален, могилен. Его территория простиралась на многие итэмы, отнятые у лесного приволья и диких пастбищ.

ДозирЭ явился к казармам, где шел отбор, и с ужасом обнаружил многотысячную толпу себе подобных. Новички стояли друг за другом в десятках длинных очередей. Некоторые сидели группами вокруг костров, переговариваясь и возбужденно жестикулируя. Иные отдыхали, лежа прямо на земле. Здесь были грономфы, бидунийцы, тафрусцы, юноши со всех авидронских территорий. Многие, громко ругаясь, уходили прочь.

Очень быстро будущий воин узнал, что набор в партикулы новобранцев закончился несколько дней назад. Широкоплечий великан в грубой шерстяной парраде и истоптанных сандалиях сообщил грономфу со счастливым видом:

— Лагерь Тертапента переполнен. Принимают только белитов из Де-Вросколя.

— Чему же ты так радуешься? — удивился ДозирЭ.

— Я — Тафилус, житель этого несчастного города.

Расстроенный грономф завистливо покосился на довольного собой гиганта. Молодой девросколянин улыбался, демонстрируя ровные белоснежные зубы.

— Эгоу, Тафилус, меня зовут ДозирЭ, и я из Грономфы. Скажи же мне, почему все эти люди не уходят домой?

— Многие из них поклялись не покидать этого места, пока не попадут в партикулу, — ответил новый знакомый. — Они ждут уже два дня, и все уговоры военачальников не образумили их.

ДозирЭ прикусил губу. Вот чем обернулись его глупые поступки! Сначала кратемарья, потом красавица Андэль… Теперь придется возвращаться в Грономфу с повинной головой…

— Внемли, рэм Тафилус! Ты будешь храбрым воином, и многие награды Инфекта не обойдут твою шею и грудь. Но выслушай меня, несчастного грономфа, которого постигло горе. Отдай мне свои свитки и позволь воспользоваться твоим именем. Тебя же примут в любом лагере, ты быстро пройдешь Испытание и, несомненно, станешь воином монолита. И тогда отомстишь иргамам за родной город!

При этих словах ДозирЭ достал кошель и высыпал на ладонь монеты, которые получил от отца.

— Возьми все, что у меня есть, только позволь мне воспользоваться твоим именем!

Пока молодой грономф говорил, Тафилус смотрел на него с непонимающей улыбкой. Но вот его взгляд упал на монеты, и на щеках у него заиграли желваки. Подмена имени каралась в Авидронии самым строгим образом, но девросколянин решил сам вершить правосудие. Он поднял руку, сжал пальцы в огромный кулак, развернул плечо и со всей силы ударил грономфа. ДозирЭ не успел увернуться, попал под сокрушительный удар, отлетел на несколько шагов и упал на спину. Отцовские монеты рассыпались по земле…

Прошло четыре дня. На пятое утро ДозирЭ вошел в тесное помещение, где находился пожилой десятник и несколько писцов. Они увидели молодого грономфа с голодным взглядом и исхудавшим лицом, украшенным безобразным кровоподтеком.

Десятник с равнодушным видом выслушал этого очередного просителя. Вот уже десятый день он в поте лица разбирался с новичками, вместо того чтобы заниматься привычными обязанностями. Все юноши мечтали попасть в лагерь Тертапента, у каждого авидрона были с собой родовые жезлы и всевозможные рекомендательные свитки: от известнейших эжинов, из военных ходесс, Липримарий и Ресторий. И всё же он отказывал им: лагерь был переполнен. Такого наплыва желающих влиться в ряды доблестной авидронской армии он не помнил на своем веку.

Впрочем, этот изможденный долгим ожиданием грономф со шрамом над губой и заплывшим глазом чем-то напомнил опытному воину самого себя. Много лет назад он тоже пришел в этот лагерь, босиком, в изношенной одежде, и попросился в конную партикулу — высокий, худой, с лицом, опухшим от ударов, полученных в кулачных стычках с другими новобранцами.

— Я ДозирЭ, сын Вервилла из Грономфы, — гордо сказал молодой человек и протянул десятнику онисовые трубочки.

Старый воин просмотрел свитки, в которых содержались достойные рекомендации. О чем-то подумав, он поднял на молодого человека вопросительный взгляд. Старая боевая паррада с поврежденными медными пластинами показалась ему как будто знакомой. Ну да, когда-то такие доспехи носили воины нескольких легковооруженных авидронских партикул. В одной из них был цинитом и он.

— Уж не тот ли это Вервилл из Грономфы, который участвовал в походе на Бионриду и первый взобрался на стены форта Нозинги? — спросил десятник, впрочем, без всякой надежды на положительный ответ.

— Он и есть, — обрадовался ДозирЭ.