Скальп врага - Иван Сербин

По спине пополз холодок. Ведь если Америдзе был прав и троица в «девятке» причастна к ночной Пальбе в «Палермо», то на них уже и так три трупа висит. Одним больше, одним меньше — невелика разница.

Все это Катя додумала, уже выбравшись из салона и поспешая следом за Тощим. Правая рука ее покоилась в кармане куртки, сжимая пистолет. На всякий случай.

Таксист и Помятый заметили ее. Таксист выбрался из салона, заступил Кате дорогу, отсекая от Тощего. Тротуар узкий, мимо при всем желании не проскочишь. Разве что сбив Таксиста с ног, но это же суметь надо. Нет, наверное, Катя свалила бы его, да что с того толку? Пока они тут будут «каратистский боевик» разыгрывать — Тощий свернет в проулок, а там ищи его… Да и Помятый ринется на подмогу приятелю, это уж как пить дать, даром что так косится. А с двоими ей не справиться, пожалуй.

Катя улыбнулась Таксисту, попыталась обогнуть того справа.

— Извините. — Ну, не разминулись двое на узкой улочке, бывает.

— Что? — переспросил Таксист.

— Позвольте пройти?

— Девушка, в столь ранний час, одна…

Таксист продолжал скалиться в дурашливой улыбке. Донжуанистая «болванка» была неказистой и бестолковой. Они видели, что Катя вышла из машины. Катя это знала, они знали, что Катя знает. Катя знала, что они знают, ну и так далее.

— Давайте, мы вас подвезем, — тем не менее продолжал упорствовать Таксист. — Да вы не переживайте, мы не хулиганы какие-нибудь. — Он легко и цепко подхватил ее под локоть. — Садитесь. Вы где любите ездить? Сзади? Спереди?

— Руку, — серьезно предупредила Катя.

— Что?

— Руку уберите. И дайте пройти.

Тощий, оглянувшись, торопливо свернул в проулок. Теперь-то точно припустит со всех ног — не догонишь. Катя досадливо поморщилась.

— Так как же насчет проводить? — продолжал настаивать Таксист.

— Не нуждаюсь.

Катя отступила на шаг, чтобы держать в поле зрения обоих мужчин. Ей оставалось надеяться на то, что Америдзе сумеет оторваться от Тощего. Фээсбэшник все-таки. А если и загонит его Тощий в угол, то уж с одним-то человеком он как-нибудь справится.

— Документы, — решительно потребовала Катя, взводя курок пистолета.

Это было необходимо. Одного из двоих — она решила, что это будет Помятый, — необходимо вывести из строя с первого же выстрела. Иначе ей не выстоять. Замшевый карман погасил звук.

— Не понял? — Таксист старательно разыгрывал недоумение. При этом он активно, хотя и невпопад, жестикулировал, приковывая к себе Катино внимание. — А что мы такого сделали? И вообще, кто вы такая, чтобы требовать у нас документы? Это произвол! Мы будем жаловаться!

Не переставая тарахтеть, он словно бы ненароком шагнул в сторону. Совсем крохотный шажок, но за ним последовал еще один и еще. Таксист отступал, и Катя, стараясь удержать его в поле зрения, неизбежно должна была повернуться к машине спиной. Правда, при этом сам Таксист попадал в предполагаемый сектор обстрела, но с такого расстояния не промахиваются даже слепые и идиоты. Так что Таксист практически ничем не рисковал.

Вместо того чтобы поворачиваться, Катя отступила на шаг, левой рукой достала из кармана удостоверение. Одновременно она направила ствол пистолета на Помятого. Достань Катя оружие — эффект был бы куда сильнее, но подобный шаг мог спровоцировать ответную пальбу. Лучше уж так. Куртку, конечно, жалко, но дыра в кармане предпочтительнее дыры в голове.

— Документы, — терпеливо повторила Катя.

— Нет, вы уж объясните сперва, пожалуйста. Мы что, похожи на преступников?

Кате надоело с ним препираться.

— Вызвать наряд или все-таки покажете документы? — спросила она.

Таксист вздохнул.

— И потянулась цепь беззаконий, — пробормотал он и посмотрел на Помятого.

Тот вздохнул, высунулся в окно:

— Довольно, хватит, — сказал он скучающе-будничным тоном. — Вам действительно хочется увидеть наши документы? Они в порядке. И опустите, в конце концов, «ствол». Допускаю, что вы неплохо стреляете, но и мы стреляем неплохо. Вам с нами не справиться, поверьте на слово.

— Посмотрим, — упрямо заметила Катя.

В глазах Помятого вспыхнул огонек уважительного интереса.

— Хотите проверить?

— Если придется, — ответила Катя. Проверять она, само собой, не хотела. По тону Помятого было понятно: он не блефует. Эти двое стрелять любят и умеют. Так что ситуация не в ее пользу. — Например, если вы немедленно не предъявите документы.

Интерес в глазах Помятого угас так же быстро, как и появился. Он безразлично пожал плечами, достал паспорт, небрежно протянул.

— Смотрите на здоровье. Только что вам это даст?

Помятого, как следовало из записи в паспорте, звали Козаком Евгением Герасимовичем. Пятьдесят шестого года рождения, местный.

Таксист, словно только и ждал этого момента, с готовностью достал права и оказался Корабышевым Олегом Анатольевичем.

Катя подумала, а не забрать ли у этих двоих документы и не предложить ли им прокатиться с ней в ГУВД, но быстро отказалась от этой идеи. Во-первых, повода-то фактически не было. Ну, остановились, попытались познакомиться с проходящей мимо девушкой — не криминал. Присутствие в их компании Тощего — не повод для задержания. А что до оружия, которое наверняка у обоих имелось, оно так же наверняка имело вполне легальное оправдание. Во-вторых, если уж эти двое были причастны к ночной стрельбе, то Катя в ответ на предложение «проехать» всенепременнейше получила бы пулю. Или даже несколько. Стоил ли риск того? Пожалуй, нет.

— Извините, — она вернула документы.

— Ну, теперь-то вам легче? — насмешливо спросил Козак, убирая паспорт.

Корабышев похрустел своей «кожей», пряча права поглубже в карман. Козак же достал из пиджака очки в тонкой металлической оправе и водрузил их на нос, сразу став похожим на чиновника средней руки.

— Раз уж мы познакомились, может быть, прокатитесь с нами? — предложил он Кате.

— Спасибо, не стоит, пожалуй. У меня машина.

Катя прикинула, что первым делом надо бы поехать в ГУВД и «пробить» личности, а заодно и номер машины. Маловероятно, но вдруг да выяснится что-нибудь интересное.

— Это мы видели, — кивнул Козак. — И все-таки мне кажется, что вы сейчас сядете с нами в машину и прокатитесь пару кварталов. — Катя поплотнее стиснула рукоять пистолета. — Да оставьте вы в покое «ствол», — вдруг резко и жестко добавил Козак. — Если бы мы хотели вас завалить, давно бы завалили. Что коленки-то ходуном ходят? Садитесь, вам сказано.

Насчет коленок это он, пожалуй, преувеличил. Но то, что Катя слегка растерялась, — факт. Она абсолютно не понимала, чего ждать от этих людей. Подобное приглашение, к чему оно? Как на него реагировать? Возможно, столичные коллеги привыкли к таким вещам, знают, как на них реагировать, представляют, какую опасность таит подобное приглашение «прокатиться». Катя этого не знала.

— Полагаете, мы не видели, как этот московский индюк к вам в тачку забрался? — продолжал терпеливо Козак. — Плохо же вы о нас думаете. Только нам лишняя кровь без надобности. Так что садитесь, не бойтесь, ничего плохого мы вам не сделаем. — В его словах, бесспорно, была логика, но логика извращенная, червивая. У Кати на мгновение возникло ощущение, что она смотрится в кривое зеркало, отражающее реальность с точностью до наоборот. Толстое в нем представляется тонким, низкое — высоким, нелогичное — логичным, логичным же выглядит то, в чем нет никакой логики. — Садитесь, садитесь, — в третий раз произнес Козак. — Что вас уламывать-то приходится, как девочку? — Катя послушно забралась в салон. — Ну вот, — он кивнул напарнику. — Поехали, чего встал?

Тот обошел машину, забрался за руль, дал по газам.

Устроившийся рядом с ним Козак обернулся, положив локоть на спинку сиденья.

— Вы куда направлялись, Катенька? В ГУВД или, может, домой, к дочке?

Как только машина тронулась, он вновь заговорил мягко, без нажима, но глаза его, тускло-карие, невыразительные, блуждали по Катиному лицу, отслеживая реакцию на слова. Катя внимательно взглянула на Козака, но, должно быть, лицо на мгновение отразило охватившие ее чувства, поскольку собеседник кивнул удовлетворенно.

— Семья, ребенок, — констатировал Козак. — Извечная проблема. Особенно когда не в состоянии уделять им достаточно времени и дети сызмальства привыкают к самостоятельности. А ведь в таком возрасте за ними глаз да глаз нужен. Никогда не знаешь, куда их занесет в следующий момент. — Он выдержал небольшую паузу, заговорил уж и вовсе по-приятельски: — Собственно, зачем я вас пригласил? Вы мне понравились и в связи с этим захотелось рассказать вам поучительную историю. Был у меня один приятель, коллега ваш, тоже в органах служил. Всего себя работе отдавал, о ребенке подумать некогда было. И вот однажды, пока он чины да звания, нарабатывал, его дочка с друзьями-оболтусами решили поразвлекаться. И ведь что удумали, стервецы? На поездах кататься. А результат? Результат, Катенька, оказался весьма и весьма плачевный. Один обормот покалечился, без ног остался, а дочка этого знакомого… — он состроил траурную мину. — …Такая трагедия случилась. Ну и приятель после этого недолго протянул. Запил, да как-то по пьяни в петлю и залез. С горя, видать. Смерть дочки простить себе не смог. А казалось бы, чего проще? Подумай товарищ вовремя, что дороже — пара лишних звезд на погонах или жизнь и здоровье собственного ребенка, — и ничего бы не случилось. Такая вот, Катенька, грустная, но очень поучительная история.