Банановое убийство - Галина Куликова

Олин голос задрожал.

– А сколько ему было? – спросила Майя инстинктивно, еще не понимая, как важна будет эта информация в самое ближайшее время.

– Шестьдесят пять исполнилось месяц назад, только справляли. Ну ладно, я побегу! Ты заезжай как‑нибудь.

– Обязательно! Пока. И извини.

***

Опять несчастный случай! Неужели снова чей‑то злой и тонкий расчет?

Майя представила, как докладывает Сильвестру о случившемся, и поняла, что информации для выводов явно маловато. На некоторые вопросы не было ответов. Она решила, что должна поехать к покойному Южину домой и на месте выяснить, что и как произошло. К тому же, подумала она, полезно узнать, что напишут в заключении, какую укажут причину смерти. Однако хорошо сказать – съездить домой. Адреса у Майи не было, и взять его было негде. Она слышала, что существуют такие базы данных на всех людей, с адресами, телефонами и так далее. Но где ими разжиться вот прямо сейчас и можно ли вообще доверять этим левым продуктам, Майя не знала. Воспользоваться едва установившимися отношениями с Олей? Слишком рискованно, она ведь обязательно спросит, зачем это. А то еще доложит своему лысому начальнику, и тот позвонит в милицию. Ужас. Но, по всем законам ассоциативного мышления, вслед за словом «милиция» услужливая память подбросила спасительное – Стас Половцев.

Дозвониться ему оказалось не так просто – мобильный унылым голосом вещал о том, что «абонент временно недоступен», а городской был постоянно занят. Но именно городской сдался первым.

– Половцев, слушаю вас! – рявкнули на том конце, и Майя вздрогнула.

– Добрый день, Стас, это вас беспокоит помощница Сильвестра Бессонова Майя Долинина.

– А, – откликнулся заметно поскучневший голос, – у вас что‑то срочное? Я сейчас очень занят.

Первым желанием Майи было дать занятому человеку возможность спокойно трудиться. Она хотела уже положить трубку, предварительно извинившись за беспокойство, но тут же представила разочарованное лицо Сильвестра и мгновенно приняла решение:

– Срочнее не бывает, будьте любезны, выслушайте меня прямо сейчас!

Он, кажется, чертыхнулся – или ей показалось? – отрывисто бросил:

– Подождите минутку, я разговор закончу, у меня тут люди.

Разговор продолжался минут пятнадцать и больше походил на чемпионат России по трехэтажному мату в закрытых помещениях. Люди в комнате у Половцева, да и сам он тоже, не стеснялись в выражениях, а прикрыть ладонью мембрану Стас не потрудился, так что Майя значительно расширила свои познания в области ненормативной лексики.

– Слушаю, что там у вас? – соизволил он наконец начать разговор с терпеливо ждущей Майей.

– Это ваша минута?

– Извините. Так что стряслось?

– Пока не знаю, но очень прошу вас помочь. Можете достать адрес одного человека?

– Зачем еще? – подозрительно спросил Половцев.

– Надо проверить одну гипотезу, – начала Майя.

– А при чем тут я? – грубо прервал ее Стас.

– Ну как при чем? Это же вы натравили на нас Тоню Потапову. И теперь Сильвестр вынужден шевелить мозгами. А я – ногами. Мне надо подъехать и поговорить с одним человеком, который, как считает мой шеф, может быть нам полезен.

Говорить про трупы и несчастные случаи она пока не хотела – в этом случае помощи от Стаса ждать не приходилось точно. Тот долго молчал, потом стало слышно, как чиркнула зажигалка.

– Черт с вами, диктуйте. Говорите. Имя, отчество, фамилия. И обязательно – год рождения, лучше – с месяцем.

Вот когда Майя порадовалась полученной от Оли информации!

Стас пообещал разобраться в ближайшее время. И не соврал – сам позвонил и в своей обычной склочно‑ворчливой манере выдал нужный адрес и на всякий случай домашний телефон. «Видимо, в милицейских справочных, или где он там берет информацию, еще нет сведений о смерти Южина», – с облегчением подумала Майя.

– Будем считать, что наша прошлая встреча вычеркнута из протокола. Согласны? – напоследок спросил Половцев.

Видимо, следовало понимать его помощь как своего рода извинение за развязное поведение возле отделения милиции.

– Ладно, – согласилась Майя и направилась на место печальных событий – к дому Алексея Петровича Южина, на Волгоградский проспект.

***

Дом Южина Майя разыскала без особых хлопот, но прежде чем войти в нужный подъезд, ненадолго приостановилась. Стоило хорошенько обдумать, как повести разговор с женщиной, которая только что потеряла мужа. Но, так и не решив, в какой тональности общаться – в умеренно‑мажорной или сдержанно‑минорной, и надеясь на вдохновение и банальное везение, Майя стала жать кнопки домофона.

– Кто там? – раздался неожиданно энергичный женский голос.

– Мне нужен Алексей Петрович, я методист районного детского клуба.

Майя была уверена, что какой‑нибудь детский клуб в огромном московском районе должен быть. В домофоне громко вздохнули:

– Зайдите, а то не по‑людски как‑то…

Раздалось противное пиканье, и Майя потянула входную дверь, готовясь к тяжелым моральным испытаниям.

Квартира Южиных располагалась на втором этаже, так что пользоваться лифтом не пришлось. Искать квартиру тоже – нужная дверь была открыта, а на пороге стояла крепенькая бабуська в черной кофте и черной же старомодной юбке, на ногах – мягкие красные тапки. Седые волосы были уложены в замысловатый крендель. Бабуська внимательно следила за Майиным подъемом по лестнице.

– Извините… – начала было та, но женщина в черном прервала ее:

– Чего там, это ты нас извини – умерли мы. Так что помочь ничем не можем.

– Кто это «мы»? – перепугалась Майя.

– Алексей Петрович умер. Так что не обессудь, дочка. А тебе он зачем нужен‑то был? Сломалось что?

– Нет, видите ли… А вы жена Алексея Петровича?

– Сорок три года была женой. А теперь, видишь, вдова.

– Извините…– снова начала Майя, не зная, как приступить к главному.

– Да что ты извиняешься все! Проходи в дом, расскажешь, что там у вас стряслось.

Майя хотела сказать, что стряслось не у нее, а как раз у Южиных, но опять упустила нужный момент. Уже пройдя в квартиру, она отметила, что никаких суперзамков в доме замечательного мастера не было. Присев в кухне на предложенный табурет, вдруг сообразила, что и сама не представилась, и не спросила, как зовут энергичную вдову.

– Зовут меня Анна Сергеевна, а ты кто?

Инициатива явно принадлежала хозяйке дома.

– Я, видите ли, из детского клуба, – проблеяла Майя, уклоняясь от предложения назвать себя. – Мы проводим конкурс «Мастер „Золотые руки“», вот хотели Алексея Петровича пригласить в жюри. Но я не знала…

– Да, – прервала ее Анна Сергеевна, – это Лешка мог, золотые у него были руки, все чинил, не было для него секретов. И ребят мог научить, все жалел, что времена такие настали – не хотят работать, в бандиты идут, за легкими деньгами. А вы, значит, как дом пионеров?

– Что‑то типа этого, – поддакнула Майя.

– Понятно. Опоздали вы, вчера умер. Шел‑шел и свалился в траншею, ее уже месяц здесь копают, в магазин приходится ходить через соседний двор.

– А почему свалился? В темноте не увидел?

– Наверное, в темноте, но он же и хорош уже был, так что, скорее, с пьяных глаз. Пил, покойник, царствие ему небесное!

Вдова энергично перекрестилась.

Анна Сергеевна принадлежала к тому счастливому типу людей, которые все, включая смерть, воспринимают философски. «Бог дал, Бог взял», «От судьбы не уйдешь» и «Все там будем», – выражения, которые она часто и со вкусом употребляла.

Анна Сергеевна охотно рассказала гостье, что нашли ее мужа случайно ребята, зачем‑то полезшие в эту траншею.

– С девками со своими бесстыжими небось полезли или пиво пить! – ядовито заметила Анна Сергеевна. – Потом милиция, следователь тут у меня сидел до утра, протоколы составлял. Соседи не спали – приходили, помочь хотели. А что тут помогать? Леше уже не поможешь, а я еще крепкая, сама справлюсь. Вот похороны надо организовать, чтобы все правильно было. Но это мне подружки подсобят и родственников у нас, слава Богу, много, да ребята наши – у нас сыновей двое.

– А Алексей Петрович, что, ударился чем? – тихонько подправила разговор в нужное направление Майя.

– Ударился он головой о железную трубу, расшиб здорово, но еще и на штырь железный напоролся, насквозь железка прошла, сердце задела.

Анна Сергеевна скорбно замолчала, но, к счастью, не заплакала.

– А что милиция говорит?

– Говорит, несчастный случай. Получил травмы, несовместимые с жизнью. Ну, вроде как сам виноват. А, – махнула она рукой, – пьяный всегда виноват. Да какая теперь разница – человека‑то нет.

– А он всегда так поздно возвращался?

– Частенько. У него же заказчиков была пропасть.