Банановое убийство - Галина Куликова

– Зачем? – упрямилась Майя.

Мужчина едва заметно улыбнулся и теперь уже вроде не печально.

– Должен же я как‑то обращаться к вам? Я ведь представился, так что давайте будем взаимно вежливы.

– Нателла, – выдавила Майя, не очень понимая, почему соврала.

– Не похоже, – констатировал лысый Николай Степанович, внимательно поглядев на нее, и тяжело вздохнул. – Нуда ладно. Паспорт я проверять не буду, пусть это останется на вашей совести.

– Вы не милиция, чтобы проверять, – буркнула Майя, почувствовав, что краснеет.

– Я не милиция, но мог бы вызвать ее, учитывая, что вы тут вытворяли.

– Да ничего я не вытворяла, – обиделась Майя. – Это ваша Оля меня полчаса выслушать не могла, а потом выслушала и как будто с ума сошла – бросилась бежать куда‑то, по дороге кресло опрокинула…

– Не куда‑то, а ко мне, – мягко возразил Николай Степанович, – и то после того как… Впрочем, давайте по порядку. Что, собственно, вас сюда привело?

– Да объясняла же я этой вашей!..

– Правильно ли я понял, что вы искали Алексея Петровича, чтобы…

Я не искала никакого Алексея Петровича! Я не знаю, кто это! Мне нужен мастер, который приходил к моей сосед…Тьфу! Тете! Чинить замок приходил, она его вызвала. И теперь хочет отблагодарить, спасибо сказать! И я тоже. После тетиных рассказов о том, какой хороший мастер, я тоже захотела починить все свои замки!

– У вас их много? – поинтересовался лысый. – И все сломанные?

– Вы издеваетесь? – прошипела Майя, которой этот вежливый допрос изрядно надоел.

– Ничуть, – глядя на нее строго и печально, сказал Николай Степанович, – и дело, собственно, не в вас. Я допускаю, что причина, по которой вы разыскиваете Алексея Петровича, именно та, о которой вы рассказали…

– Да не знаю я никакого Алексея Петровича!

– Вы – может быть, но ваша тетя… Или соседка? – Лысый вопросительно выгнул бровь.

– Тетя! Но почему она должна знать какого‑то Алексея Петровича? Я же сказала, что моя со… Господи, да что же это!!!

– Это, как мне кажется, результат не очень убедительного вранья, – очень спокойно заметил зам по производству. – Может быть, вы все‑таки расскажете, зачем вам понадобился Южин?

Тут Майя, которую бросало то в жар, то в холод, просто взорвалась:

– Какой, к черту, Южин?! Вы в своем уме? То Петрович какой‑то, то Южин! Про кого еще спросите?

– Послушайте, я как раз пытаюсь вам все объяснить. Интересующий вас заказ выполнял очень хороший мастер, один из лучших наших специалистов. – Лысый странно вздохнул и примолк.

– Ну, ну, – подстегнула его заинтригованная Майя.

– Про таких говорят «золотые руки». – Мужчина опять сделал паузу и заметно погрустнел. – В общем, это был Алексей Петрович Южин. Мастер, которого вы искали.

Майя буквально застонала:

– А почему нельзя мне было сразу об этом сказать? Что это за военная тайна?

– В общем‑то, не тайна. Как бы тут поделикатней… Но, пожалуйста, скажите правду – зачем он вам понадобился? Вы вообще его лично знали?

– Я же говорю, тетка вызвала замок чинить. – Майя постепенно стала оживать. Теперь ей казалось, что ситуация, которая вроде бы безнадежно вышла из‑под контроля, вновь становится управляемой. – Тете про вашу контору знакомые рассказали, порекомендовали, так сказать. А мастером этим она была просто очарована. Но сердце прихватило от избытка чувств – не смогла как должно отблагодарить, рассказала мне – я решила ее просьбу исполнить, передать большое спасибо, а заодно и свои замочные проблемы решить.

Лысый, словно продолжая испытывать ее нервы на прочность, задумчиво уставился в окно и смотрел туда довольно долго. Затем, будто очнувшись, тряхнул головой и бесстрастно промолвил:

– Я бы очень хотел, девушка, чтобы все вами сказанное было правдой. Только ваши благодарности Алексею Петровичу ни к чему.

– Я понимаю, – затараторила Майя, решив, что лысый намекает: «спасибо», мол, в стакан не нальешь. – Я и хотела деньгами или бутылочку там…

Хотя, простите, вы как начальство, наверное, не приветствуете такое?

– Не приветствуем. Хотя Алексей Петрович любил это дело весьма… Его и не выгоняли лишь потому, что мастер исключительный.

– Любил? Он что, завязал?

– Он умер.

– Простите?

– Умер.

– Что значит «умер»?

– Умер – это значит, что Алексея Петровича Южина больше нет в живых. Через три дня похороны.

– Когда же он успел, ведь только что чинил замок у тети…

– Вчера. Поздно вечером.

Майя вдруг поняла, что испытывает человек, на которого «напал столбняк». Некоторое время она пыталась уяснить полученную от заместителя генерального директора информацию. Единственное, что объяснилось, – странное поведение Оли. Как тут реагировать, когда разыскивают по квитанции только что умершего сотрудника. Она ведь и узнала только с утра, незадолго до прихода Майи. Лысому‑то, небось, еще ночью сообщили. Жена, дети или кто там был у этого бедного Южина.

Видимо, вся эта ее внутренняя борьба отражалась на лице, потому что Николай Степанович вдруг поинтересовался:

– Вы ведь меня о чем‑то хотите спросить?

– Если можно…

– Можно. Вам прислать другого мастера починить ваши многочисленные сломанные замки?

– Да, конечно… Потом… Я позвоню. А отчего он умер?

– Несчастный случай.

– А подробнее не можете?

– Если вы объясните, зачем вам эта информация.

– Я же вам все сказала!

– Тогда будем считать, что и я все сказал. До свидания! Да, кстати. Мне кажется, вы неплохая девушка, хотя версия вашего появления здесь не показалась мне убедительной. И тем не менее всего доброго!

– А… – открыла было рот Майя, но лысый решительно поднялся из‑за стола:

– Всего доброго!

– До свидания, – пробормотала Майя и направилась к выходу.

***

За стойкой принимал посетителей и отвечал на звонки какой‑то молодой человек, приемщицы Оли нигде видно не было. Странное семейство во главе с могучей теткой также отсутствовало – то ли горю смогли быстро помочь, то ли легендарный замок нуждался в более длительном, стационарном, лечении. А может, его уже выбросили на ближайшую помойку и тетка в настоящий момент шарит по Интернету в поисках оружия для кровавой расправы над вандалами. Зато добавилось другого пришлого люда – дела в «Ключнике» действительно шли неплохо. «Жаль, Оли нет, хоть бы извиниться перед бедняжкой. Ей столько пришлось пережить из‑за меня». – Майя невесело усмехнулась. Думать о том, что сейчас она предстанет пред светлы очи шефа и порадует его рассказом о смерти потенциального свидетеля, о своих безумствах и позорном изгнании из офиса, ей совсем не хотелось.

Уже выходя из подъезда, она увидела Олю, которая сидела на лавочке и задумчиво курила. Майя присела рядом и уже собиралась произнести прочувствованную речь в свое оправдание, но Оля демонстративно отвернулась – вне офиса она не была обязана вежливо реагировать на всяких агрессивных дамочек. Тогда Майя решила пойти самым простым и естественным путем – она дружески коснулась ее руки и сказала:

– Оля, вы извините меня, пожалуйста. Я и сама не знаю, что на меня нашло. Извините. А насчет Южина я ведь не знала, мне про него ваш этот, лысый, рассказал.

– Николай Степанович, – вяло откликнулась Оля, но все‑таки слегка развернулась. – Он и сам только ночью узнал, ему жена Южина позвонила. Господи, до чего жалко! Такой дядька был – добрый, веселый. Ну пил, так что? А какой мастер! Жалко. Так жалко!

Ее глаза наполнились слезами.

– Слушай, пошли кофе выпьем, – предложила Майя, – тут недалеко была такая симпатичная кафешка, я проходила.

– Не могу, меня там пока Паша подменяет, но вообще‑то у него своей работы полно. Спасибо, я бы с удовольствием.

– А давай я вечерком подъеду, посидим где‑нибудь? А то мне очень неловко после всего…

– Да ничего, – улыбнулась наконец Оля, – не переживай. Сегодня я не могу, а так, будет желание, приезжай. Правда, посидим где‑нибудь, Алексея Петровича помянем. Ты его вообще‑то знала?

– Нет, только слышала о нем много хорошего. Но помянуть надо. А что, у него сердце больное было?

– Да что ты! Здоровый мужик, старая закваска, хоть и пил. Тебе Николай Степанович не сказал? Это несчастный случай.

– Не сказал.

– В общем, со слов жены, шел он поздно вечером домой, с работы. Как обычно, веселый. Видимо, в темноте не заметил, что строительные работы идут. Там траншею рыли, он и упал, прямо на торчащую арматурину. И – насквозь. В общем, тихий ужас. Бедный Алексей Петрович!

Олин голос задрожал.

– А сколько ему было? – спросила Майя инстинктивно, еще не понимая, как важна будет эта информация в самое ближайшее время.

– Шестьдесят пять исполнилось месяц назад, только справляли. Ну ладно, я побегу! Ты заезжай как‑нибудь.