Пуговицы и кружева - Пенелопа Скай

Я вернулась на свое место в ложе, словно послушная рабыня, какой я, в сущности, и была. Мне пришлось изо всех сил притворяться, чтобы не дать понять Боунсу, что я собиралась бежать. Просто мне нужно было зайти в уборную и поправить макияж. И я ни с кем не разговаривала. В общем, за последние десять минут ничего не произошло.

Боунс чуть покосился на меня. Взгляд его был мрачен, словно он догадывался, что на самом деле произошло. Быть может, это была проверка.

И я ее успешно прошла.

Следующая неделя выдалась богатой на ощущения.

Каждый вечер Боунс приходил домой со своей «работы», связывал меня и трахал. Затем он удалялся в свой кабинет и запирался. Я спускалась к обеду, после чего он снова меня насиловал и отправлялся спать.

Вот такой вот и была моя жизнь.

Свободное от него время я проводила в размышлениях. Кем же был тот мужчина, что говорил со мной в дамской комнате? Да, он разговаривал странно, совсем не как друг, но все же зачем-то я ему понадобилась?

Чепуха какая-то.

Зачем он остановил меня?

Он точно знал о моих намерениях. А когда я вернулась в ложу, Боунс как-то по-новому посмотрел на меня. Он подозревал, что я хочу сбежать. И может быть, он и хотел этого, чтобы потом вышибить из меня дух.

Но этот мистер Загадка вовремя меня предупредил.

Я чуть не свихнулась от всего этого дерьма. Загадка так и оставалась неразрешенной. Зачем ему надо было помогать мне? Какая ему в том была польза? Я ничего не понимала. Когда к Боунсу приходили посетители, я внимательно вглядывалась в каждого, но ни один из них не был похож на мужчину в бирюзовом галстуке.

Он так и не появился.

Но я не собиралась сдаваться, пока не узнаю всю правду. Я должна была точно знать, кто этот человек – Друг или враг. Другом, скорее всего, он не являлся, поскольку не вызвал полицию. Но, с другой стороны, он не был и врагом, потому что не стал бы препятствовать мне, когда я попыталась пролезть в окно.

Да кто же он, черт возьми, на самом деле?

Я сидела с Боунсом за обеденным столом. Ели молча. В тот день подали его любимое – лазанью и чесночный хлеб. Честно говоря, несмотря на тяжелые условия жизни и на ежедневное насилие, еда мне чрезвычайно нравилась. Хоть в этом я испытывала некоторое чувство благодарности.

– А я думал, что ты сбежишь, – неожиданно произнес Боунс.

У меня затряслись руки – я не сумела унять, пусть и едва заметную, дрожь. Я не смела оторвать взгляда от своей тарелки и посмотреть ему в глаза. После вечера в опере мы почти не разговаривали. Ну, если не считать тех случаев, когда он называл меня «моя грязная мандёнка».

– Прошу прощения?

– В опере. Мне показалось, что ты хотела бежать.

Боунс продолжал спокойно жевать, словно разговор его не волновал. Впрочем, так оно и было, иначе он давно бы треснул меня головой об стол.

– А зачем мне бежать? – Да-а, здорово я научилась врать за несколько месяцев, что провела в этом доме! Но когда твоя жизнь висит на волоске, еще не так извернешься. – Я убедилась, насколько ты серьезен и крут. Так что куда мне идти? Да и все равно ты бы быстро меня разыскал.

Мой ответ оказался правильным: глаза Боунса сверкнули от удовольствия. Ему нравилось, когда я льстила его «эго», даже если лесть была груба и примитивна. Он наслаждался полным контролем надо мной, куда бы я ни шла. И теперь я просто сказала то, что он хотел слышать. И это сработало.

– Хорошая мандёнка… – Как же он достал меня этой «мандёнкой»! – Ты гораздо умнее, чем я считал раньше. У тебя в глазах горит огонь, правда, немного тускловато, но горячо. Ты принимаешь правильные решения. Когда ты в меньшинстве, то знаешь, как грамотно уступить. Так поступают умные рабы. А остальным просто не хватило ума.

Мне захотелось вонзить нож ему в глотку, перерезать сонную артерию и посмотреть, как он будет подыхать, истекая кровью. Мне всегда хотелось убить его, как только он заговаривал со мной таким образом. Но когда речь заходила о его бывших рабынях, о том, как просто он избавлялся от них, словно от использованных гондонов, я едва с ума не сходила от ярости. Мне хотелось отомстить ему за все, что он совершил со мной и с другими.

Боунс выжидающе смотрел на меня. Нужно было что-нибудь отвечать.

– Возможно, когда-нибудь ты дашь мне часть своей власти.

– Это с чего бы? – усмехнулся Боунс.

– Ну, ты же не собираешься всю жизнь прожить холостяком? Неужели ты никогда не присматривал себе жену? Неужели тебе никогда не хотелось повозиться с детьми?

Чем сильнее во мне закипала ненависть, тем труднее было врать ему. Слова, словно пламя, вырывались из горла.

– Жену? – протянул он. – А при чем же тут власть?

– Миссис Боунс… Жена самого опасного и самого богатого человека на планете. Полагаю, что связь тут самая прямая. Власть приходит с уважением и положением в обществе. Миссис Боунс может убить любого, кого ей заблагорассудится, просто так. Она может заставить твоих детей уважать тебя безмерно или же, наоборот, бояться. За такое любая женщина не побоится и убить.

Боунс еще не успел доесть, но лазанья его уже не занимала. Он посмотрел на меня с интересом, словно проговаривая про себя сказанное мною мгновение назад.

– А… думаю, теперь я понимаю…

Что он там понимает? Понял ли он, что я собираюсь сделать?

– Сначала ты ненавидела меня. Теперь тебе захотелось моего богатства. Моей власти. И ты хочешь получить все это, даже если для этого понадобится выйти за меня замуж…

«Да что бы там не понадобилось, лишь бы ты перестал пихать мне в зад резиновый член!»

– В конце концов, не такой уж я и омерзительный. Да и ты уже поняла, как устроен наш мир. – Боунс отпил из бокала. – Я восхищаюсь твоей амбициозностью. Немного женщин в мире способны на такое…

«У меня только лишь одна амбиция, одно намерение – убить тебя!»

– Да, я подумывал о том, чтобы жениться, но не видел достойной претендентки. И вероятно, теперь вижу.

С этими словами он протянул свой бокал и чокнулся со мной.

Мне оставалось лишь надеяться, что обстоятельства будут развиваться в благоприятную для меня сторону. Но означает ли замужество перемену в отношениях? Может, он станет