Щедрый дар (ЛП) - Стоун Тана

Ее потребность в нем настолько сильная, что она едва ощущала его бурлящие эмоции. Его переполняло желание к ней, но в то же время и что-то еще. Она слишком возбужденна, чтобы долго думать об этом. Кончики пальцев буквально покалывало, словно ток проходил через них, когда она поглаживала его похожую на гранит грудь.

— Все в порядке, — сказала она, чувствуя, что он колеблется. — Я хочу.

Он нахмурился, и она подумала, понимает ли он ее слова или просто реагирует на язык ее тела. Он перевернул ее на спину, и теперь она лежала рядом с ним.

— Ты не понимаешь.

— Я совершенно уверена, что хочу. — Неужели этот инопланетянин серьезно не видит ее возбуждения? — А ты не хочешь?

Прилив желания, исходивший от него, едва не лишил ее дыхания. Ладно, он определенно этого хотел. Даника знала, что ей следует нервничать из-за огромного инопланетянина, который желал овладеть ею так же сильно, как и она, но это не так. Она закрыла глаза и выгнула спину, когда желание пронзило ее. Но вместо того, чтобы сорвать с себя одежду, как ему хотелось, она почувствовала, что он встает. Она открыла глаза. К'алвек, пошатываясь, выходил из шатра, и дверки с шумом захлопнулись за ним. Она приподнялась на локтях, чтобы позвать его, но он уже ушел.

Даника откинулась на груды одеял. Какого черта?

Глава 20

К'алвек расхаживал взад и вперед снаружи шатра, его эмоции бурлили. Она желала его так же сильно, как и он ее. Он чувствовал это в ее сознании и теле, даже если ее слова были для него неразберихой.

Тогда почему он оттолкнул ее?

Он ударил босой ногой по песку, и в воздух полетели песчинки. Он знал, что энергетические импульсы, которые помогали ему усмирять свою жертву, также воздействовали на нее. Возможно, не так сильно, как на песочную змею, но он понятия не имел, насколько сильно. Ему хотелось думать, что ее трепещущий пульс и учащенное дыхание вызваны ее влечением к нему. Даже мысли о звуках, которые она издавала, прикасаясь к нему, заставляли его член пульсировать.

Хоть и не хотел признаваться, он знал, что связан с ней. И как бы невозможно это ни казалось, понимал, что это узы ментальной пары. Связь станет постоянной, если он заявит на нее свои права. Он не знал, как это отразится на ней, поскольку она не дотвек, но знал, что это значит для него. Он навсегда свяжет себя только с одной женщиной. Если она уйдет, исчезнет и его шанс найти себе пару.

Она никогда не скрывала своего желания уйти, напомнил он себе. Ее главная цель — убраться с его планеты. Он достаточно хорошо прочел ее мысли, чтобы понять, что сигнал бедствия означает, что придет другой корабль и заберёт ее и команду. Несмотря на то, что женщина его отвлекала, в чем он не нуждался и чего не хотел, эта мысль погасила его желание, как вода — огонь. К'алвек видел ее решимость. Ясно, что она не станет делать ничего такого, чего не хочет — в том числе остаться и стать его парой — и он не намерен делать ее своей пленницей на всю жизнь, хотя образ связанной девушки заставил ещё больше крови устремиться к паху. Он выбросил эти мысли из головы.

К'алвек подошел к загону с джебелями. Один из зверей уткнулся мордой в его протянутую руку в поисках еды. Он позволил зверю лизнуть руку шершавым языком, затем провел пальцами по спутанному меху. Джебель жалобно завопил и отошел, когда не нашел никакой еды.

Даника даже не подозревала, что его народ вымирает из-за нехватки женщин. Она не знала об энергии, которую направляли дотвеки, делая их искусными охотниками. И понятия не имела о ментальных парах. Да и как она могла? Все в его мире казалось ей чужим. Он снова задался вопросом, каков ее мир, если она может выжить с такой нежной кожей и маленькой фигурой. До сих пор ему удавалось держать ее в безопасности, но как долго? И если сохранение ее в безопасности станет его постоянным занятием, как он удовлетворит свою жажду мести?

К'алвек подошел к кромке воды и посмотрел на три луны, отражающиеся в безмятежной глади. Он потянулся к ее мыслям. Растерянность. Обида. Боль.

— Почему ты здесь?

Он услышал вопрос Куша до того, как почувствовал его приближение. К'алвек не хотел признаваться в собственном конфликте. Дотвекский воин всегда должен оставаться сильным и решительным.

Куш бросил камешек в воду, и от него пошла рябь, достигая края и посылая прохладную воду навстречу ногам К'алвека.

— Ты думаешь, ей и ее людям суждено спасти нас?

Он уставился на кузена.

— Если и так, то они этого не знают. — К'алвек не упомянул, как она отреагировала на его прикосновение или как сильно она хотела сбежать из их мира.

Куш кивнул.

— Я видел, как она на тебя реагирует. Твоя связь с ней очевидна.

У К'алвека все сжалось внутри. Так очевидно, что она его ментальная пара?

— Для меня, — уточнил его кузен. — Тебе никогда не удавалось от меня спрятаться.

И это правда. Куш знал его мысли лучше, чем кто-либо другой. До Даники.

— Я не знаю, что делать.

— Возможно, она останется. Возможно, они все останутся. — Его лицо выражало надежду. — Может быть, все они обладают ее способностями.

К'алвек издал приглушенный смешок. Он мог быть честен со своим лучшим другом, как ни с кем другим.

— Эти женщины привыкли командовать, а не подчиняться приказам. — Он широко развел руками. — И они из другого мира, отличающегося от этого. Они летают на корабле среди звезд.

Куш рассмеялся.

— Я не ожидал бы меньшего от женщины, которую ты нашел.

К'алвек толкнул его, но потом сам рассмеялся и снова посерьезнел.

— Она отвлекает, мне этого не нужно.

Куш обнял его за плечи и повел через лагерь.

— Возможно, это как раз то, что тебе нужно. Ты слишком долго поглощен местью.

К'алвек сжал губы.

— Я не могу забыть свою месть.

— Нет? — Куш остановил их у высокого остроконечного шатра, задрапированного белым, затем отошел, оставив К'алвека одного перед закрытым входом.

Лунный свет отражался от ткани, заставляя ее светиться, и К'алвек с трудом сглотнул. Он колебался, перед тем как распахнуть двери шатра и шагнуть внутрь. Повсюду горели свечи, и теплый свет отбрасывал тени на стены. Он вдохнул сладкий, насыщенный аромат душистых масел и горящего жира.

— Я подумала, что ты захочешь найти ответы. — Его мать сидела на стуле с высокой спинкой, над ней висел вырезанный из кости светильник со свечами. — Садись.

К'алвек опустился на пол напротив нее. Затвара нигде не видно. Впрочем, эта скотина не чувствовала бы себя как дома в ее шатре с мягкими ароматами и алтарями богинь. Его мать всегда ставила шатер, в котором молилась богиням. Он помнил, что даже в детстве верховная жрица часто ее навещала.

Как-то раз он спросил отца, почему у них до сих пор есть жрица, если дотвеки из-за болезни потеряли так много женщин. К'алвеку казалось напрасной потеря даже одной женщины, поскольку верховная жрица не брала себе пару. Его отец объяснил, что верховная жрица остаётся непорочной, чтобы передавать мудрость богинь, которая необходима для уравновешивания воинских инстинктов его народа.

— Мир — ничто без равновесия, — говорил ему отец. — Крестиксы оставили своих жриц и свою преданность древней богине мудрости, и посмотри, что с ними случилось.

К'алвек содрогнулся. Он не хотел походить на своих бывших собратьев, которые потеряли способность чувствовать эмоции других и больше не уважали планету. Вместо того чтобы жить в гармонии со своим окружением, крестиксы добывали камень и строили город, который выступал из земли, как зазубренные серые зубы. Они гнались за бессмертием с помощью медицинских экспериментов, по ошибке создав болезнь, которая распространилась на их женщин, а затем заразила дотвеков. Теперь в каждом племени осталось мало женщин, и все из-за потребности крестиксов в развитии, их стремления к большему. До него доходили слухи, что они делятся своими женщинами, хотя он и не представлял себе такого союза. Мысль о том, чтобы поделиться Даникой, заставила его кровь всколыхнуться.