Хранитель понятий - Игорь Чубаха

– Ну, ну, ну, не прибедняйтесь! – Шрам по-генеральски похлопал как бы невзначай вернувшегося Твердышева по плечу. – Люди в вашем возрасте страной верховодят. А вы зарываете себя. Молодежь-то прет сплошь недоученная, школы-то нет. Я слышал, у вас високосный послужной список? Как никак на самой Романовской свадьбе распоряжались. Отсев тогда, наверное, был – ого-го!?

Глаза тамады заволокла сладкая поволока ностальгии, наплыли изнутри картинки хрущевско-брежневского рая. Если до этого массовик корчил махровую занятость и для набивания цены даже готов был взбрыкнуть, типа, для меня кандидаты – не указ, я – художник, я с богом напрямую общаюсь, то тут купился с концами.

– Не то слово! – прорвало тамаду. – Удостоиться мог специалист только высочайшего профессионализма. Вы ж должны понимать, ведь Романов тогда в преемниках у самого Леонида Ильича ходил! Выдавать замуж дочь он мог доверить только лучшему из лучших!

«Правда, половину конкурентов отшили сразу, – подумалось Шраму. – Романов был чуть повыше лилипута. Так что лишний раз раздражать Хозяина верзилой-тамадой никто бы не борзанул».

– Например, я, – бахвалился живчик, – В те годы считался спецом номер один. И даже женить чрезвычайного посла...

Сергей вовремя убрал ногу, иначе бы по ней проплясал отвязавшийся тип в заляпанной вином рубашке. Тип вбивал каблуки в паркет под заказанную Шрамом музыку, как костыли в шпалу вгонял. Типа, товарищ жениха по работе. Эх, а когда Сергей в последний раз так одухотворенно плясал? Не меньше, чем десяток апрелей назад.

– Давай посмотрим, что приволок депутат, Мариш, а, Мариш? – ныла за столом свидетельница, специально из-за этого не пошедшая плясать.

– Смотри, – сдалась невеста, которой и самой было страсть как любопытно.

Свидетельница присела возле Шрамовской коробки, оторвала к чертям ленточный бантик и вспорола ногтем цветастую обертку. Показалась картонная тара с разъяснительными картинками и иностранными надписями.

– Пылесос! Сонивский! Просто так отвалил! – поразилась свидетельница, – Во жируют, гады, распендрить через кучу всю эту депутатскую сволочь!

Сквозь гам Сергей услышал писк свидетельницы и чуть не залился простым искренним смехом. Он почти любил и свидетельницу, и надутую тещу, и всех, всех, всех вокруг.

– Много народу было? – Сергей отхлебнул сока, оказавшегося яблочным. Некая заботливая милашка поднесла Сергею и тамаде по стакану от чистого сердца. А разве в нынешнем мире Шрама такое бы могло произойти? Понятно, ему бы поднесли хоть цистерну сока, только моргни глазом. Но ведь сделали бы это без души, по обязанности. И пить поднесенный в другом мире сок он еще бы трижды подумал, мало ли что могли сыпануть в бокальчик?

– У Романова? Четыреста человек одних гостей. И, наверное, столько же охраны. Плюс обслуга. Поваров взяли из «Астории», на то время их кухня считалась самой лучшей. При выносе с кухни блюда пробовали специально обученные люди из КГБ. Можно посчитать и артистов, которых отобрали на свадьбу. Артисты были сплошь ленинградские, чтобы показать московским делегатам, мол, и сами с усами без ваших выскочек. Программу, конечно, составили по канонам тех времен: сначала оперы с балетами, потом хохмачи и эстрадные певцы с ансамблями. Но я вам признаюсь, программу до конца не доработали. Знаете, как бывает: выпили-добавили, слушать не интересно, самим шевелиться охота. Григорий Васильевич подозвал меня. «Хватит, – говорит, – муры, не в театрах, и чтоб тосты не длиннее чем ссышь». А люди-то сплошь большие. Говорю, мол, вы сейчас выступаете, товарищ генерал, но дядя Гриша покороче просил. А генерал наклюкался уже так, что впору санитаров звать, да я, говорит, тебя с Гришей твоим...

А теще кусок в горло не лез. Во-первых, тетя Рая подарила набор вилок и ножей, чего на свадьбу ни в коем случае дарить нельзя! Во-вторых, первым на ковер в загсе наступил жених, то есть выходит, что в семье главенствовать станет он. И в третьих, НУ НЕ НРАВИЛСЯ ей Кирилл!

– Да, то была Свадьба, молодой человек, – тамада проводил глазами ударника танцевального фронта. – Видно, на таких уж не бывать мне до конца дней. Хотя я, например, выдавал замуж трех дочек прежнего директора Кировского завода, женил президента аукциона «Заготпушнина» и чрезвычайного посла республики Зимбабве...

– А посуда, верняк, была из Эрмитажа? – наведя на цель, Шрам корректировал полет, чтобы не бросало в стороны. – Не врут народные предания?

– Да-а-а! Это я вам скажу производит, – почмокал губами тамада, – да-а-а... Казалось бы, посуда, что посуда?! А вот же и нет! Серебряные чаши с фруктами, вилки с длинными зубцами, хрустальные салатницы в затейливых узорах... Что еще? Рюмки с царским орлом, фарфоровые тарелки со сценкам из пастушечьей жизни. Графины в золотой оплетке, соусники в виде журавлей. Знаете, среди стен дворца... Будто попал на ассамблею петровских времен.

«Только хари над скатертями советские, чмошные», – смолчал, щиро лыбясь, Шрам.

– В петровские времена обряды совсем другие были. Зря мы похерили венчание. Надумаете жениться, я вам такое венчание устрою, пальчики оближите.

Серей понимал, что тамада Твердышев сейчас начнет распользаться мыслью по памятным фрагментам: как тот-то, нажравшись, расхерачил антикварный кувшин, а этот смешную штуку отчебучил... Любопытно, конечно, но Шрам все-таки вор, а не историк. Ему от тамады чисто конкретная фишка нужна.

– А как выглядел банкет? Я себе представлю Таврический дворец. Как столы стояли? Где сидел сам Романов?

– От советских шаблонов нигде не отходили. Народ в зале, руководство в президиуме. Длинный, отдаленный от прочих стол для молодоженов и избранных гостей. Перпендикулярами к нему расставлены столы для сошек помельче, то есть для основной массы. А вот на свадьбе чрезвычайного посла республики Зимбабве вожди племен собирались принести ритуальную жертву...

– Избранных много набралось?

– У Романова? Сорок шесть человек.

– Точность – как в аптеке?

– Ну так я же – свадебный асс, – Валентин Ростиславович понизил голос до ступени заговорщицкого шепота, – Я, например, научился предугадывать, как долго продержится та или иная пара, – тамада посмотрел на молодоженов, словно до того не имел возможности познакомиться. – Через год он начнет пить, и брак пойдет наперекосяк. Но протянут с изменами и скандалами семь-десять лет, – тамада прервался вместе с замолчавшей музыкой, кашлем прочистил горло, поправил бабочку. – Вы уж извините, Сергей Владимирович, надо поработать.

Шрам великодушно кивнул, мол, дозволяю. Массовик куда-то укатился, а Сергей направился к столу. Он не собирался глупо торчать сбоку припеку как неродной. Он собирался черпать кайф большой ложкой.

В это время отяжелевшая головой теща допрашивала какую-то седьмую воду на киселе, через сколько дней молодые разженятся, если не помыть полы в квартире после проводов в загс?[12]

– А вы Невзорова близко видели? – жарко дышала с одного боку Люсия Орбакайте.

– А каждому депутату выделяется миллион рублей, которые он может тратить на что посчитает нужным для города? – напирала дама с боку.

– Невзоров? Это который на конюшне служит?

И тут у Шрама сработала внутренняя сигналка. Так-перетак, недобрым повеяло от трех кучкующихся в углу мужиков. Такие вещи Сергей просекал в момент. Против кого собралась дружить чудо-тройка, пока было не ясно.

Снова Сергей и тамада Твердышев сошлись у стойки бара. Массовик сразу зашептал на ухо Шраму:

– Я вижу, вы здесь надумали задержаться, – тамада кивнул на Кристину-Люсю, – Позволю дать вам совет. У каждой свадьбы есть своя логика. Я ее чувствую с момента рассадки. Например, скажу вам точно, что сегодня будет драка. Согласно договору, я работаю по девяти, до этого времени я уж как-нибудь удержу их. А вам не советую засиживаться дольше.

– Очень интересно, – зевнул Шрам, – Значит, вы помните, сколько тузов бухало за столом дяди Гриши? Кто конкретно терся рядом с дядей Гришей?

Как Шрам и ожидал, в этом месте тамада Твердышев заерзал. Сработала чекистская накачка.

– Вы чересчур интересуетесь этой свадьбой... Зачем вам это, Сергей Владимирович, если не секрет? Дело-то давнее...

– У меня к вам деловое предложение, Валентин Ростиславович. Наша партия, – «партию» Шрам приплел для весомости, – снимает фильм. Сейчас приходится изобретать новые формы. Лобовые агитки уже не фурычат. С фильмом расчет на ностальгию по советским временам. Знаете, без зюгановщины, без надрыва про демократов, которые продали Россию. В духе «Старых песен о главном». Короче, фильм про Ленинград времен Романова. Свадьба – ключевой момент фильма. Вот вы не правы, дело-то не такое уж давнее, поэтому я хочу знать, кто был, кто не был. Чтобы, – Шрам торжественно понизил голос, – Вы же должны врубаться, чтобы никого из нынешених не задеть. Если какой-нибудь, например, э-э... скажем Сидоров и не гудел на той свадьбе, то мог быть его родственник. А пред... претензии выкатит сам Сидоров из Кремля. Вас мне порекомендовали в консультанты. Конечно, работа оплачивается. И неплохо, – Шрам знал, что необходимо кое-что добавить, чтоб тамада думал быстрее. – А дальше, глядишь, и по другим проектам засотрудничаем, – пока двигал тему, Сергей продолжал украдкой пасти троих кавалеров в углу. Вот они нехорошо перемигиваются, вот распыляются по залу...