Избранное - Владимир Маяковский

Последняя смерть

Хлеще ливня,грома бодрей,бровь к брови,ровненько,со всех винтовок,со всех батарей,с каждого маузера и браунинга,с сотни шагов,с десяти,с двух,в упор —за зарядом заряд.Станут, чтоб перевесть дух,и снова свинцом сорят.Конец ему!В сердце свинец!Чтоб не было даже дрожи!В конце концов —всему конец.Дрожи конец тоже.

То, что осталось

Окончилась бойня.Веселье клокочет.Смакуя детали, разлезлись шажком.Лишь на Кремлепоэтовы клочьясияли по ветру красным флажком.Да небопо-прежнемулирикой звездится.Глядитв удивленье небесная звездь —затрубадурила Большая Медведица.Зачем?В королевы поэтов пролезть?Большая,неси по векам-Араратамсквозь небо потопаковчегом-ковшом!С бортазвездолетоммедведьинским братомгорланю стихи мирозданию в шум,Скоро!Скоро!Скоро!В пространство!Пристальней!Солнце блестит горы.Дни улыбаются с пристани.

ПРОШЕНИЕ НА ИМЯ…

Прошу вас, товарищ химик,

заполните сами!

Пристает ковчег.Сюда лучами!Пристань.Эй!Кидай канат ко мне!И сейчас жеощутил плечамитяжесть подоконничьих камней.Солнценочь потопа высушило жаром.У окнав жару встречаю день я.Только с глобуса – гора Килиманджаро.Только с карты африканской – Кения.Голой головою глобус.Я над глобусомот горя горблюсь.Мирхотел быв этой груде горянастоящие облапить груди-горы.Чтобы с полюсовпо всем жильямлаву раскатил, горящ и каменист,так хотел бы разрыдаться я,медведь-коммунист.Столбовой отец мойдворянин,кожа на моих руках тонка.Может,я стихами выхлебаю дни,и не увидав токарного станка.Но дыханием моим,сердцебиеньем,голосом,каждым острием вздыбленного в ужасволоса,дырами ноздрей,гвоздями глаз,зубом, исскрежещенным в звериный лязг,ежью кожи,гнева брови сборами,триллионом пор,дословно —всеми порамив осень,в зиму,в весну,в лето,в день,в сонне приемлю,ненавижу этовсе.Все,что в насушедшим рабьим вбито,все,что мелочинным роемоседалои осело бытомдаже в нашемкраснофлагом строе.Я не доставлю радостивидеть,что сам от заряда стих.За мной не скоро потянетеоб упокой его душу таланте.Меняиз-за угланожом можно.Дантесам в мой не целить лоб.Четырежды состарюсь – четырежды омоложенный,до гроба добраться чтоб.Где б ни умер,умру поя.В какой трущобе ни лягу,знаю —достоин лежать яс легшими под красным флагом.Но за что ни лечь —смерть есть смерть.Страшно – не любить,ужас – не сметь.За всех – пуля,за всех – нож.А мне когда?А мне-то что ж?В детстве, может,на самом дне,десять найдусносных дней.А то, что другим?!Для меня б этого!Этого нет.Видите —нет его!Верить бы в загробь!Легко прогулку пробную.Стоиттолько руку протянуть —пулямигомв жизнь загробнуюначертит гремящий путь.Что мне делать,если явовсю,всей сердечной мерою,в жизнь сию,сеймирверил,верую.

Вера

Пусть во что хотите жданья удлинятся —вижу ясно,ясно до галлюцинаций.До того,что кажется —вот только с этой рифмойразвяжись,и вбежишьпо строчкев изумительную жизнь.Мне ли спрашивать —да эта ли?Да та ли?!Вижу,вижу ясно, до деталей.Воздух в воздух,будто камень в камень,недоступная для тленов и прошений,рассиявшись,высится векамимастерская человечьих воскрешений.Вот он,большелобыйтихий химик,перед опытом наморщил лоб.Книга —«Вся земля», —выискивает имя.Век двадцатый.Воскресить кого б?– Маяковский вот…Поищем ярче лица —недостаточно поэт красив. —Крикну явот с этой,с нынешней страницы:– Не листай страницы!Воскреси!

Надежда

Сердце мне вложи!Кровищу —до последних жил.в череп мысль вдолби!Я свое, земное, не дож'ил,на землесвое не долюбил.Был я сажень ростом.А на что мне сажень?Для таких работ годна и тля.Перышком скрипел я, в комнатенку всажен,вплющился очками в комнатный футляр.Что хотите, буду делать даром —чистить,мыть,стеречь,мотаться,месть.Я могу служить у васхотя б швейцаром.Швейцары у вас есть?Был я весел —толк веселым есть ли,если горе наше непролазно?Нынчеобнажают зубы если,только чтоб хватить,чтоблязгнуть.Мало ль что бывает —тяжестьили горе…Позовите!Пригодится шутка дурья.Я шарадами гипербол,аллегорийбуду развлекать,стихами балагуря.Я любил…Не стоит в старом рыться.Больно?Пусть…Живешь и болью дорожась.Я зверье еще люблю —у васзверинцыесть?Пустите к зверю в сторожа.Я люблю зверье.Увидишь собачонку —тут у булочной одна —сплошная плешь, —из себяи то готов достать печенку.Мне не жалко, дорогая,ешь!

Любовь

Может,может быть,когда-нибудь,дорожкой зоологических аллейи она —она зверей любила —тоже ступит в сад,улыбаясь,вот такая,как на карточке в столе.Она красивая —ее, наверно, воскресят.Ваштридцатый векобгонит стаисердце раздиравших мелочей.Нынче недолюбленноенаверстаемзвездностью бесчисленных ночей.Воскресихотя б за то,что япоэтомждал тебя,откинул будничную чушь!Воскреси меняхотя б за это!Воскреси —свое дожить хочу!Чтоб не было любви – служанкизамужеств,похоти,хлебов.Постели прокляв,встав с лежанки,чтоб всей вселенной шла любовь.Чтоб день,который горем старящ,не христарадничать, моля.Чтоб всяна первый крик:– Товарищ! —оборачивалась земля.Чтоб житьне в жертву дома дырам.Чтоб могв роднеотнынестатьотец,по крайней мере, миром,землей, по крайней мере, – мать.

1923

РАБОЧИМ КУРСКА,

ДОБЫВШИМ ПЕРВУЮ РУДУ,

ВРЕМЕННЫЙ ПАМЯТНИК РАБОТЫ

ВЛАДИМИРА МАЯКОВСКОГО

Было:социализм —восторженное слово!С флагом,с песнейстановились слева,и самана головыспускалась слава.Сквозь огонь прошли,сквозь пушечные дула.Вместо гор восторга —горе дола.Стало:коммунизм —обычнейшее дело.Нынчесловомне пофанфароните —шею крючьда спину гни.На вершочномнезаметном фронтезавоевываются дни.Я о тех,кто не слыхалпро грековв драках,ктоне читалпро Муциев Сцев'ол,кто не знает,чем замечательны Гракхи, —кто просто работает —грядущего вол.Было.Мы митинговали.Словопадов струи,пузыри идеи —мир сразить во сколько.А на деле —обломалисьручки у кастрюли,бреемсястеклом-осколком.А на деле —у подметок дырки, —без гвоздяслюнойклеить – впустую!Дыркуне посадите в Бутырки,а однакодыркипротестуют.«Кто был ничем, тот станет всем!»Станет.А на деле —как феллахи —неизвестно чемраспахиваем земь.Шторыпиджакамина плечи надели.Жабойсжало грудьблокады иго.Изнутриразрух стоградусовый жар.Машиньёсдыхало,рычажком подрыгав.В склепах-фабрикахжелезожрала ржа.Непроезженныевыли степи,и Уралоралнепроходимолесый.Без железакоммунизмне стерпим.Где железо?Рельсы где?Давайте рельсы!Дымне выдоиттрубищ фабричных вымя.Отповедьгудковаякрута: «Зрячеговорочать маховыми?Где железо,отвечайте!Где руда?»Электризоваломассы волю.Массы мозгизобретательством мотало.Тело массслонялопо горе,по полюголодоми жаждою металла.Крик,вгоняющийв дрожаниеи в ёжь,ушиземляныерезал:«Даешь железо!»Возникали глох призыв повторный —только шепотшелпрофессоров-служак:де под Курскомстрелкилезут в стороны,как Чужак.Мнефабрика словв управленье дана.Яне геолог,но я утверждаю,что до нас былопод Курскомголо.Обыкновеннейшиепочва и подпочва.Шар земной,а в нем —водаи всяческий пустяк.Только лавыизредкасверлили ночь его.Времена спустяна восстанье наше,на желанье,на призывдвинулисьземли низы.От времен,когдалавинырыже разжижели —затухавших газов перегар, —от времен,когда водавходила еле в первыебазальтовые берега, —от времен,когдапрабабки носорожьи,ящерьи прапрадедыи крокодильи,ни на что воображаемое не похожие,льдами-броненосцами катили, —от времен,которыеслоили папоротник,углемкаменнымзастыв,о которыхрапортане дали первый таборник, —залеглижелезные пласты.Будущих временмашинный гулв каменноммешкележит —и ни гугу.Даешь!До мешков,до запрятанных в сонные,до сердцаземноголозунг долез.Даешь!Грозою воль потрясенные,трещатказематынад жилой желез.Свернувгоры навалившийся груз,ступни пустынь,наступивших на жилы,железобежалов извилины русл,железотеклов океанские илы.Боролокаких-то течений сливания,какие-то горы брало в разбеге,под Крымомползло,разогнав с Пенсильвании,на Мурманвзбиралось,сорвавшись с Норвегии.Бежало от немцев,боялось французов,глазакосившихна лакомый кус,пока доплелось,задыхаясь от груза,запряталосьв сердце Россиипод Курск.Голосаподземныевыкачивала ветра помпа.Слушай, человек,рулетка,компас:не для мопсов-гаубиц —для мираразыщи,узнай,найди и вырой!Отойдиещена пяди малые, —отойдии голову нагни.Глаз искателейтянуло аномалией,стрелки компасовкрутил магнит.Есть.Вы,оравшие:«В лоск залускали,рассорилРоссиюподсолнух!» —посмотритев работе мускулыполуголых,голодных,сонных.В пустыряхветров и снега бред,под ногоюгрязь и лужи вместе,непроходимые,как Альфредиз «Известий».ПрославлялромантикДон-Кихота, —с ветром воевали с д'ухами иными.Простомельников хвалитькому охота —с настоящей борются,не с ветряными.Слушайте,пролетарские дочки:пришедшийв землю врыться,в чертежахразмечавший точки,он —сегодняшний рыцарь!Он так же мечтает,он так же любит.Рудазалегла, томясь.Красавцемв кудрявомдымном клубе —за нейсквозь камень масс!Стальной бураво землю ломался.Сиди,оттачивай,правь —и сноваземли атакуется масса,и сноваиззубрен бурав.И снова —ухнем!И снова —ура! —в расселинах каменных масс.Стальнойсменялалмазный бурав,и сноваломался алмаз.И когдаказалось —правь надеждам тризну,из-под Курскапрямо в наснастоящеюземной любовью брызнулбудущегоприоткрытый глаз.Пустьразводятскептикиунынье сычье:нынче, мол, не взятьи далеко лежит.Если бкоммунизмужитьосталосьтолько нынче,мывообще быперестали жить.Будет.Лучше всяких «Лефов»насмерть ранив русскоголенивый вкус,музыкойв мильон подъемных крановцокает,защелкивает Курск.И не тщасьвзлететьна буровые вышки,в иллюстрациюзоологовых слов,приготовишкамсоловьишкидемонстрируютсвоеунылейшее ремесло.Где бульварвздыхалвесною томной,не такихЛюбовейлития, —огнегубыевздыхают топкой домны,рассыпаясьзвездами литья.Речка,где и уткамбыло узко,где и по коленоне было ногам бы,шлаплотвою флотовречка Тускарь:курс на Курск —эСэСэСэРский Гамбург.Всякого Нью-Йорка ньюйоркистей,раздинамливаяэлектрический раскат,маякипросверливающей зоркостив девяти моряхслепятглаза эскадр.И при каждой топке,каждом кране,наступившимолниям на хвост,выверенные куряне направляливесьс цепей сорвавшийся ха'ос.Четкие, как выстрел,у машинэльвисты.В небесах,где месяц,раб писателин,искры трубчерпал совком,с башенных волчков– куда тут Татлин! —отдавалсиренамиприказзавком.«Слушай!д 2!3 и!Пятый ряд тяжелой индустрии!7 ф!Доки лодоки шестая верфь!»Заревет сиренаи замрет, тонка,и опятьзасвистываетэлектричество и пар.«Слушай!19-й ангар!»Раззеваютслуховые окнакрыши-норы.Сразув стотоварно-пассажирских линийотправляютсяс иголочкипланёры,рассиявпо солнцуалюминий.Раззеваютглавный входзаводы.Лентамиавто и паровозы —в главный.С верфейс верстовыхсоскальзывают в водыкораблинадводныхи подводных плаваний.И ужепо тундрам,обгоняя ветер резкий,параллельными путямина паридва локомотива —скорыйи курьерский – в свитрах,в кепкахзапускают лопари.В деревнях,с аэроплановозирая тыщеполье,стадомв 1000 —не много и не мало —пастушоноклет семи,не более,управляетсветовым сигналом.Что перо? —гусиные обноски! —только зрябумагу рвут, —сто статейнапишетобо мнеСосновский,каждый деньменяя«Ундервуд».Я считаю,обходябульварные аллеи,сколькихнаследилиюбилеи?Пушкин,Достоевский,Гоголь,Алексей Толстойв бороде у Льва.Не завидую —у насбульваров много,каждомунайдетсябульвар.Может,будетЛазареву липы в лепете.Обозначатв бронзечином чин.Ну, а остальные?Как их слепите?Тысяч тридцатькурскихженщин и мужчин.Вамне скрестишь ручки,не напялишь тогу,не поставишьнянькам на затор…Ну и слава богу!Но зато – на бороды дымов,на тело гуловне покуситсяникакой Меркулов.Трем Андреевым,всему академическому скопу,копошащемусяу писателей в усах,никогдане вылепитьваш красный корпус,заводские корпуса.Васне будут звать:«Железо бросьте,вывернитена спинуглаза,возвращайтесьвспятьк слоновой кости,к мамонту,к Островскомуназад».В вашстолетний юбилейне прольютСакулиныречей елей.Ты работал,ты уснули спи —только город ты,а не Шекспир.Собинов,перезвените званьем Южина.Лезьтекорпусомиз монографий и садов.Курскамваших мраморовне нужно.Но зато —на бегущий памятниккурьерскийрукотворныйне присядутгадитьвороны.Васу опери у оперетт в антракте,в юбилеене расхвалитязыкастый лектор.Речьоб васразгромыхает трактор —самый убедительный электролектор.Гизне тиснетмонографии о вас.Но зато —растает дыма клуб,и опятьфамилий ваших вязьвписываютмиллионы труб.Двери в славу —двери узкие,но как бы ни были они узки,навсегда войдетевы,кто в Курске добывалжелезные куски.

1923