Коллекционер стеклянных глаз - Фиона Хиггинс

— Как я уже говорил, всему свое время. Значит, момент еще не наступил.

Гектор хотел спросить его, что это значит, но парень приложил палец к губам и произнес:

— Тсс! Кто-то идет.

И точно, внизу послышались голоса. Затем из-за поворота вышли леди Мандибл и Боврик в сопровождении стражника.

Гектор подавил в себе желание сорваться с места — тем более что и бежать-то было некуда, путь преграждала появившаяся троица. В одежде барона на этот раз сочетались алый и желтый цвета, туфли сверкали серебряными пряжками, он подкручивал свои нафабренные усы. Его неуклюжие попытки поразить окружающих своим внешним видом и заставить их поверить в подлинность его фиктивного титула смешили Гектора. Неужели он полагает, что настоящий барон стал бы привлекать внимание к своей особе таким образом? Это было просто нелепо.

— Гектор! — воскликнула леди Мандибл. — Что ты здесь делаешь? — Казалось, она была довольна неожиданной встречей, в то время как барон нахмурился.

Вместо ответа Гектор показал ей фитиль.

— Это очень удачно. Тебе ведь интересно будет увидеть, насколько полезным оказалось то, чем ты поделился со мной сегодня, не правда ли?

— Мне?.. Я?.. — промямлил Гектор, не понимая, о чем идет речь.

— Что это вы затеяли, миледи? — вмешался Боврик. — И зачем вы решили вовлечь в это дело этого… слугу, даже не предупредив меня? — Он улыбнулся, чтобы показать, что шутит, но улыбка получилась несколько кривой.

Тем не менее он достал большой ключ и отпер замок. Глаза леди Мандибл блестели — явно в предвкушении какого-то развлечения. Она вошла в комнату вместе с Бовриком, за ними проскользнул и Гектор. Стражник встал в дверях, преграждая выход.

Узник молча сидел на койке. Гектора восхищало его хладнокровие, но ситуация в целом ему совсем не нравилась.

— Так вот этот гнусный браконьер, которого задержал ваш муж! — прогремел Боврик с пафосом. — Я распоряжусь, чтобы его доставили в Урбс-Умиду и бросили в городскую тюрьму, если пожелаете, — обратился он к леди Мандибл.

— Я не браконьер, — отозвался парень. — Я просто гулял.

Леди Мандибл проигнорировала как предложение Боврика, так и ответ заключенного.

— Молодой человек, — сказала она. — Я решила дать вам шанс. Не хочу, чтобы говорили, будто я обхожусь с людьми несправедливо. Если вы отгадаете мою загадку, я отпущу вас на свободу. Если же нет — последует суровое наказание.

Барон поднял брови, а Гектор опять едва не задохнулся. Она сказала «загадку»? Неужели его загадку?! И правда, он ошеломленно смотрел, как леди Мандибл вручает Боврику тот самый листок, который Гектор дал ей всего час назад.

— Барон, прочтите нам это вслух, — приказала она.

Барон презрительно обратился к узнику:

— Миледи желает, чтобы ты дал ответ на загадку, и тогда тебя отпустят на свободу.

— Очень хорошо, — ответил тот, поднимаясь на ноги. — Я люблю бросать вызов судьбе.

Гектор схватился за голову.

— Итак, слушай, — начал Боврик. — Некий путешественник прибыл в страну, где половина жителей всегда говорит правду, а другая половина всегда лжет. Дорога, по которой он шел, разветвлялась на две. Ему было известно, что одна из них заведет его в отравленное болото, где он будет долго и мучительно умирать, вдыхая ядовитые испарения, а по другой он достигнет прекрасного города, который является целью его путешествия. Никакого указателя на развилке нет, и путник не знает, какую из дорог выбрать. Он садится и ждет. Через некоторое время к нему подходят два человека. Один из них говорит правду, другой лжец, но неизвестно, кто из них кто. Чтобы узнать, какой дорогой идти, путешественник может задать им всего один вопрос. Он задумывается на мгновение, задает очень простой вопрос и вскоре после этого идет по дороге к городу. Ты должен угадать, — продолжил Боврик, бросив взгляд на леди Мандибл, которая внимательно слушала, сжимая и разжимая пальцы и сверкая кольцами, — какой вопрос задал путник и кому?

Сердце Гектора упало. Если бы только ему были известны намерения леди Мандибл, когда он писал для нее загадку! Но он не спросил об этом, польщенный ее вниманием и завороженный ее холодной красотой. Желая поразить ее, он выбрал загадку потруднее. Она использовала его в своих целях, а в результате пострадает невинный человек! «С волками жить — по-волчьи выть», — вспомнил он предсмертные слова отца. И впервые в его душу закралось сомнение. Видя самодовольное выражение лица леди Мандибл, наслаждавшейся своей властью над человеком в этой жестокой игре, Гектор почувствовал, как горечь подступает к его горлу.

Но тут пленник заговорил.

— Разгадка проста, достопочтенный сэр, — произнес он с легким поклоном и изрядной долей сарказма и затем невозмутимо дал правильный ответ.

Только тут Гектор понял, что кажется ему таким знакомым в этом парне: его голос. Это он загадал ему загадку в стихах на площади в Урбс-Умиде. Гектор был ошарашен. Неужели парень следовал за ним все это время? Ему вспомнилась и прятавшаяся в тени фигура в Пагус-Парвусе. Он и там следил за ним? Но ведь не для того же он приклеился к Гектору, чтобы узнать, разгадает он его загадку или нет?! А для чего тогда?

Прочитав написанный Гектором ответ и убедившись, что он совпадает с тем, который дал пленник, Боврик покраснел с досады, а Гектор, несмотря на возникшие у него подозрения в отношении парня, облегченно вздохнул. Затем он посмотрел на леди Мандибл. На ее лице застыла холодная маска. Не придется ли теперь ему отвечать за ее неудачу?

Однако она, поймав его взгляд, лишь пожала плечами и сказала:

— Надо же! Он оказался умнее, чем я думала. — Отвернувшись от Гектора, она добавила: — Тем не менее пусть посидит здесь еще.

Гектор с трудом подавил протестующий возглас. Парень, однако, не думал об осторожности.

— Но, ваша светлость, — спокойно сказал он, — я дал правильный ответ, а вы обещали в этом случае отпустить меня.

— Я передумала, — отрезала леди Мандибл, направляясь к выходу. — Я не хочу тебя отпускать.

За ней вышел и Боврик, бросив злобный взгляд на Гектора. В отчаянии посмотрев на пленника, Гектор последовал за ними. Он беспомощно наблюдал за тем, как Боврик с видимым удовольствием запирает дверь и ставит возле нее стражника. Узнает ли он когда-нибудь тайну этого парня, не теряющего присутствия духа ни при каких обстоятельствах?

Спустившись по винтовой лестнице, леди Мандибл и Боврик удалились, а Гектор вдруг почувствовал на плече чью-то руку, резко развернувшую его на сто восемьдесят градусов. Перед ним стоял лорд Мандибл.

— Гектор? — спросил он.

— Да.

— У меня есть для тебя работа.

ГЛАВА 24

Сомнения

Дожевывая остатки завтрака, барон Боврик де Вандолен вытащил шкатулку с искусственными глазами и поставил ее на стол перед собой. Он откинул крышку, и широкая улыбка расплылась по его лицу. Из шкатулки на него глядело шесть глаз, лежавших в порядке их приобретения. Предпоследний, со вставленным в него изумрудом, он купил на деньги, вырученные за серебряное блюдо, которое он отыскал в одном из дальних полутемных коридоров замка, а последний, с нефритом, был получен в обмен на старинный кубок.

«Еще один, — подумал Боврик, — и комплект будет полным».

Вынимая глаза из шкатулки один за другим, он протер их мягкой тканью и вернул на место, укладывая так, чтобы они смотрели строго в одном направлении. Это был ежедневный ритуал. Лишь после этого он решал, какой из них будет носить в этот день. Сегодня он выбрал третий слева. Жемчужный зрачок будет отлично смотреться с его жилетом. Быстрым заученным движением Боврик вставил глаз в глазницу и встряхнул головой. Он надеялся, что леди Мандибл одобрит его выбор, — теперь это было важнее, чем когда-либо раньше.

При мысли о леди Мандибл барон тяжело вздохнул. Откинувшись в кресле, он прижал к груди бархатную подушку и погрузился в размышления. Пора было взглянуть правде в глаза: отношение хозяйки замка к нему изменилось. Все чаще она передавала барону сообщения через этого поганого Герульфа, вместо того чтобы поговорить с ним лично. И своими намерениями относительно этого браконьера не поделилась, высвистав его в последний момент. Откуда такая перемена? Не могла же она дознаться, кто он такой на самом деле? Нет, это исключено. Тут что-то другое. Он уже привык к окружающей его ныне роскоши. Порой, когда он проходил по коридорам Визипиттс-холла, его бросало в дрожь от окружавшего великолепия. Для него жизнь в замке была максимальным приближением, какое только возможно на земле, к райской. Ближе к небесам ему вряд ли удастся когда-либо подняться, ибо нет сомнений, что в конце концов черти при первой же возможности уволокут его в ад.