Ревность (ЛП) - Лили Сэйнткроу (Сент-Кроу)

А это о чём-то говорит.

Не странно ли, что эта светлая фифа была более ужасающей, чем отвратительная смерть от рук кровососа? Говорит о том, что мои приоритеты сбились. Возможно, это всё из-за волнения.

Она пугала меня, потому что я видела таких, как она, по всей стране. И если вы не пугаетесь, когда они улыбаются вам, или когда ведут себя дружелюбно, то на вас просто не обратили внимание, и вы заслуживаете все, что вам достанется. Тем не менее, некоторые из них нормальные, просто бездумные и раздражают, а так у них нет злого умысла.

Моё спокойствие находилось на уровне злобы Анны. Но я осторожна, когда дело касается таких вещей. Я сразу же поняла, что папа не понимал жестоких девушек. Он понимал меня, когда я дралась, но если бы я пришла домой, рыдая, после стычки с девчонкой, с которой мы обменялись только словами... ну, до него бы это не дошло.

Пристальный взгляд по-детски голубых глаз Анны переместился, останавливаясь выше моего левого плеча.

— А это, должно быть, мистер Грейвс. Боже, не правда ли вы красавец? Если бы в моей охране было свободное место, то я, наверное, нарушила бы традицию и предложила вам Испытание вызова.

Испытание вызова? Что? Скорее всего, какая-то дампирская штука. Я могу спросить Бенжамина. Или Леона.

Как только выберусь отсюда.

Кир напрягся. Он выглядел красивым в комнате Совета, но он был бледен, и его кожа слегка блестела. Он вспотел? Странно.

Я услышала шелест одежды — Грейвс всё ещё был в своём чёрном длинном плаще — и шорох бумаги и целлофана. Затем, о мой Бог, щелчок зажигалки и длинная затяжка.

Он курил!

— При условии... — сказал он тихо, — что я буду курить.

Руки Кира ударили столешницу, и он как будто стал больше. Он стал трансформироваться: показались клыки, золотые полосы расплескались по его коротким волосам, и я приготовилась к худшему. Я расправила плечи настолько, насколько смогла, и уставилась на него.

Я никак не могла бы противостоять трансформировавшемуся дампиру, уже не говоря о старом и достаточно сильном дампире, который состоял в Совете. Тем не менее, я услышала папин голос, еще до того, как вся моя жизнь перевернулась с ног на голову:«Сначала проверяй, а потом отвергай, дорогая».

Собаки могут учуять запах страха, люди — или существа из Истинного мира — тоже. Хищники настроили свои антенны на террор. Но девяносто девять раз из ста, собака тоже может учуять вожака. Требуется такой ​​же плоский взгляд и решение быть бесстрашным, как подавляющий взгляд кучки спортсменов, стремящихся поиздеваться над кем-нибудь.

Я просто надеялась, что одарила Кира смущённым, а не исчерпывающим «О, мой Бог!» взглядом.

Анна впилась в Кира взглядом в течение долгой, тягучей, как ириска, секунды. Она сделала мягкое, скользящее движение одной рукой, на её ногтях вспыхнул лак.

— О, Кир. Расслабься. У мистера Грейвса колкое чувство юмора. Я ценю это в мужчине. Юмор парня такой юный.

Лицо рыжеволосого дампира искривилось, как будто он учуял что-то действительно плохое. Я уловила вспышку ухмылки Анны прежде, чем она посмотрела непосредственно мимо меня на Грейвса. Я видела, как фифы из группы поддержки таким взглядом смотрят на парней.

Это означало, что они отмечали свою следующую жертву. Сердце больно кольнуло. Если Грейвс не интересовался мной — или был только отчасти заинтересован — то он, возможно, заинтересовался бы девушкой, которая была похожа на фотомодель. Независимо от того, что она разжевала бы его и выплюнула. Такие девушки всегда так делают.

Ну и дела, Дрю, неужели ты судишь ее по одежде? Наверное, я судила её из-за того, что мне не нравилось, когда она угнетала меня. Это было несправедливо.

— Это была не колкость, — Грейвс выдул облако едкого дыма. — Просто указание на ошибку в твоей логике, малышка.

Челюсть Анны практически отвалилась. На мгновение я не была уверена, следует ли мне засмеяться или вытолкнуть его из комнаты. Так держать, Грейвс!

— Должно быть, я опоздал, — послышался приятный тенор позади меня. Хиро скользнул в комнату, его поступь была угрожающе тихой. — Кир. Миледи, — его губа почти свернулась, сарказм так и сочился в его словах. Затем он полуобернулся и взглянул на меня. Когда он снова заговорил, в его словах слышался почтенный ропот. — Миледи.

То, как он мог произносить одно и то же слово каждый раз по-разному, было вне моего понимания. Он наклонился немного вперёд, крошечный поклон, и я сделала тоже самое, прежде, чем смогла себя остановить. Эй, парень, с волками жить, по-волчьи выть, да?

Он улыбнулся, когда выпрямился.

— Изящные манеры. Я сожалею о своем опоздании. Простите меня.

Я уже собралась сказать «без проблем!», но Кир почти задохнулся. На лице Анны не отражались эмоции, она улыбалась, но в глубине ее глаз что-то блестело. Её сапоги скользнули на ковёр, и она изящно встала из кресла, зашелестел шёлк, когда её платье упало в поставленные складки. На столе виднелось ее отражение, но оно было странно искаженным, когда она двинулась. Она обошла стул Кира, и я могла бы поклясться, что худой рыжеволосый молодой мужчина вздрогнул, когда ее тень коснулась его.

Она остановилась в конце стола, и я расправила плечи, когда мы оценивали друг друга. Вкус восковых апельсинов исчез, и я вдохнула ее теплые пряные духи.

Взгляд её голубых глаз упал к моим ногам, потом возвратился наверх. Оценивая меня весь этот промежуток времени. Когда она заговорила, было похоже, будто мы единственные люди в комнате.

— Мне бы хотелось стать твоим другом, Дрю.

— Мне тоже, — я врала с чувством. Если они думают, что ты достаточно тупая, чтобы поверить им, то можешь выиграть достаточно времени для побега.

«Враги должны недооценивать тебя». Этому учил меня папа. Я не была уверена, была ли она врагом или просто одной из тех девушек, которые не представляют опасности. А ведь она еще и дампир, да не просто дампир, а светоча! Вампиры также и для нее представляли угрозу. Нам следовало бы держаться вместе, по крайней мере, насколько это возможно, находясь на разных концах социального спектра.

Моя грудь болела. Я поняла, что задерживала дыхание, и выдохнула. Дар пульсировал внутри головы, но все в комнате было так напряженно и перепутано, что я не могла сказать, откуда исходит поток... что это было? Страх? Жажда крови? Гнев? Но здесь никто не выглядел даже отдаленно расстроенным. Просто как не в своей тарелке. Лицо Кира стало бледным. Его веснушки выделялись, ярко светясь.

Я думала о вспышке ярости, что почувствовала в коридоре. Бенжамин думал, что это была светоча, и я была уверена, что это Анна, но и от нее, и от Кристофа исходил запах пряностей.