Сотерия - Яна Бендер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице почти стемнело, но яркая луна настойчиво освещала лицо Германа.
«Там мы можем быть теми, кем хотим», – прочитала я по губам.
– Ты думаешь, что я хочу быть девочкой – подростком в кукольном платье?
«Тебе идет этот образ».
– Так ты с самого начала видел меня такой? Как только я зашла в твою палату?
«Боже, до чего ты любопытная!»
– Не уходи от вопроса! – обиделась в шутку я.
«Я и не думал!»
21.01.
– Как говорит моя подруга Женя, – устраиваясь поудобнее в его объятиях, бормотала я, – после плотного обеда, по закону Архимеда, чтобы жиром не заплыть, надо срочно покурить.
Герман дернулся и отстранился от меня.
«Ты куришь?» – прочитала я на лице, полном удивления.
– Нет. Это она курит.
«Смотри у меня!»
– У тебя? – возмутилась я. – В каком смысле?
«Я не переношу табачного дыма. Особенно на тебе!»
– Но на мне его никогда и не было.
«И не будет!» – мне показалось, что, если бы он всё это говорил вслух, то эту фразу обязательно бы крикнул.
Я уткнулась лбом в его ключицу, вдохнула его запах и закрыла глаза.
03.08.2006 – четверг
1.33.
Меня что-то сильно толкнуло в бок. Я испуганно открыла глаза и увидела, как Герман «душит» подушку. Он стонал. На лбу проступил пот. Мне стало жутко, но я, поборов все страхи, приблизилась к нему и обняла за плечи.
– Тихо, тихо… – шептала я ему в ухо, словно убаюкивая.
Что ему приснилось, я не знала. За эти четыре часа он не соизволил впустить меня в свой мир.
Я держала его голову, так что она была в моих руках, прижатая к моей груди. Я осторожно покачивалась из стороны в сторону, будто укачивала ребёнка.
Он открыл глаза и вгляделся в мое напуганное лицо.
«Спасибо!» – прочитала я.
– За что?
«Я чуть было не погиб в реальности, сражаясь во сне с самим собой».
– Впусти меня в свой мир, – просила я его, словно портал в наших фантазиях был закрыт для меня.
«То, чего ты не знаешь, чего ты желаешь, имеет высокую цену…»
Он обхватил руками меня и прижался своими губами к моим. Я плакала от бессилия. Я хотела его защитить, но у меня ничего не получалось. Если в реальности мои попытки оградить его от зла венчались успехом, то в его собственном мире я не имела никаких сил. Как я могла защитить его от самого себя?
2.08.
Я сидела за столом по левую руку от Германа, и пила чай.
– Что, сегодня опять придут гости? – поинтересовалась я у него.
– Не знаю, – задумчиво произнес он.
– Что-то не так? – забеспокоилась я.
– Ангелина куда-то исчезла… То есть, не исчезла, а старательно меня избегает…
– Может быть ревнует? – делая очередной глоток горячего напитка, съязвила я.
Он грустно улыбнулся и отодвинул от себя чашку с чаем.
За столом показался Франц и Агния. Через минуту к нам присоединилась Изольда, а еще через некоторое время Лорд и Венера.
– Где Ангелина? – спросил у девушек Герман.
– Она… – протянула рыжеволосая особа. – Заболела.
– Да! – подхватила блондинка. – Очень страшной болезнью!
– Сифилисом, что ли? – усмехнулась я, поперхнувшись чаем.
Девушки недовольно на меня посмотрели.
– Не смешно! – заключила Венера.
– Хватит! – остановил всех Герман и, встав из-за стола, прошел мимо нас к лесу.
Тропинка увела его прочь и скрыла от наших глаз.
– Бедный, – сочувственно произнесла Агния, – как тяжело ему приходится без нее!
– Зачем она только играет с ним? Знает, чем это грозит! – поддержала разговор ее подруга, после чего они обе зачем-то посмотрели в ту сторону, куда он ушел.
«Плохо ему, значит, без нее! – обиделась я. – Посмотрим, как ему без меня будет!»
Я встала со своего места и направилась в лес, но только не по тропинке, куда ушел Герман, а в противоположном направлении. Прямо по бурелому.
Я долго шла, ободрала все ноги, вспомнила все ругательства, которые только знала (при чем не только на русском, но и на немецком, английском и латинском).
Лес внезапно оборвался и передо мной предстала небольшая опушка, по середине которой расположилась изба. Ну, как изба… На самом деле это был двухэтажный уютный деревянный домик. Под небольшим навесом, визуально отделявшим первый этаж от второго, были сложены поленья: аккуратно, друг на дружку, бережною рукою. Рядом с поленницей, но под открытым небом, стояла колода7, в нее был воткнут топор.
Из-под навеса вышел мужчина, который мне показался ровесником Германа. Его торс был обнажен. На нем были только черные брюки и ботинки такого же цвета. Мощные руки выдернули топор из бревна, установили на плаху полено, размахнулись и разрубили кусок древесины пополам.
Он, словно почувствовав мое присутствие, повернулся ко мне.
– Кто к нам пожаловал! – воскликнул он, с силой вонзив лезвие топора в колоду.
– Здравствуйте, – бесцеремонно разглядывая его мышцы, ответила я.
– Ну, добро пожаловать! – подняв с груды бревен белую ткань, которая оказалось рубашкой, произнес он и, махнув мне рукой, пригласил в дом.
– Есть хочешь? – поинтересовался он, указав мне на кресло в гостиной.
– Нет, спасибо, – отказалась я и села на предложенное место.
– Вина? – спросил он, закатав рукава рубашки.
– Вы разве не видите, что мне всего-то лет 16?
– Ты что, даже не знаешь своего возраста? – удивился он, взяв бокал с кроваво-алой жидкостью и, придвинув мне второй по журнальному столику, сел на диван в метре от меня.
– Знаю. Только в настоящем мире мне 22, – взяв бокал в руку, ответила я, – а здесь… Я даже не знаю, кто я.
Он усмехнулся.
– Что-то не так? – задала я ему вопрос.
– Нет, все в порядке. Просто… Ты – Алиса в стране чудес.
Он замолчал.
– Кто же с тобой так жестоко поступил? – наконец спросил он.
– Герман…
Его даже передернуло. Он сразу стал серьезным и сел ровно, даже немного подался вперед.
– За какие такие грехи хозяин на тебя прогневался?
– Боже! – закричала я от безысходности. – Почему вы все его так боитесь?!
– Замолчи, – шепнул он мне, затем встал и прошел по комнате.
Я боялась издать хотя бы звук. Он наконец вернулся на диван и внимательно посмотрел на меня.
– Так почему ты здесь? – желая успокоиться, уточнил он.
– Я обиделась на него.
– За что?
– За Ангелину.
– А она-то, что натворила?
– Спит с ним. Теперь избегает его. Он волнуется, переживает, страдает…
– И не замечает маленькую девочку, которая ради него на всё готова… – догадался он.
– Ну, можно и так сказать.
– Пей, давай! –
