Крутые парни - Стивен Хантер

Однако вскоре он стал различать свет и, как ему показалось, звуки. Он сосредоточился. Ему казалось, что он выныривает из глубины, долго и с трудом приближаясь к поверхности воды. Вот поверхность приближается, вот он выныривает и чувствует какой-то запах... и понимает, что это аромат бурбона.

Лейтенант Си Ди Гендерсон, сотрудник OSBI, смотрел на него сквозь стекла своих очков. Временами Бад очень отчетливо видел лейтенанта, но иногда его силуэт расплывался и становился мутным и смазанным. Вот он видит старика, а вот — хлоп, и от него остается только распластанное по серому небу пятно. Наконец очертания лейтенанта приняли некую устойчивую форму.

— Он приходит в себя, — проговорил лейтенант. Слова прогрохотали так, словно Гендерсон вещал в мегафон. Они гулким эхом отдавались внутри черепа Бада.

Появилась Джен. Ради нее он постарался освободиться от пут смерти, но ее паутина крепко держала его. Она казалась погруженной в глубокое горе, лицо ее было печальным и опухшим от слез. Такого проявления чувств на ее обычно бесстрастном лице Бад не видел уже очень давно. Вот в поле его зрения появился Джефф, очень напряженный и озабоченный. Здесь был и Расс, даже Расс, который уже давно никуда и никогда не ходил вместе с ними, и тот был здесь. Происшествие, кажется, вымыло из него обычную раздражительность и отчужденность, и под его напряженным взглядом угадывалось беспомощное выражение лица маленького ребенка.

— Эй, Бад, не вздумай умирать при мне, — сказала Джен.

Он не мог ничего сказать ей в ответ. Губы не повиновались ему.

— Папа, — говорил ему Джефф. Он плакал. — Папочка, Господи, ты выжил, как нам повезло, Господи, какое же это счастье.

Над одной его перевязанной рукой висел пакет с плазмой, над другой — большой пластиковый пакет с прозрачной жидкостью — его усиленно лечили многочисленными капельницами. Он лежал неподвижно, спеленутый бинтами. Вдруг он почувствовал, что его схватили за член и начали его выкручивать. Когда-то их водили в больницу «Скорой помощи», и он понял, что ему вставляют мочевой катетер. Ему страшно хотелось пить.

— Джефф, — наконец сумел произнести Бад. Джефф поцеловал его в лоб. Баду захотелось выпростать из-под одеяла руку, чтобы ласково прикоснуться к Джеффу. Но он не в состоянии был шевельнуться. При малейшей попытке во всем теле возникала сильная боль.

Над ним склонился Расс и просто дотронулся до него, взяв его за руку.

Бад кивнул головой и подмигнул старшему сыну.

— Он приходит в себя, — сказал молодой человек в больничной униформе. На груди была приколота табличка с надписью «Доктор такой-то». Когда только этот молодой парень успел стать врачом?

Бад посмотрел на Джен. На его глазах навернулись слезы. Он увидел рядом с ней совсем юного Джеффа, такого красивого и цельного, Расса, со всеми его завихрениями в мозгах, с его надеждами и длинными патлами, и вдруг опять вспомнил, как пуля пробила череп бедняги Теда.

«Почему и там плохо все сделал? Меня подловили, как желторотика. Нас обоих подловили. Почему мы даже не подумали о такой возможности? Почему не предусмотрели засаду? Нас взяли тепленькими. Лэймар Пай вышиб нас из седла».

— Вы поправитесь, сержант Пьюти, — сказал врач. — Главное — кровопотеря. Еще бы один час — и вы истекли бы кровью. Тогда мы ничего не смогли бы сделать. Этот старик просто кремень, должен вам сказать.

Должно быть, в глазах Бада отразилась растерянность, потому что Джен тут же объяснила:

— Старик Билл Степфорд. Он в темноте прошел пешком тринадцать миль, вернулся на ферму и позвонил в полицию. Это произошло около полуночи. Они искали вас, где только могли, но никому и в голову не пришло искать вас на его ферме. Ты потерял очень много крови. Это было три дня назад.

— Т-т-т-тед? — удалось произнести Баду.

— Не волнуйся о Теде, — сказал Си Ди Гендерсон. — Там, где он сейчас, не испытывают боли.

Ему надо было узнать еще одну, последнюю, но очень важную для него вещь. Он спросил, хотя каждое произнесенное слово высасывало из него всю энергию и волю.

— Почему?

— Потому что, — ответил Гендерсон, — проклятый Лэймар — подонок, вот почему.

Бад недоверчиво покачал головой:

— Но... почему... тогда... жив... я?

— Потому что ты не голубь, вот почему, — произнес Гендерсон. — Старик Степфорд каждую осень охотился на голубей, и единственные патроны, которые сумел найти на его ферме Пай, были предназначены для стрельбы по голубям. Дробь номер восемь и девять. Хирурги возились с тобой четыре часа, Бад. Они извлекли из-под твоей кожи тысячи дробинок. Ни одно из ранений не угрожало жизни, а дробинки оказались стальными, поэтому свинцовое отравление тебе не грозит. Лэймар всадил в тебя пять или шесть таких патронов из обреза. Должно быть, он думал, что у тебя из сердца и кишок вытечет вся кровь. Тебе просто повезло, что ты оставил дома свой пуленепробиваемый жилет. К тому же Лэймар стрелял из короткого обреза и использовал открытые патроны. Рассеяние дроби оказалось большим, и ты не получил ни одного проникающего в грудь или живот ранения. У тебя не повреждены позвоночник, нервная система и мозг. Но вот что я тебе скажу, Бад. Ты теперь ни в каком аэропорту ни за какие коврижки не пройдешь спецконтроль индикатором металла.

Бад проснулся после долгого забытья в ясном сознании. На этот раз он увидел перед собой лицо полковника В.Д.Супенского, суперинтенданта дорожной патрульной полиции. Полковник был похож на Бада, как родной брат: на публике он держался сухо и отчужденно, у него было одно из тех дубленых, бугристых лиц, которые напоминают годами провисевшие на заборе, выцветшие и просушенные до белесости мешки. Все годы вьетнамской войны он прослужил в морской авиации, в его команде были люди, которым он безусловно доверял, — белые люди, носившие оружие и верившие в абстракцию Власти, которой они служили. В компании этих людей полковник мог быть и был общительным и дружелюбным.

— Ну, Бад, старый черт, — сказал он, — даже этот чертов Лэймар Пай не смог вышибить из тебя дух!

У полковника были маленькие темные глаза, которые могли иметь одно из трех выражений: безразличие, неукротимая ярость и истинный восторг. Сегодня именно это последнее выражение буквально излучалось из его глаз.

— Хотя, должен сказать, что иногда копченые индейки, подвешенные на крюк в сарае, выглядят лучше, чем ты.

Бад слабо улыбнулся. Рядом с полковником не было никого из его семьи.

— Я говорил с Джен, Бад. Она прекрасная женщина. Тебе просто повезло с ней, просто повезло, Бад. Бад кивнул.

— Бад, для меня большая честь и радость сообщить тебе, что Департамент общественной безопасности и Дорожная патрульная полиция Оклахомы решили наградить тебя самой высокой наградой, которую мы можем тебе вручить: Медалью за доблесть.

Бад глотнул слюну от волнения.

— Мы нашли шесть истраченных обойм от патронов к твоему револьверу 0,357 и пустое зарядное устройство. Будучи тяжело раненным, под огнем двух профессиональных убийц, ты не только сумел ответить на их огонь, но и перезарядил оружие. Может, это ты вселил страх в Лэймара, и он три часа спустя побоялся убить чету Степфордов и отпустил их. Может быть, ты спас и их жизни. И если бы твой партнер не наделал в штаны, то, кто знает, может быть, вам удалось бы взять братьев Пай.

— Сэр, — возразил Бад, — Тед старался, как только мог.

— Я тоже в этом уверен, Бад. Но факт остается фактом: ты ответил огнем на огонь, а он нет. Когда мы нашли его, он лежал на животе, поджав ноги и обхватив руками голову, как маленький ребенок. Он лежал не сопротивляясь, они просто подошли к нему и пристрелили его. Он не выстрелил в ответ ни разу! Но мы сделаем все, чтобы мальчик получил все мыслимые почести. Люди этого хотят. И Тед получит посмертную награду. Звезду за храбрость Оклахомской дорожной патрульной полиции. В Департаменте общественной безопасности в Оклахома-Сити появится мемориальная доска с его именем. А какие будут похороны! Бад, мы хотим собрать полицейских со всей Америки. В такие моменты наши подразделения должны быть едины.

— Он должен получить самую высшую медаль, — заметил Бад. — Хотя какого черта стоят эти медали?

— Бад, сейчас она действительно мало чего стоит, и я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я тоже потерял немало ребят из своей эскадрильи. Но пройдет время, и эта медаль начнет значить все больше и больше, особенно для твоих мальчиков. Я знаю. Я прошел через это.

— Я понял вас, сэр, — сказал Бад. — А что с братьями Пай? Мы их еще не взяли?

— Факты таковы, что чертовы братья как сквозь землю провалились. Мы не знаем, где они. По всему штату мы задействовали OSBI, ФБР, дорожную полицию, шерифов и военную полицию. Все они носом землю роют. Даже средства массовой информации, будь они неладны, и те сотрудничают с нами. Хотя и это немаловажно. Мы их обязательно возьмем.