Великолепная афера - Эрик Гарсиа

Анджела смеется. Она смеется все время, пока они идут к машине.

Фрэнки и клиент уже сидят в баре за небольшим столиком. Рой видит их через полуматовое декоративное стекло. Перед каждым стоит стакан, клиент нервничает — это заметно и по выражению его лица, и по беспокойным взглядам, которые он мечет по сторонам. Рой смотрит на часы: он опоздал на пять минут. Им ведь надо было заскочить домой, позвонить знакомому одного из знакомых, работающему в обменном пункте банка. Пять минут это не страшно.

В правой руке у него дипломат, простой черный дипломат с золочеными застежками. Ничего странного в этом нет. Ничего необычного тоже. Таких тысячи в этом городе, да и в любом другом тоже. Именно такими дипломатами Рой предпочитает пользоваться в подобных делах. Хэнк, когда случалось проворачивать куклу по-ямайкски, обычно отправлялся на дело в костюме от Гуччи, но Рой всегда считал это излишней показухой. Бессмысленной. Тратой денег непонятно на что.

Рой проверяет в зеркале прическу, одергивает пиджак. На нем один из купленных вчера костюмов. В таких костюмах, должно быть, ходят банкиры. Рой решил, если возникнет необходимость, сказать, что он из Род-Айленда. Не хотелось разыгрывать жителя Среднего Запада.

— Рад вас приветствовать, — говорит он, входя в бар и направляясь к столику.

Он пожимает руку Фрэнки, но не спешит называть своего имени. Он не знает, как Фрэнки отрекомендовал его; лучше пока вообще не произносить никаких имен.

Фрэнки представляет их друг другу.

— Чак, — говорит он, поворачиваясь к клиенту, — это Арден Дейвис, банкир, о котором я вам говорил.

Рукопожатие.

— Очень приятно, — говорит Рой. — Чак, это…?

— Чарли, — поясняет клиент. — Чак, если вы не против. Послушайте, мне как-то не по себе.

Рой садится, оглаживает пиджак. Ставит дипломат на пол вплотную к ноге.

— Вас что-то смущает?

— Да, видите. Видите ли… Все как-то очень поспешно.

— Ну так что? — недоумевает Фрэнки. — Это же аэропорт.

— Да, это аэропорт, это…

— И мы не можем пойти куда-нибудь в другое место. — Фрэнки поворачивается к Рою. — Ваш рейс уже объявили? А куда вы летите?

— В Даллас. Один из наших корпоративных клиентов хочет открыть счет и провести финансирование таким образом, чтобы использовать средства во франках и лирах, поэтому я должен быть там, чтобы объяснить ему все ходы и выходы такой операции, — он смеется и жестом подзывает официантку. — Дорогуша, пожалуйста, мартини. Спасибо. — Он продолжает прерванный разговор. — Вот именно этим я и занимаюсь изо дня в день: объясняю людям, как и что им делать с деньгами.

Слова Роя, казалось, ничуть не успокоили волнения клиента. Все тот же рыскающий по сторонам взгляд, чего Рой терпеть не может.

— Вы волнуетесь, — говорит Фрэнки. — Я понимаю. Давайте обсудим все, что вас волнует.

Чак качает головой. Отваливается от стола.

— Да дело не только в этом. Что я хочу сказать — ведь это огромные деньги, о которых мы сейчас ведем речь, а мы…

— Лично я пытаюсь помочь вам, — говорит Фрэнки. — Но ведь, черт возьми, я одновременно стараюсь помочь также и себе, так что игра идет честная, без дураков. С какой стороны доски не посмотришь — ситуация беспроигрышная. Если я не прав, поправьте меня.

— Нет, нет, — успокаивает его Чак. — Я согласен, но…

Фрэнки кивает Рою, тот вытягивает ногу и пододвигает к себе дипломат. Он достает его из-под стола и с глухим стуком ставит на стол. Рой оглядывается вокруг, убеждается, что никто за ними не наблюдает, после чего щелкает замками. Пододвигает его так, чтобы содержимое дипломата оказалось прямо перед глазами Чака, и поднимает крышку.

Фунты стерлингов. Настоящие английские фунты, купюры разного достоинства упакованы в плотные пачки. Дипломат заполнен ими до отказа. Чак с трудом проглатывает слюну.

— Это они… они все здесь?

— Тридцать тысяч фунтов, — говорит Рой, закрывая крышку дипломата и защелкивая замки. Он понижает голос до шепота. — Это пыль, собранная в отделении обмена валют банка после одной уборки.

— Арден — вице-президент банка, — поясняет Фрэнки. — Его положение достаточно высокое. Ну, какие вам еще нужны доказательства?

Чак вытаскивает на стол свой дипломат, похлопывает его по боковой стороне. Фрэнки придвигает его ближе к себе и со щелчком открывает крышку. Американские банкноты, упакованные на тот же манер, что и английские фунты.

— Тридцать тысяч, — говорит Чак. — Как мы договаривались. Но я не знаю, надо ли мне… я просто не знаю.

— Да господи, — восклицает Фрэнки, откидываясь назад. — Мы оказываем вам услугу. Вы получаете тридцать тысяч английских фунтов… а чему это соответствует, Арден?

— По сегодняшнему курсу… — Рой делает вид, что на секунду задумывается, перемножая числа в уме. Но на самом деле он помнит: это число он вычислил еще полчаса назад. — Примерно сорок девять тысяч восемьсот.

— Сорок девять восемьсот, — повторяет Фрэнки. — Сделка, на которую мы идем, обеспечит вам на курсовой разнице почти двадцать штук баксов только за то, что вы всего лишь слегка отсидите здесь свою задницу и заодно поможете моему другу выйти из затруднения. Представляете, сколько людей были бы счастливы словить такую удачу…

Фрэнки продолжает, дружелюбно похлопывая Чака по спине. Он говорит и говорит, а в это время Анджела входит в бар. Рой вскидывает брови. Она идет по залу. В правой руке у нее дипломат. Простой, черный, гладкий. С золочеными замочками. Рой делает незаметный взмах рукой. Она останавливается за несколько столиков от них.

— Я понимаю, у меня состояние близкое к паранойе, — говорит Чак. — Я знаю. Но откуда все взялось? Скажите, чьи это деньги?

На лице Фрэнки появилось выражение скептицизма:

— Чьи… вы, по-моему, разыгрываете меня.

Рой не обращает внимания на Фрэнки. Это как раз та часть сценария, в которой персонаж-приманка должен отойти в тень. Он привел клиента, и теперь нужно передать его в руки того, кому надлежит завершить дело. Но правильный уход со сцены Фрэнки не дается; в таких ситуациях у Роя постоянно возникает ощущение, что он силой вырывает у партнера управление операцией. Наверное, в следующий раз им стоит поменяться ролями. Хотя сомнительно.

— Эти деньги оказались лишними, — объясняет Рой. — Неучтенными. Плавающими вне бухгалтерских книг, как слой сливок на молоке.

— И вы просто… сняли его? — предполагает Чак. Он входит в суть дела, глаза его оживляются и сверкают.

— Ну конечно. Конечно.

К их столику приближается официантка с бокалом мартини на небольшом подносе. Рой поднимает правую руку и чешет нос. Удивительно точно рассчитав время, Анджела возникает перед их столиком одновременно с официанткой, а когда та наклоняется и ставит перед Роем заказанный мартини, Анджела, пользуясь ее телом, как ширмой, ставит свой дипломат на пол у ног Роя.

Когда официантка отходит, Чак достает свои деньги. Он уже решился и сейчас подкрепляет свое решение:

— По вашим словам, это — присвоение денег, прошедших все банковские фильтры.

Рой просто обожает, когда они сами предлагают термины, кажущиеся им наиболее верными. Люди избегают и сторонятся тебя, если ты совершаешь обычный хулиганский поступок, но, если дело касается интеллектуального мошенничества, тут уж они желают быть с тобой на равных вплоть до самого последнего процента.

— Можете называть это так, если вам нравится. Поймите, я мог бы оставить эти деньги при себе, но я никак не смогу их использовать, потому что банк следит за каждым моим шагом. Аудиторы и сотрудники службы безопасности не спускают с меня глаз. Стоит мне обменять хоть один песо, они сразу же будут знать об этом.

До Чака дошло:

— Ага, а если мы совершим обмен здесь, так как мы…

— Этого им знать не обязательно. Вы можете забрать эти фунты, уехать с ними куда вам будет угодно и там обменять их. Кстати, пункт обмена есть и в аэропорту, тут неподалеку.

— Лучше им не пользоваться, — говорит Фрэнки.

— Конечно, нет, — поддерживает подельника Рой. — Но для него это в принципе безопасно. За ним-то не следят.

Чак полагает, что дело сделано, а Рой делает вид, будто торопится.

— Ладно, — говорит Чак. — Так, а как мы это сделаем?

— Без особых затруднений, — отвечает Рой и указывает кивком головы под стол. — Здесь два дипломата. Когда мы встанем, вы берете мой, а я беру ваш. Затем вы уходите, мы немного задерживаемся здесь и тоже уходим. Вот и все.

— Кажется… нетрудным, — говорит Чак.

— Так оно и есть.

Неожиданно в дальнем углу бара возникает какая-то суматоха. Несвязный разговор на повышенных тонах. Перебранка. Пронзительный крик. Кричит какая-то молоденькая девушка.

— Да на кой черт мне это проклятое удостоверение личности?! За каким чертом мне надо предъявлять удостоверение в вашем затраханном баре, это же аэропорт, так зачем вам мое удостоверение?