Повесть о спортивном капитане - Александр Кулешов

Ресторан был стилизован под старинную шхуну с бушпритом, мачтой, корабельным носом. Внутри царил тропический уют: соломенная мебель, множество ярких цветов.

Однако ужин выдался скучный. Никаких знакомых, тишина, где-то тихо играл гавайский оркестр. Меж пальм на берегу бассейна, подсвеченного разноцветными лампочками, прогуливались в купальных костюмах атлетические молодые люди и красивые молодые женщины. Иногда кто-нибудь из них нырял в воду и долго лениво мерил бассейн безукоризненным кролем. Потом вылезал, шел к своему шезлонгу, куда проворный бой в белой курточке с золотыми витыми погонами или экзотическая официантка-гаваянка в крохотном красном купальнике несли коктейль, стакан с виски, миску со льдом.

Немигающие крупные звезды застыли в густом черном небе, таком близком и бархатистом, что его хотелось потрогать рукой.

Теплый чистый ветерок доносил с моря соленый аромат, а меняясь, тянул от шоссе запах бензина и жаркой дороги.

Болтали о пустяках, молча ели. Боб вспоминал поездку в Мадрид.

— Как ты думаешь, — спросил его Трентон, — не обманут русские, пришлют тренера?

— Не обманут, — ответил Боб своим странно тонким голоском, — Они, как правило, не обманывают, — Откуда ты знаешь? А бойкот? Разозлятся из-за бойкота и порвут все связи. Черта о два мы тогда этого тренера получим!

— Нет, — покачал головой Боб, — до последнего момента никаких репрессий они не применят. Да думаю и потом тоже.

— Много ты знаешь! Этот Мо-на-стыр-ский. Черт, что за имя! Он какое впечатление производит? Все же вы с ним по-русски болтали.

— Крепкий орешек, — Боб улыбнулся. — Хитрый, его не проведешь, — и он помахал перед носом указательным пальцем. — Он знает, чего хочет, и своего добьется.

— Никто его не собирается проводить. — Трентона раздражало, что Боб всегда угадывает его тайные мысли. — Что значит «своего добьется»? Ну и дай бог ему счастья, никто ему мешать не собирается! У нас с ним дороги разные.

— Дороги иногда перекрещиваются, — туманно изрек Боб, засовывая в рот огромный банан.

— А с тренером, как ты считаешь, — сдаваясь, задал очередной вопрос Трентон, — с ним можно будет иметь дело?

Трентон давно убедился в том, что за нелепой внешностью культуриста Боб скрывает проницательный ум, умение быстро и верно оценивать обстановку и соответственно действовать. Боб для Трентона был подлинным кладом. Большинство заблуждалось на его счет, считая телохранителем, мальчиком на побегушках, шофером, переводчиком, некоторые даже любовником Кэрол (что было неправдой), вообще шутом гороховым. А он был умный советчик, надежный помощник во всех тайных делах, умевший к тому же без конца болтать о пустяках и никогда не проговариваться о главном.

Боб был единственным из служащих Трентона, который мог себе позволить — не на людях, конечно, наедине— противоречить хозяину, спорить с ним, а иногда и схамить.

Вот и сейчас он рассмеялся.

— Я не телепат и не ясновидящий, на расстоянии не угадываю. Покажите мне этого тренера живьем, тогда берусь точно сказать, что получится.

— Пошел к черту, — устало сказал Трентон. Он отставил тарелку. Тоскливый ужин подошел к концу,

Этот момент выбрала Кэрол, к удивлению мужчин почти не пившая, чтобы, прильнув к мужу, прошептать:

— Марк, я соскучилась по тебе. Я тебя совершенно не вижу. И ревную. Мне сказали, ты завел в клубе целый гарем каких-то борчих. Это правда?

— Не ревнуй, дорогая, — досадливо проворчал Трентон. Он уже знал, что последует. — Если б ты их увидела, то не беспокоилась.

— Покажи! — В голосе Кэрол слышался вызов.

— Хорошо, я приглашу тебя на ближайший матч моих кэтчисток. — И желая упредить события, продолжал. — Ну что, поедем домой? Кстати, Кэрол, ты так ничего и не купила себе в Европе?

Кэрол немедленно проглотила по локоть протянутый ей палец.

— Ты знаешь, дорогой, не хотела лишних расходов. Но вот сегодня приходил твой друг Пабло, он принес…

— Он мне не друг! — взорвался Трентон. — Жулик и вымогатель! Что он принес на этот раз? Золотую корону? Бриллиантовую штангу? Жемчужные канаты для ринга?

— Ну что ты сердишься? — Кэрол смотрела на него с горестным удивлением. Когда нужно, она была отличной актрисой. — Принес маленькое, даже крохотное, колечко— бриллиантик только в лупу и разглядишь.

— Да? — саркастически заметил Трентон. — А не в перевернутый бинокль? Сколько каратов? — Он перешел на деловой тон.

— Ты же знаешь, я в этом не разбираюсь, — жалобно произнесла Кэрол. — Три, что ли, немного, в общем…

— Три! — закричал Трентон. — Три! И это, по-твоему, немного? Ну, знаешь…

— Не кричи, — неожиданно злым тоном сказала Кэрол. — Вон Палмеры идут. Ох, и напьемся, — сладострастно добавила она.

Трентон сразу насторожился. Палмеры?

— Ладно, скажи этому живодеру Паоло — пусть присылает счет. Я даже не спрашиваю тебя о цене — не хочу получить инфаркт. Но предупреждаю: если напьешься сегодня, ничего не получишь.

— Ни капли, ни одной, любимый, ты золото! — Она поцеловала мужа в щеку и приветственно замахала Палмерам.

— Вот именно — золото. Для тебя, — пробормотал Трентон, засияв улыбкой навстречу подходившим,

Палмер как раз и был один из тех нужных людей, которых Трентон надеялся встретить в «Хилтоне». Тоже миллионер, член конгресса Штата, с огромными связями, а главное, великолепно информированный. Типичный семидесятилетний американец: короткий ежик серебристых волос, словно высеченное из дерева, всегда загорелое лицо, небрежность в одежде, низкий голос. Он играл в гольф, теннис, плавал по многу километров, ездил верхом в своем ранчо, охотился на акул — словом, занимался спортом, что не мешало ему курить сигару за сигарой и выпивать полбутылки виски в день, — правда, только после шести вечера.

Палмер был хорошим семьянином, прожил тридцать лет с одной женой, вырастил сыновей, теперь уже разлетевшихся кто куда. Но все солидно устроенные, удачно женатые.

Палмер слыл заядлым болельщиком Университета Сан-Диего, был членом попечительского совета, крупным жертвователем.

Понятно, что их многое связывало с Трентоном.

— Прокатимся, — предложил Палмер после того, как они обменялись рукопожатием.

— С удовольствием, — обрадовался Трентон.

Они спустились к пляжу, прошли по длинным узким мосткам к небольшому причалу, возле которого покачивались два десятка яхт со свернутыми парусами, и взошли на борт смешного старинного пароходика с двумя высокими черными трубами, высившимися на носу, и громадным колесом на корме. Не успели они подняться на борт, как тупоносый пароход вздрогнул, загудел, с шумом закрутилось чудовищное колесо, и берег стал неожиданно быстро удаляться. В просторном баре, который, собственно, и занимал всю площадь корабля, за столиками у окон сидели немногие пассажиры, такие же, как они, любители вечерних прогулок. Очень красивые офи-цианки в красных мундирчиках и белых шортах разносили напитки под строгим взглядом метрдотеля во фраке.

Выпив по коктейлю и оставив дам в баре, мужчины, вооружившись стаканами с двойным виски, поднялись на палубу.

Здесь было прохладно, дул свежий океанский ветерок. Трентон сразу продрог, но ему было неудобно сказать об этом Палмеру, который расстегнул смокинг, казалось он страдал от жары.

Мимо в причудливом калейдоскопе проплывали берега Фиеста бей — Праздничной бухты. Прибрежные отели, бары, рестораны, виллы сверкали огнями, мелькали гирляндами разноцветных ярких лампочек, белых, желтых, синих. То усиливая, то приглушая, ветер доносил обрывки мелодий — веселых, грустных, громких, тихих.

Порой по танцующим на воде отражениям огней проплывали встречные корабли, катера, беззвучно скользили яхты. А в темном небе высоко-высоко еле слышно рокотал самолет и видны были его мигающие зеленые и красные сигнальные лампочки. Да висели надо всем неподвижные звезды.

— Я слышал, вы были в Испании, на Кубке мира по борьбе самбо, — начал Палмер. — Как наши выступили? Что это за борьба?

— Выступали не очень здорово. Для нас это дело новое. Но можем в ближайшие годы выйти в первые ряды. — Трентон решил сразу брать быка за рога.

— Каким образом?

— Видите ли, Палмер, борьба самбо перспективная штука, даже очень. Она по характеру своему — для нас, для американцев. И в отличие от классической борьбы или дзю-до мы в ней имеем серьезные шансы выбиться на первые места. Больше, чем в вольной, — там слишком много конкурентов. Здесь пока мало.

— Русские?

— Русские. И не только. Есть испанцы, болгары, монголы, японцы… И все же у нас серьезные шансы. А что борьба эта приобретет популярность, и очень скоро, — не сомневаюсь. Она зрелищней, чем вольная, классическая и скорее дзю-до. Самбо наверняка станет олимпийским видом спорта. Я пригласил к нам русского тренера.