Шкурный интерес - Марина Серова

– Наказать нам надо нехороших людей, – начал Степанов. – Разборочку маленькую устроить. А вот бандитов местных совсем не знаю.

– Да-а, – протянул Кямиль. – Влипли вы, ребятки, по ходу дела. А у меня ведь есть блатные знакомые. Когда-то меня аварой считали. Всех знал! Никого не боялся! А потом что-то книгами увлекся, отошел от того мира. Но старые связи остались. А вам как нехороших людей наказать надо, временно или навеки?

– Это как? – не поняла я.

– Ну, побить слегка или к Аллаху всемогущему отправить?

– Нам бы слегка, – быстро пояснил Дмитрий Анатольевич.

– Есть такие парни в районе улицы Советской. Только недешево это будет стоить…

– Заплатим, – поспешил ответить Степанов.

– Это хорошо.

– Нам бы «крышу» заиметь блатную, – как бы невзначай обмолвилась я.

– А зачем это вам? – спросил Кямиль. – В наше время в Азербайджане надежнее «крыша» полицейская. Если полиция на вашей стороне, можете никого не бояться. Это в России немного по-другому, хотя тоже…

– А нам как раз не в Азербайджане, а в России, а именно в Тарасове, все это дельце провернуть и нужно. Так что требуется блатная «крыша», и притом желательно азербайджанская.

– С одним из лоты, значит, решили подружиться? – усмехнулся Кямиль. – Вам ведь сразу на авторитетов выходить надо.

– Вы нас, Кямиль, понимаете абсолютно правильно. Нам советовали к лоты Муршуду обратиться. Говорили, он поможет.

– Кто советовал?

– Знающие люди, – уклончиво ответила я.

– Видимо, действительно знающие. Лоты Муршуда по всему бывшему Союзу знают, он во всех криминальных кругах пользуется уважением. Но и цену за «крышу» он заломит соответствующую.

– А вы нас с лоты Муршудом свести сможете?

– Попробую, по крайней мере. Только услуги мои не бесплатные.

– Само собой разумеется, – согласился Дмитрий Анатольевич.

– Ну, тогда выкладывайте, в чем ваша проблема. Посмотрим, чем можно помочь.

– Магазинчик мы открыли в Тарасове, у рынка, контролируемого азербайджанцами, – начал рассказ Дмитрий Анатольевич. – А они беспредельничают. И у местной братвы, как назло, свои резоны не помогать нам. Решили мы к бакинским авторитетам обратиться. Пусть своих на место поставят! Если что, мы готовы в общак отстегивать.

– Странно, что местная братва к вам так относится, – заметил Кямиль. – Ну ничего, я посмотрю, что тут можно сделать. У вас номер телефона есть?

Степанов продиктовал номер своего сотового. Парень встал со скамейки, собираясь уходить.

– Если что – позвоню! – бросил он на прощание и зашагал прочь по вечернему бульвару.

Кямиль позвонил спустя полтора часа. Мы к тому времени уже готовились ко сну в гостинице. Я склонилась над ухом Степанова и внимательно слушала все, что ему говорят.

– Я тут с людьми пообщался, – прозвучало в трубке. – Они согласны с вами побеседовать. Через полчаса – под аркой Академии наук. Я тоже там буду. Подъезжайте!

Кямиль выпалил все это скороговоркой, не дав Дмитрию Анатольевичу вставить ни слова. Когда он отключился, Степанов пожал плечами.

– Ничего не поделаешь, Евгения Максимовна. Придется ехать.

До арки, где была назначена встреча, оставалось еще метров двести, когда я заметила в ее тени кучку молодых людей в кожаных куртках. Из осторожности я решила перестраховаться:

– Дмитрий Анатольевич, давайте я пойду впереди. Кто знает, что на уме у этих ребят?

Парни в кожаных куртках нашего приближения не замечали, так как были увлечены спором, грозящим перейти в потасовку. Спор велся на азербайджанском языке. Время от времени кто-нибудь из азербайджанцев восклицал «Аллэ!» и оскорбительно задевал при этом вытянутой рукой своего оппонента. Завидев нас, азербайджанцы успокоились. Мы отыскали среди них Кямиля.

Он поздоровался с нами и представил остальным.

– Салам! – сказал один из азербайджанцев, издевательски ухмыляясь.

Типы, которых привел к нам на встречу Кямиль, были небриты, и лица их не внушали особого доверия. Все они противно улыбались. Ужасно выглядят тарасовские «братки», но до бакинских «коллег» им, слава богу, пока что далеко.

– Расскажите ребятам, зачем вам понадобился лоты Муршуд, – попросил Кямиль.

Мы пересказали кавказцам все, что до этого насочиняли и выдали как легенду.

Кавказцы начали требовать подробностей, о которых мы уже отказались сообщить Кямилю.

– А как называется тот магазинчик в Тарасове? – вопрошал один азербайджанец.

– А кто вам рассказал о лоты Муршуде? – интересовался другой.

– А почему отказывается помогать местная братва? – задавал вопрос третий.

И так далее, и тому подобное.

– Эти подробности мы можем открыть только лоты Муршуду, – втолковывал по очереди каждому из них Степанов.

– Мы объясним все лоты, – заверил один из азербайджанцев. – Может, он согласится с вами встретиться.

– «Крыша» приличная, да, – говорил другой. – Денег много Муршуд попросит. Есть чем платить?

Дмитрий Анатольевич в который раз проинформировал представителей местной криминальной системы о своей платежеспособности.

– Лоты Муршуд «косяков» не любит, – шепотом предупредил третий.

В конце концов я уже начала сомневаться, что с этими ребятишками стоит иметь дело. Но отступать было поздно. Кямиль обещал нам позвонить.

Телефон Дмитрия Анатольевича зазвонил на следующее утро, тринадцатого июня.

До меня доносились ответы Степанова: «Желаем»… «Подходит»… «Со мной будет девушка в черных очках»… «Я расстегну пиджак и буду подпирать время от времени подбородок левым кулаком»… «До свидания»…

– Лоты Муршуд согласился с нами встретиться, – сказал Степанов после того, как окончил переговоры. – Он назначил нам встречу на пять вечера в ресторане «Жемчужина». Даже странно, что такой авторитетный человек сам вызвался позвонить.

В то утро нам в голову пришла еще одна идейка. Мы решили поговорить с компаньонами Дмитрия Анатольевича и как бы невзначай завести разговор о бакинских блатных. Авось кто-нибудь из них проговорится насчет лоты Муршуда. Степанов решил сагитировать Ильясова устроить день активного отдыха у него на даче. Мамед Расулович отказать начальнику не мог, да и остальные предприниматели из «Экспресс-Лайфа» с воодушевлением поддержали предложение Степанова.

На дачу нас отвез Чумаков. Это было прекрасное местечко на берегу Каспийского моря. Дачу окружал роскошный сад, в котором росли инжир, гранаты, хурма и алыча. Стоило спуститься на сотню метров, и взору открывалась величественная панорама Каспия. Ильясов, перед тем как отправиться в дорогу, приказал одному из своих помощников закупить баранины. Уже на даче он приволок из погреба старый мангал и принялся собственноручно жарить шашлыки. Ему помогали Кулиев, Чумаков и Берцман. Мы с Дмитрием Анатольевичем тем временем отправились купаться в море.

Синеву моря разбавляли белые барашки волн. Они разбивались о берег с ласкающим слух шипением. Под ногами шуршал мягкий песок. Степанов предупредил, что песок буквально раскален, и мне приходилось ходить по нему только в босоножках. Над морем, отрешенные от мира людской суеты, кружили чайки. Мне очень хотелось расслабиться, отдаться целиком наслаждению природой, но приходилось помнить о безопасности своего клиента.

Вода приняла нас в свои прохладные объятия ласково и нежно. Я плавала рядом с Дмитрием Анатольевичем, и мне хотелось, чтобы это блаженство продолжалось вечно.

Казалось, я попала на праздник жизни. Когда мы вернулись, горячие, аппетитно пахнущие шашлыки уже были готовы. Мы сидели на расстеленном на земле покрывале под тентом, ели сочное мясо и пили изумительное красное вино, которое в наше отсутствие компаньоны Степанова успели приобрести в ближайшем ларьке.

После трапезы мы все вместе отправились на берег. Неторопливо побеседовав со своими компаньонами минут пятнадцать, Дмитрий Анатольевич незаметно мне подмигнул, что означало: пора начинать заранее продуманный нами разговор. По плану это должна была сделать я:

– Не представляю себе, как могут выглядеть азербайджанские криминальные авторитеты. Вот русские воры в законе – с ними все ясно. Но азербайджанцы ведь совсем другие?..

– Кепки они носят, – отвечал мне Степанов, – четки все время перебирают… Как их еще описать? Их еще лоты называют.

– Знавал я одного такого лоты, – откликнулся Алик Алиевич Кулиев. – Лоты Муршуд. Я ему когда-то жизнь спас.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не выказать возникшего у меня при этих словах волнения.

– Это как же? – осведомился Дмитрий Анатольевич.

– В Сумгаите дело было, – начал рассказ Кулиев, которого, по всей видимости, потянуло на воспоминания. – Я тогда еще совсем пацаненком был, аваренком. Родители-то у меня из рабочих. На Сумгаитском солянокислотном заводе работали. Уедут с утра в Баку свою химпродукцию продавать – и до позднего вечера, им ведь ее вместо зарплаты выдавали, а я сам себе предоставлен, с дворовой шпаной целыми днями бегаю. Вот я всех блатных в лицо и знал. Так вот…