Фракс и монахи-воины - Мартин Скотт

— Ах как смешно! Эти колледжевские лекции сильно развили твои таланты по части сарказма. Я ничего не сказал ему о статуе только потому, что дело ещё не закончено. Гросекса-то я не освободил. А статуя — вещественное доказательство.

Еще больше Макри поразилась, когда я продемонстрировал ей огромную статую внутри небольшого кошеля.

— Мне страшно нравится это магическое пространство, — заявила она. — Оно такое багровое… А влезть мы туда можем?

— Ни в коем случае! Проникновение в магическое пространство очень опасно. Мой старый учитель категорически запрещал это делать.

— Ты и вправду думаешь, что Иксиал Ясновидец убил Дрантаакса? — спросила она после того, как я посвятил её в подробности беседы с Трезием.

— Создается впечатление, что за убийством стоит он, и это меня вполне устраивает. Доказав его вину, я вытащу Гросекса из тюрьмы и утру нос префекту Толию. Однако это не объясняет, каким образом статуя оказалась в кошельке. Как она попала в руки того бандита? Если те типы, что хотели меня прикончить, работали на Иксиала, тогда почему они не отдали статую ему?

— Может, им просто не терпелось на тебя напасть?

— Возможно, я как раз тот мужчина, один вид которого возбуждает желание немедленно на него напасть, но это все равно не проливает свет на то, каким образом статуя оказалась у них.

— Не исключено, что это всего лишь случайное совпадение, — предположила Макри. — Они могли украсть кошель со статуей или купить его в какой-нибудь таверне. Ведь тот, кто взял его у Талия Зеленоглазого, мог и не знать, что там лежит.

Вполне возможно, подумал я. Конечно, весьма подозрительное совпадение, однако нельзя исключать и того, что мой старый враг, ограбив Талия, направился в округ Двенадцати морей, чтобы на некоторое время залечь там на дно. Впрочем, эти рассуждения не казались мне убедительными. Боюсь, Сулания сильно заблуждается, полагая, что её папеньку угрохали из-за долга за наркотики. Главным мотивом убийства, скорее всего, было желание овладеть кошелем. Если кошель нужен был только для того, чтобы незаметно вынести статую из мастерской, то человеку, который за этим стоял, неведомо чувство жалости.

— Я имею дело с очень жестоким убийцей, Макри. Представь себе: этот человек решился на двойное убийство. И не обычное двойное убийство: погибли маг и лучший скульптор города. Да, кстати, тебе известно, что Талий был убит стрелой из арбалета?

— А я думала, его отравили слуги.

— Легенда, придуманная властями. Он занимался сбытом «дива». Не исключено, что снабжал наркотиком принца Фризен-Акана прямо во дворце. Консул Калий не хочет, чтобы скандальная история снова выплыла на поверхность. Прошло всего лишь два месяца с тех пор, когда прискорбный порок принца едва не стал известен народу. Ты не забыла ту безжалостную убийцу, которая питала горячую страсть к арбалету?

— Ясно, не забыла. Ее зовут Сарина Беспощадная.

Да, Сарина Беспощадная… Много лет назад, когда её главным оружием был громкий голос, а на серьезные дела не хватало силенок, я выгнал её из города. Недавно она появилась в Турае в новом и смертельно опасном обличье. Прежде чем вернуться, Сарина четыре года обучалась боевому искусству у монахов-воинов. Я напомнил Макри о связи Сарины с монахами, и она согласилась с моим предположением о том, что, возможно, мы снова имеем дело с Беспощадной.

— Со времени вашей последней встречи ты тысячу раз твердил, что мечтаешь снова её повидать.

— Мне не нравится тон, которым ты произнесла слова «вашей последней встречи». Что ты хочешь этим сказать?

— Разве она тебя не побила?

— Побила? Меня? Извини, но это не так. Я позволил ей уйти только потому, что был по горло занят. Спасал город от полного разрушения. Если она объявится в наших краях, я обрушусь на нее, как скверное заклятие. Более того, отпустив её, я поступил очень мудро. Это позволит мне получить новое вознаграждение, когда я её снова заарканю. Ни одной коротко стриженной, размахивающей арбалетом убийце дважды от меня не скрыться.

Макри зажгла палочку фазиса, затянулась и передала мне. Я, в свою очередь, плеснул в стакан кли и вручил напиток Макри. Сделав глоток, она поперхнулась, а из её глаз полились слезы.

— Зачем ты пьешь эту гадость? — спросила она. — Когда в лагере гладиаторов нас пытались поить этой отравой, мы поднимали бунт.

— Я пью кли самого высокого качества. Еще стаканчик?

— Пожалуй.

С улицы послышался шум. Какой-то бригадир каменщиков вступил в спор с архитектором. До меня уже доходили слухи о том, что мастера жаловались своим гильдиям, будто им поставляют материалы низкого качества. Надо сказать, это меня нисколько не удивляет. Для восстановления города наш король отвалил изрядную сумму, но после того, как преторы, префекты, чиновники и Братство отстегнут себе причитающиеся бабки, на приличный мрамор и хороший кирпич денег не остается.

— Знаешь, Макри, мне кажется, что от этого дела очень сильно разит. По словам Трезия Преподобного, статуя имеет исключительное значение как для Облачного, так и для Звездного храма. Молодые монахи считают, что от настоятеля монастыря, не имеющего изваяния святого Кватиния, толку не больше, чем от евнуха в борделе. Но я в это не верю. Если это так, то почему Трезий не подумал о скульптуре перед тем, как уйти и основать собственный храм?

— Но он же сказал тебе, что заказал статую у Дрантаакса, а Иксиал убил скульптора, чтобы тот не сумел выполнить заказ. И кроме того, украл готовое изваяние.

Об этом я совсем забыл. Но даже после слов Макри мои сомнения не исчезли окончательно.

— Возможно, что это действительно так. Но Трезий Преподобный явно соврал, сказав, что других монахов в городе не встречал. Разве не может быть так, что он хочет заполучить статую для своего храма и использует меня лишь для того, чтобы я её нашел? Преступники не раз пытались прибегать к моим услугам в своих целях. Если Трезий преследует незаконные цели, в моей практике это будет уже десятый случай.

— Это расплата за то, что ты здорово умеешь разыскивать пропажи. Но, поскольку статуя уже у тебя, я бы на твоем месте не беспокоилась. Только не позволяй Трезию её у тебя украсть. Что ты делаешь для Гросекса? Я слышала, что суд над ним начнется через два дня.

Эти слова заставили меня нахмуриться. Мне снова стало жарко, и я вдруг ощутил, насколько сух воздух. Просто дышать нечем! И так каждое лето. Стоит вам подумать, что жарче уже быть не может, как жара усиливается. Пара обессилевших сталов опустилась на мое окно. Жара проняла их настолько, что лететь они были не в состоянии. Я одарил пернатых недовольным взглядом. Терпеть не могу этих птичек!