Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

Так долго не могло продолжаться. Очень быстро я начал уставать от сложившейся лжи. Начал игнорировать [ЦЕНЗУРА], хоть нечаянно уже и [ЦЕНЗУРА] его в себя. Плевать. Из-за этого М. очень быстро потеряла ко мне интерес, найдя потом мнимый повод для нашего расставания.

В какой-то момент вся правда вылилась наружу. Каждый узнал про третьего и все мы дружно рассорились. Только я и подруга нашли быстрый способ примирения. Мы встретились для разговора и вместе пришли к выводу, что у нас такая природа — быть blyadyami.

Отсмеявшись и обсудив хитросплетения, где теперь виднелась картина целиком — мы расстались добрыми товарищами, пообещав больше никогда о подобном не утаивать. И хоть главным зачинщиком считаюсь я, мне pohui, я очень рад, что всё закончилось хэппи-эндом. Ещё я был рад, что теперь могу хоть какое-то время пожить спокойно без интриг.

«Блымц» телефона. На часах 23:15. Huli кому надо? Звонит Е… Говорит, что хочет поотвисать, и что у него есть прикольное der’mo. Чтобы вы знали, дорогие присяжные, Е. — мой кореш, а в придачу торгаш [ЦЕНЗУРА]. Он как бы не тот кореш в классическом понимании, мы не так, чтобы близки. Я даже не знаю, где он живёт и все такое. Он никогда не рассказывал мне о своём детстве, никогда не говорил, есть ли у него родители? Это просто chelik со странностями.

Познакомились мы при странных обстоятельствах. Как-то я стоял в подъезде у Р… Мы просто болтали о всяком. Домой к нему заходить я не собирался, батёк Р. опять нажрался, начав качать права у стен.

В очередной раз домофонная дверь запищала. Некто зашедший начал кататься на лифте. Нам это точно стало понятно, так как никто из кабины не выходил, но лифт продолжал гонять, останавливаясь на разных этажах буквально на одну секунду. Нам стало до usrahki интересно. Мы точно знали, что на этаже Р. лифт рано или поздно тоже остановится, так как проглядывалась некая логика остановок. Сначала девятый, затем второй; седьмой-третий, дальше восьмой. И вот, наконец, дверь открылась на шестом этаже Р..

В кабине стоял молодой парень (хотя внешность у него непонятная), у которого в ноздрю была воткнута купюра низкого наминала. Когда он увидел нас, то не струхнул, а просто произнёс: «Да вот пацаны, катаюсь туда-сюда, [ЦЕНЗУРА], и мне ahuenno!» А после нажал очередной этаж. Мы с Р. были слегка в шоке. Дико так орнули в голос, не совсем понимая, что здесь происходит. Ну как, понимали, конечно, но подобная дичь случается не так часто лично с вами, согласитесь. Я было хотел на том и забить, но Р. решил doebatsya до парня.

На следующем круге Р. смог уломать его выйти и побазарить. Парень сказал, что он частично под [ЦЕНЗУРА] и [ЦЕНЗУРА]. Затем, не сбавляя темпа разговора, он начал втирать про то, как он со своей сожительницей подсыпает её дочке [ЦЕНЗУРА] в лимонад. Он сказал, что приучает девчушку быть спокойной и довольной жизнью. Мы смеялись, но понимали, что это полное, не смешное der’mo. В каком-то смысле даже трагичное и до usrachki пугающее, но что мы можем сделать? Ещё Е. рассказал о занимаемой им должности госслужащего в местной конторке. Не знаю, насколько ему вообще можно верить хоть в чём-то.

Пора было двигать домой, Е. мне был сначала не очень симпатичен, но я смекнул, что через него можно доставать лекарство. Мы обменялись номерами, и так он стал моим [ЦЕНЗУРА], а затем и досуговым другом.

Как выяснилось при дальнейших встречах, у меня и Е. много общего. Мы оба считали, что живем в иллюзорном обществе, а раз одни навязали свою иллюзии, то почему нельзя жить по своим? Это вполне логичный и честный аргумент. Как и Е., я любил [ЦЕНЗУРА] за то, что можно просто отвиснуть. Мы не сидели на игле; не занимались варкой мяса. Просто оба любили [ЦЕНЗУРА] всё, что жглось, и глотать [ЦЕНЗУРА] различных свойств.

Сначала встречи были чисто деловыми. Я забирал прикол, кидал на карту деньги, и мы расходились. Со временем же начали завязываться более продолжительные беседы. И вот теперь мы имеем то, что имеем.

Когда Е. позвонил, первым желанием было просто слиться. Уже поздно и pizdecki лениво, но желание проветриться все же выиграло тендер. Когда я спросил, где мы встретимся, этот obdolbych ответил, что уже стоит возле моего подъезда. Отлично. Говорю маме, что пойду прогуляться по аллеи, она не против, а даже если и да, то ничего не может с этим поделать. Я стал слишком большим ребёнком…

Е. встречает меня с улыбкой. Он такой же одинокий, как и я. И это главное наше сходство, которое немного, да роднит.

Сразу покидаем пределы моего проживания. Первое правило для асоциальных mudakov: если делаешь какую-то huynyu, не делай её там, где живешь. Поэтому первым делом сваливаем на несколько кварталов в сторону.

Темно. Люди поредели. В этом городе в такое время можно встретить только определенные группы, к примеру: алкоголиков, бомжей, narikov и подростков-хулиганов. Иногда попадаются персонажи, которые идут на ночную смену или люди с питомцами на вечерней прогулке, но они не считаются. Ночью город наполняется теми, кого не заметишь среди обезличенной толпы.

Я вроде полукровки, да и Е. тоже (хотя, всё же, конченный). Мы прилично вроде выглядим, никого не трогаем. Умеем вполне культурно разговаривать, но в тоже время наши физиономии отлично вписываются в ночную среду, среди шакалов мы — свои.

На пути к лавке на детской площадке Е. достаёт пластмассовую упаковку из-под витаминов. Откручивает крышку и глотает пилюлю. Упаковка перебрасывается в мои ладони — глотаю сразу три. Глаза Е. бешено смотрят на меня, но губы не произносят ни слова. Садимся. Закуриваем. Ждём прихода.

Странно, я даже не поинтересовался, что это за der’mo. Каждый раз ведь Е. приносит что-то новенькое. Ну да hui с ним.

Молчим. Втыкаю перед собой. В какой-то момент понимаю, сигарета давно не дымит. Во рту окурок. Поворачиваю голову быстрее, чем кадр успевает смениться, он тянется, как лизун, образовывая эффект рвотного pizdeca. Прикол. Хочу что-то сказать Е., вроде как спросить, вставило ли его, но не чувствую рта. Только подумал, а Е. уже отвечает. Слышу его так по uёbichnomu приглушенно. Моё лицо то наливается кровью, то она уходит и чувство, что вот ещё чуть-чуть, и я упаду в обморок. Полёты продолжаются. Через неопределённое время стабилизируюсь. Меня мажет, слышу голоса. Вроде уже