Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фон меняется, ноги несут нас в непонятном направлении. Очень много приходится мельтешить, огибать. Сколько же здесь магазинов, зданий, заборов, бордюров, фонарей, лавок, детских площадок. Мне приходит в голову мысль о том, что я пытаюсь разрушить себя, да, так и есть. Я хочу разрушить себя, но не в состоянии сам поставить точку. Силы и мысли копятся, а значит, им нужен выход, да. Появляется желание разрушить, если не себя, то хотя бы окружение. Хочется снести всё на своём пути. Разбить, уничтожить, сравнять с землёй! Если мир избавится от человека — это ещё ничего не решит. Человек — организм биологического характера, он умрёт и удобрит собою почву. Самое страшное это то, что останется после человека, а именно: дома, магазины, заводы, скамейки, мусор, пластик.
В этот момент начинаю ненавидеть уже не самих людей, а всё, что мы сотворили путём невообразимого труда. Злость вскипает. Только стоило случиться одному импульсу, и вот мои ноги несутся к ближайшему пивному магазину. Он закрыт до утра. Да и hui бы с ним! Начинаю рыскать поблизости, в надежде найти что-то тяжелое. Благо с этим нет проблем. Куча мусора разного свойства разбросано повсюду. Нахожу бетонный огрызок, который в силах поднять. Е. пытается остановить меня, но слишком поздно.
Разогнавшись, мои руки бросают булыжник в стекло. В тишине, где ещё нет жужжащих машин, раздаётся оглушающий крик. Какая-то часть осколков летит в меня, большая же часть падает на плитку. Blyat`!
Вдруг понимаю, как ужасно меня мучает жажда, прям безумно хочу пить. Организм принимает сигнал, ноги сбивают с края рамы оставшиеся торчать осколки. Забравшись, слышу, как орёт охранная сигнализация, но мне глубоко pohui. Доносится неразборчивый ор Е., который стоит по ту сторону, пытаясь меня вразумить.
Без какой-либо спешке выбираю в холодильнике лимонад, а затем умудряюсь прихватить еще и пачку сигарет. Вылезаю наружу тем же путем, что и залез. Е. в ahue, он бьёт меня по щекам. Начинаем ссориться. Пытаюсь объяснить свой поступок. Пытаюсь сказать ему, что я взял попить не только себе, но и ЕМУ. Он не ценит моего жеста. Наши крики прерывает звук полицейской сирены. Даже в таком состоянии понимаю, нужно срочно s`ebivat`.
Ускользнуть в кусты не получается, слишком поздно. Легавые нас сразу засекают. Не теряя времени, ныряем внутрь квартала. Чтобы угнаться за нами — им придется бросить машину. Blyat`! На хвосте двое достаточно резво бегут. С каких пор в полиции не перекормленные сотрудники? Самое ужасное, что и звук машины с сиреной тоже слышен. Возникает следующий вопрос: когда legashi начали гонять дружжной компанией? Попахивает pizdecom. Несмотря на патовость ситуации — смеюсь, как больной. Не знаю почему, но погоня кажется очень весёлым занятием.
Выбежав на главную улицу — перебегаем дорогу. Горизонт подсказывает единственный путь к спасению, граница леса. Нужно бежать в джунгли, там проще раствориться. На улице начинает светать. Хоть бы legashi не разобрали наших лиц. Не знаю как Е., но я не привлекался по уголовке ни разу и не собираюсь. Blyat`! Ebuchie nariki. Ненавижу свою дыхалку. Такой молодой, а уже изрядно подтрепался. Радует только то, что, обернувшись, я вижу, как и закон подустал. Появляются кое-какие шансы.
Ныряем по скверам, чтобы полностью понизить преимущество мигалок. Проходит ещё время и нам удаётся добежать до границы леса. Ныряем в самую гущу. За спиной слышно, как остановилась машина, и уже свежая отдохнувшая пара ног начинает нас прессовать. Тут поможет только sranoe чудо, которого не существует.
Не сговариваясь, разделяемся в противоположные стороны, начиная теряться в лесу. Здесь, среди природы, так странно находиться, что я подсаживаюсь на новую измену. Теперь создаётся впечатление, будто за мной гонится не только человеческое дитя в погонах, но и призрачные тени духов. Хотя за что? Подождите. Эй вы, лесные pizdyuki, я же наоборот за вас. Я прям как те самые немцы, которые были против проклятых фашиков. Я типа в этой аллегории пытаюсь вести свою маленькую войну против eblana с лобковой стрижкой под носом и грустной чёлкой, как у поклонника эмо-кора.
Ковыляю из последних сил. Ещё немного и просто начну блевать, в лучшем случае не сдохну. Мои глаза цепляются за упавшее дерево, да ещё с подкопом. Аллилуйя! Но чудом я это всё равно не рискну называть. Просто совпадение. В последнем припадке падаю в углубление. Начинается самый ад — отдышаться. Меня колотит, тело разрывает агония. Нельзя сильно шуметь, а то всё зря. Собирайся, mudak, ну же!
Дико клинит. Лес давит своей густотой. Здесь будто снова ночь. Меня трясёт от страха, но не из-за добропорядочных полицейских, которые просто выполняют свою работу. Так хочется просто встать и продолжить бежать, пока мышцы не забьются окончательно, пока дыхалка не выхаркнется на асфальт или землю, но пока нельзя. Пытаюсь вернуть себе контроль. Вслушиваюсь. Ноги «ковбойчика» топчутся где-то рядом. Он меня потерял. Начинаю слышать звуки рации, как дядя пытается связаться со своими, но тут лес, детка, связь крайне паршивая. Потоптавшись на месте без какого-либо результата, звук погонов начинает удаляться.
Ещё с час лежу в яме. Жутко холодно, замёрз. Голова потихоньку проясняется. Не так, чтобы уж очень ясно. Будто тяжелое похмелье застряло в одной секунде от пробуждения. Когда ты просыпаешься в замыленном объективе своих мыслей. Пока пытаюсь согреть руки, растирая их друг о друга, замечаю, что покрыт мелкими порезами. Интересно, как там Е.? Надеюсь, его не повязали. Этот pizdyuk может слить меня. Неудивительно, стремно ловить уголовку, когда ты ничего плохого не делал. Просто балдел от [ЦЕНЗУРА], а твоему другу приспичило попить.
Чем больше отпускает, тем больше меня трясет от пережитого. Выглядывает солнышко, немного согревая. Брожу по лесу в страхе выйти из тени. Вдруг порядок поджидает в засаде? За таких как мы — премия. Я их не виню, у каждого свой путь, типа своя дорога. Без какой-либо социальной и общественной роли не было бы и противолежащего значения. Это факт, аксиома работает в обе стороны. Если бы не было преступников, всяких govnyukov, то и порядок был бы не нужен обществу. Сотни тысяч людей лишились бы работы. А значит, определенный процент этих людей начали бы нарушать закон, так как не смогли найти работу для пропитания.
Начинаю с опаской продираться к выходу окольными путями. Кажется, иду в верном направлении, но, когда выбираюсь из леса, понимаю, что очень
