Повеса в моих объятиях - Селеста Брэдли

И если не считать собственной невинности, она не верила более ни в чью. Раньше ей вообще казалось сущей глупостью оголяться друг перед другом и совать… что попало и куда попало…

Но, Боже правый, как же сильно она ошибалась. Только теперь Пруденс начинала понимать вздорную Шанталь!

Дрожа всем телом, не в силах унять неудовлетворенное желание, подчинившее себе ее бедное тело, испытывая волну удовольствия каждый раз, сжимая бедра, Пруденс стояла на самой границе света у большого костра, не готовая войти в круг и предстать перед людьми. Должно быть, на лице у нее все написано. «Я целовалась с мистером Ламбертом!» Для описания остального у нее попросту не находилось слов.

«Как я могла позволить ему делать все это со мной? Позволить? Да я бы умоляла его продолжить, если бы не решилась дара речи».

Она всегда так трепетно относилась к своей добродетели, для нее девственность была точно соломинка для утопающего — единственное, за что можно ухватиться в хаосе окружающей действительности, и сказать самой себе: «А ты все еще леди».

Но сейчас сомнения закрались в душу, словно воры, похитив навсегда покой из ее сердца. Интересно, а леди нравится, когда мужчины ласкают им грудь? А леди интересно лезть к мужчине в штаны, чтобы выяснить, что там упирается в живот?

— Детка, ты, наверное, чертовски устала, — услышала она голос в темноте, голос, обладатель которого, похоже, знал все на свете.

Пруденс подняла голову, всмотрелась во тьму и вздохнула с облегчением:

— Да, миссис Пом. Это был весьма богатый на события денек.

— Тьма всегда скрывает наши поступки и помыслы, верно?

Пруденс испуганно сглотнула и обняла себя руками за плечи.

— Вы находите? — Ее попытки сказать это естественным голосом с треском провалились.

Миссис Пом усмехнулась, но когда заговорила, в голосе ее не было осуждения.

— Я уложила ваших чад в повозке поменьше. Там же вы найдете соломенный тюфяк для себя и вашего джентльмена. Я положила детей посередине, так что никто ничего не подумает. Люди всегда жмутся друг к другу, по ночам на свежем воздухе становится прохладно.

— Да, спасибо, — осторожно сказала Пруденс. — Звучит заманчиво.

— Ну так ступайте спать. Завтра в городе почините свою убогую карету и поедете себе дальше. И помните, что дорога безжалостна к тем, кто не умеет отдыхать:

Пруденс кивнула и поплелась к маленькой повозке.

Когда Колин, следуя указаниям миссис Пом, которая, как ему показалось, прятала лукавую улыбку, нашел повозку с отведенным ему спальным местом и забрался внутрь, он увидел всех трех постояльцев мирно спящими. Успокоившись, он растянулся на своем тюфяке, накрылся шерстяным одеялом и положил ладонь тыльной стороной на глаза.

Главное, не думать о ней. Не вспоминать, какова она на ощупь и вкус.

Не вспоминать, как она отвечала на поцелуи, словно пыталась съесть заживо. Не вспоминать, как подалась навстречу, когда его пальцы проникли в нее.

У него было немало женщин, чтобы понимать, что такая всепоглощающая страсть — штука редкая. Она отдавалась ему с такой охотой, словно больше всего на свете хотела именно этого.

С ума сойти! Нужно вытащить ее из повозки вместе с матрасом и покончить с этим!

Что за глупости лезут в голову!

Неужели? А что тогда прикажешь делать с плотью, которая все еще оттопыривает ширинку?

Но он не может позволить чарам мисс Филби разрушить то, к чему так стремился последние годы. Он не может ставить под удар будущее крошки Мелоди!

Однако тепло и покой, царившие в повозке, просочились в него, спутав мысли.

Вечер был полон сюрпризов. Некоторые понравились, некоторые не очень, но сейчас, перед тем как провалиться в сон, в тесной повозке, рядом с маленькой девочкой, юношей и служанкой, он чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком.

Глава 14

Продав дорогую, но подлежащую восстановлению карету, Колин выручил достаточно денег, чтобы решить проему с транспортом, и отправился на постоялый двор. Он остановил свой выбор на небольшой, но комфортабельной карете.

Тем временем мисс Филби с детьми отправились по магазинам, чтобы купить все необходимое в дорогу. Когда Колин подкатил на новом транспорте к переулку, где мисс Филби и дети ожидали его, Пруденс была несколько удивлена практичностью выбора своего хозяина. Колин, сидя на козлах, бросил на нее хитрый взгляд.

— Верите ли, нет, но я умею учиться на своих ошибках. Пруденс, слегка покраснев, кротко кивнула и протянула мистеру Ламберту корзину с провизией.

— Этот экипаж выглядит куда комфортнее, мистер. Да и для ребенка безопасней.

Эван, казалось, был разочарован приобретением. Он с критическим видом обошел вокруг кареты.

— А мне другая нравилась, та, что была раньше. А эта какая-то древняя.

Точно, древняя. Колин усмехнулся про себя. Но ведь он теперь семейный человек как-никак. — Ну что, в путь? Бейзингсток всего в нескольких часах езды.

Мисс Филби поморщилась, и Колину послышались вредные проклятия в адрес Шанталь, но он предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Без задней мысли он протянул мисс Филби руку, чтобы помочь ей подняться. Она испуганно замерла и нахмурилась.

— Это еще зачем?

Колин удивленно посмотрел на свою руку. Это еще зачем? Действительно, это для леди, а не для прислуги.

— Не передадите мне сумку Мелоди? Я положу ее сверху.

Пруденс без единого слова передала ему сумку, затем забралась внутрь и села рядом с Мелоди.

— Ну что, маленькая мисс, у меня для вас есть небольшой сюрприз. Мистер Пом передал вам одно из своих перьев.

— Я хочу управлять Гектором. — Мальчишка отвел взгляд и добавил, сменив тон: — Если позволите, мистер.

Колин улыбнулся:

— Ну, хорошо. Можешь сесть рядом со мной и обучиться натягивать поводья. Если к обеду сможешь назвать все части упряжи, я дам тебе поуправлять.

Эван улыбнулся, по-настоящему улыбнулся, а не просто скривил губы. Его серые глаза засверкали, а лицо в кои-то веки просветлело.

— Вот здорово!

Колин повернулся, чтобы заглянуть, как устроились дамы в карете, и увидел, что мисс Филби смотрит на него через маленькое окошечко в стенке кареты. Она тоже улыбалась, но, заметив его взгляд, тут же поспешно отвернулась. А Колин снова обратил внимание на удивительное сходство между ней и братом.

Особенно на то, какие красивые у них улыбки, когда они улыбаются искренне.

Как он понял, мисс Филби намеренно не разговаривает с ним. Он также старался не докучать ей болтовней. Да и что он ей скажет? Еще раз попросит прощения? Но он слишком далеко зашел, и извинениями делу уже не поможешь. Кроме того, это было даже опасно, ибо, судя по всему, в их случае извинения неизбежно вели к поцелуям.