Тузы и шестерки - Михаил Черненок

– И как покупают? – поинтересовался Бирюков.

– Не сказать, что нарасхват, но берут. Продаем-то по очень низким ценам.

– Много сегодня продали?

– По сравнению с другими районами – мизер. Акционерные хозяйства и фермеры у вас бедноваты, а колхозы еще беднее.

– В каких колхозах побывали?

– Ни в одном не был, – полковник достал из папки подписанное Довжком письмо, разрешающее заключение торговых сделок на территории района, и протянул его Бирюкову. – Подмахивая вот эту бумагу, Андрей Владимирович предупредил, что у колхозов совершенно нет наличных денег даже на авансирование, и посоветовал иметь дела только с акционерами и фермерами.

Машинописный текст письма был отпечатан на фирменном бланке главы районной администрации, судя по указанной на нем дате, за двое суток до случившегося в районе ЧП, а незамысловатая подпись Довжка, сделанная зеленой шариковой пастой, не вызывала подозрений.

– Во что вам обошелся руководящий автограф? – с улыбкой спросил Антон.

– В смысле взятки? – уточнил Шилов.

– Можно сказать иначе: в смысле шефской или спонсорской помощи району…

Полковник тоже улыбнулся:

– Да, сейчас все жаждут гуманитарной помощи. Стоит только завести с руководителем любого ранга деловой разговор, тот мгновенно настораживает ушки, и в глазах его начинает светиться азартный вопрос: «А что я от этого буду иметь?» В данном же случае никаких вопросов не возникло. С Довжком я познакомился на совещании у главы областной администрации, где присутствовали руководители всех районов. Многие из них дали мне разрешительные визы. Не отказал и Андрей Владимирович. В папке у него оказались чистые фирменные бланки, а текст отпечатала за пару презентованных «Сникерсов» машинистка губернатора.

– Больше не встречались с Андреем Владимировичем?

– В этом не было необходимости, да и времени у меня в обрез. Хочу завтра объехать соседний район. Надо реализовать еще пять бензовозов, три «Урала» и два бульдозера.

– Услугами рекламных фирм не пользуетесь?

– В Барнауле пробовали рекламировать распродажу, но пришли к выводу, что это пустая трата средств. Пользы от нее, как говорится, кот наплакал, а деньги за свои услуги рекламные фирмы рвут сумасшедшие…

Разговаривая, Бирюков исподволь присматривался к ярким, словно только что из военторговского магазина, орденским колодочкам полковника. Было их по пять штук в каждом из семи рядов. Такую богатую коллекцию наград имели, пожалуй, лишь прославленные маршалы времен Отечественной войны да перещеголявший их на старости лет Брежнев. Начинался наградной набор колодочкой ордена Ленина, затем по статусу следовали три ордена Красного знамени, за ними – две Красных звезды, полдесятка полководческих орденов, потом – пестрая мешанина боевых и юбилейных медалей. Последнюю, тридцать пятую, награду представляла светлая колодочка, напоминающая расцветкой, как показалось Бирюкову, орден «Мать-героиня». Чтобы развеять возникшее недоумение, Антон поинтересовался у Шилова, что это за награда? Тот, скосив взгляд на наградной «иконостас», усмехнулся:

– Афганский орден «За оказание интернациональной помощи». Типа нашего «Дружба народов». Лично товарищ Наджибулла вручил.

– По-моему, расцветка его ленточки напоминает не «Дружбу народов», а «Мать-героиню».

– Так это ж афганцы… Темный народ! Как обезьяны копируют чужую символику, не задумываясь над смыслом.

– Долго были в Афганистане?

– Пять с половиной лет на истребителе «МИГ» последней модификации крушил душманов. Удивительные черти! Живучи, будто клопы. Забьются в каменные щели, и никаким напалмом их оттуда не выкуришь. Ох, и нагляделся там кровавых смертей… Служил в одной эскадрилье с опальным ныне российским вице-президентом. Геройскую звезду вместе с ним получил.

– Кажется, у вице-президента наград меньше, чем у вас.

Шилов вновь усмехнулся:

– Я оказался более везучим. Меня ни разу не сбивали душманы. А вообще он интересный мужик. Спокойно жить не умеет – только на форсаже. В политику сгоряча влез. Дров наломал и успокоиться никак не может. Недавно был у него в гостях. По старой дружбе выпили водочки. Чуть не до утра проговорили. Я пытался ему втолковать, мол, какого черта ты постоянно пикируешь на власть имущих?! Какой резон то и дело вызывать огонь на себя? Успокойся, огляди с высоты грешную землю. Ничего не хочет слушать. Азартно гнет свою линию…

Бирюков, стараясь разгадать собеседника, умышленно не перебивал его. Полковник говорил не переставая. Выдав характеристику одному, он, словно избавляясь от наболевшего, стал рассказывать о других известных «афганцах», с которыми был хорошо знаком и чуть ли не водил с ними дружбу. По его словам, среди генералов, прошедших Афган, много было талантливых полководцев, но в политике они оказались дилетантами. Во время пресловутого ГКЧП сделали ставку не на тех, на кого следовало, и тем самым погубили свои карьеры.

– Жаль, что способные люди оказались не у дел. Они, на мой взгляд, могли бы с умом провести в России армейскую реформу, а не так бестолково, как это теперь делается, – полковник тяжело вздохнул. – Что скрывать, министр наш взлетел выше своего потолка и окружил себя не самыми достойными людьми. В Афгане мы с ним были на «ты». Теперь же к нему на драной козе не подъедешь. Однажды я все-таки прорвался на прием. «Ну, что ты, боевой товарищ, – говорю, – сослал меня в Барнаул? Разве не мог по старой дружбе подыскать более подходящего места для дислокации моей части?» Поморщился: «Потерпи, Владлен Филиппович. Не до тебя сейчас. Разберемся с Чечней, будь она проклята, тогда и тебе найду место, если не в министерстве, то близко от столицы. Поверь, помню наше афганское братство, но время нынче смутное». Обнадежил, называется…

Внимательно вслушиваясь в монолог, Бирюков про себя отметил, что полковник Шилов скромностью явно не страдает и откровенно грешит хлестаковщиной. Рассказанное им походило на своеобразную, с примеркой на собственную персону, интерпретацию критических статей из популярных газет. Пока трудно было понять, из каких соображений это делается: то ли из банальной привычки к хвастовству, то ли из корыстной цели, чтобы дружескими связями с высокопоставленными лицами притупить бдительность собеседника и отвести от себя всяческие подозрения. Как бы там ни было, Бирюков решил прекратить пустой разговор и повернуть беседу в нужное русло.

– Владлен Филиппович, – неожиданно обратился он к Шилову, – вы, случайно, не знакомы с Юрием Денисовичем Надежницким?

Шилов вроде бы насторожился:

– Где и кем он служит?

– Раньше, кажется, в КГБ служил. Теперь возглавляет рекламное агентство в Новосибирске.

– «Фортуну»?

– Да.

– Ну как же! Знаю Юрия Денисовича. Отличный мужик. Познакомился с ним оригинально. Три года назад проводил отпуск у бывших сослуживцев в Уссурийске. Природа там чудная, на загляденье. Амур-батюшка и все такое… Отдых есть отдых. Естественно, ни один день не обходился без компаний. Однажды в ресторане железнодорожного вокзала навалились на баночное пиво. А поскольку употребление этого напитка в большом количестве не обходится без посещения туалета, то пришлось и мне посетить, так сказать, облегчительное заведение. При входе туда в дверях столкнулся с высоким молодым китайцем. Китаец как китаец. В Уссурийске их тьма-тьмущая и все на одно лицо. Но у этого мне запомнился свежий шрам на левом виске. Короче говоря, сделал я свое дело, подошел к умывальнику помыть руки. Взглянул в зеркало и – о, Боже!.. Золотую звезду мою будто корова языком слизнула. Возвратился к друзьям сам не свой. Они на мое сетование оптимистично заявили: «Не паникуй. Есть у нас надежный товарищ, который хоть черта лысого разыщет, а уж китайца со шрамом и подавно найдет». Мне подумалось, что это обычное хмельное бахвальство, но буквально на следующий день, к большому удивлению, я действительно получил от друзей свою Звезду. Захотелось познакомиться с «великим сыщиком». Им оказался бывший сотрудник КГБ Юра Надежницкий. В то время он возглавлял в Уссурийске крупную туристическую фирму и через свою охрану держал китайскую мафию в узде.

– Что еще о нем можете сказать? – спросил Бирюков.

Шилов улыбнулся:

– Только хорошее. Деловит и порядочен. Единственная его слабость – женщины. Но и с ними Юра очень разборчив, за каждой юбкой не волочится. Предпочитает общаться с дамами из высшего общества. Особо симпатизирует эстрадным певицам. Со многими из них на «ты».

– После Уссурийска встречались с ним?

– Нынче в мае, когда летал на прием к своему другу-министру, остановился я в гостинице «Москва». Вечером, после аудиенции, зашел в гостиничный ресторан поужинать и там неожиданно встретил Надежницкого, сидевшего за богато сервированным столом в компании с известной певицей. Не хочу говорить с кем. Она слишком знаменита, чтобы поминать ее имя всуе. Обнялись мы с Юрой как старые друзья. Расцеловались крепче, чем Брежнев с Хоннекером. Естественно, Надежницкий усадил меня за свой стол, и потянулся длинный ручеек банального разговора. Тут-то я и узнал, что Юрий Денисович ликвидировал свою уссурийскую турфирму, перебрался в Новосибирск и стал хозяином рекламной «Фортуны».