Упоние властью - МТСтоун

— Трудно поверить, что вы, детишки, все выросли. Неудивительно, что я чувствую себя такой чертовски старой.

Она отступает, и выражение ее лица меняется с угрюмого на слегка улыбающееся.

— Ну, вы выглядите довольно хорошо, — подбодряю я ее. — Вы пережили моих бабушку и дедушку.

— Да. Я слышала об их кончине, — говорит она, чуть кивая головой, — Говард умер около шести месяцев после смерти твоего деда, — добавляет она, имея в виду своего покойного мужа.

— Трей сказал мне об этом, — делюсь я с ней. — Он по-прежнему называет его папой.

Я улыбаюсь и чувствую, словно эта женщина могла быть и моей бабушкой.

— Я знаю мальчиков, как свои пять пальцев, и я все еще их бабушка, — отвечает она с улыбкой. — Я хочу, чтобы ты знала, Говард был совершенно убит тем, что произошло, — продолжает она, и ее лицо становится печальным, слезы выступают на глазах. — Он тосковал по Рейфилдам эти последние годы, и я также грустила по ним обоим.

— Уверена, что они тоже скучали по вам, — говорю я ей, протягивая руку, чтобы обнять ее еще раз.

Мы стоим так несколько секунд, подыскивая слова, прежде чем она гладит меня по руке и говорит:

— Я хотела, чтобы ты знала, мы никогда не забывали о них, и мы оба сожалели обо всем, что случилось тогда. Это был такой позор, — добавляет она, качая головой, явно горюя.

— Все в итоге сложилось нормально, — стараюсь я успокоить ее, сдерживая свои собственные слезы. — Папа нашел хорошую работу, и мы, правда, полюбили Теннесси.

— Ну, я рада это слышать, — отвечает она, и вздох облегчения срывается с ее губ. — Предай привет своим, когда увидишь их. Хорошо?

— Конечно, передам. Спасибо за «привет», — говорю я ей, снова протягивая руку.

Какая добрая женщина. Мне кажется странным, что двое замечательных людей вырастил сына, который оказался таким безжалостным и безразличным. Это заставляет меня задаться вопросом, почему некоторые люди становятся такими, какие есть.

Глава 13

Трей

После похорон Лив и Мэнди уехали на мамином лимузине, так что я достаю свой телефон и заказываю такси, чтобы успеть съездить в старый пентхаус отца. Я хочу увидеть, остались ли какие-нибудь следы бумаг по наследственному планированию (прим., налоговый термин, означающий планирование наследования в целях оптимизации налогов при наследовании), над которыми в последнее время работал мой отец. Проходя по прихожей, я странно себя чувствую, осознавая, что его больше нет рядом. Я направляюсь в кабинет и обнаруживаю там Тайлера, сидящего за большим столом из красного дерева, который так любил отец. За ним он проводил большую часть своего времени, когда бывал дома.

— Ты там был очень эмоционален. Чувствовал себя немного виноватым? — спрашивает он, как только я сажусь за стол напротив него.

— Увидеть его таким было довольно шокирующим зрелищем. Конечно, я ощущаю себя немного виноватым из-за того, что не был рядом с ним в последние несколько лет, но если бы он не был таким придурком, то я бы приложил больше усилий, чтобы встречаться с ним, — парирую я его высказывание и констатируя факт, который он и так знает не хуже меня.

— Ты не чувствуешь себя хоть немного виноватым из-за того, что оставил меня одного разбираться с отцом и заботиться обо всем этом, не так ли? — спрашивает он, в очередной раз превознося себя.

— Серьезно? Вот как ты на это смотришь? — спрашиваю я, не веря, что мы снова возвращаемся к этому разговору.

— Это — правда! — выпаливает Тайлер, его глаза горят огнем.

— Это — бред, и ты это знаешь! — кричу я, возвращая ему в ответ суровый взгляд.

— Да, да, да... побереги силы. Все, чего хотел отец, так это чтобы ты сделал над собой усилие и показал, что ты заботишься об этой семье и ее бизнесе.

Тайлер усмехается и смотрит на стопку бумаг, чтобы избежать дальнейшего контакта глаз.

— Я знаю, мне следовало остаться и отправиться в Гарвард, чтобы отец был счастлив, но ты знаешь, почему я выбрал Стэнфорд, — говорю я, ища хоть намек на понимание. — Я рад, что так поступил, потому что в противном случае я бы никогда не попал в биохимическую отрасль. Я бы не закончил и не получил эту идиотскую степень МВА (прим.пер. Магистр делового администрирования — квалификационная степень магистра в менеджменте (управлении)).

— Да, это, конечно, хреново, иметь степень MBA в школе бизнеса №1 в стране, — шипит Тайлер. — Особенно, когда твоя семья руководит одной из крупнейших медиакомпаний в мире.

— Это правда, — ответил я, пытаясь урезонить его. — Отец хотел, чтобы я получил степень MBA, и после этого я должен был проработать в течение десяти лет в какой-нибудь другой фирме, а затем вернуться, чтобы управлять его компанией. Меня не интересует кабельное телевидение и медиабизнес. Биотехнологические компании меняют мир прямо сейчас. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит. Гребаной кабельной компании никогда не изменить мир!

— Ты даже не работаешь в биотехнологической компании. Держу пари, ты промотал каждый цент, который получил из трастового фонда отца, — отвечает он самодовольным, снисходительным тоном, прищурив глаза.

— Прости, но ты единственный, кто покупает дома на пляже и спортивные автомобили. Я вложил почти все деньги в четыре биотехнологические компании, которые, я считаю, находятся в процессе радикального изменения всей системы здравоохранения, — говорю я, изо всех сил стараясь себя сдерживать.

— Ты сошел с ума! Ты знаешь, сколько из таких компаний терпят поражение в первые десять лет своего существования? — спрашивает он, выдавая одну из бизнес-истин нашего отца.

Эту фразу он использовал пару десятков раз в наших с ним беседах.

— Да, именно поэтому я очень избирателен, — возражаю я. — Знаю, что мне нельзя допускать ошибок, ведь видит Бог, наш отец никогда не совершал их.

Тайлер закатывает глаза, так как он даже не понимают концепцию риска, а затем добавляет:

— В один из дней это все обернется против тебя, просто подожди и посмотри. Между тем, компания Эддисона останется по-прежнему в бизнесе так же, как мы были в нем в течение последних ста семнадцати лет.

— Я понимаю, почему ты не смог попасть в приличную бизнес-школу, — отвечаю я, не в состоянии ничего сделать, кроме как покачать головой в недоумении. — Ты — полный идиот.

— Я собираюсь отправиться в Колумбию (прим.пер. Колумбийский университет , или просто Колумбия, официальное название Колумбийского университета города Нью-Йорка — один из известнейших и престижных университетов США) на учебу, как только почувствую себя лучше, ты, придурок! — огрызается он, и выпрямляется в кресле в оборонительной стойке.

— Да, а я собираюсь купить космический корабль и улететь на Марс.

Я закатываю глаза, откидываюсь на спинку кресла и уставляюсь в потолок, не веря своим глазам.

— Ты такой высокомерный придурок! Неудивительно, что отец собирался сбить с тебя спесь, — говорит он, доставая какие-то документы, подготовленные отцом, и швыряя мне их через стол.

Отец сообщил мне, что 15 июня был крайний срок, чтобы я пришел в себя и согласился с его планом. Часть меня в шоке от увиденного, ведь он, в самом деле, довел эту идею до конца и составил официальные документы. Кто так поступает со своим собственным сыном?

— Ничего себе, я надеялся, что это была просто очередная угроза, — задыхаюсь я, когда просматриваю их.

— Нет, в этот раз он был предельно серьезен, и каким-то странным образом оказался хладнокровно убит всего за четыре дня до крайнего срока.

Он откидывается назад и самодовольно смотрит на меня.

— Ты намекаешь, что я причастен к смерти отца?

Моя голова начинает кружиться при мысли о том, что мой собственный брат обвиняет меня в нечто столь отвратительном.

— Я ни на что не намекаю, — говорит он небрежно. — Я просто думаю, что время было выбрано очень благоприятно для тебя.

— Ты, действительно, трахнутый на всю голову, если думаешь, что я убил бы своего отца. Может быть, тебе стоит пойти принять еще несколько таблеток, ты, чертов неудачник!

Я мгновенно чувствую, что мое кровяное давление зашкаливает.

— Ты же знаешь, мне нужно справиться с моей болью, — он прищуривается и морщит лицо. — Ты, на хрен, понятия не имеешь.

— Поверьте мне, я чертовски понимаю, что значит боль! — парирую я ему, ударяя кулаком по столу. — К сожалению, не придумано таких обезболивающих, которые смогли бы заглушить мою.

— Эй, ты сделал свой собственный выбор, — его глаза остаются прищуренными, и в них заметно раздражение. — Никто не заставлял тебя ничего делать!

— Я сделал это для тебя, черт побери! — кричу я, и шарахаю кулаком по столу во второй раз. — Ты был разбит и подавлен, потерпев неудачу в школе, и мне стало жаль тебя. Я оставил тебе все, потому что не хотел причинять боль. Казалось, словно ты уже попал в мертвую петлю. Теперь ты обвиняешь меня в смерти отца? Это совершенно недопустимо!