Хранитель - Ольга Голотвина

- Рас-с-сыскать… привес-с-сти…

Тут и у рябого смельчака подкосились ноги - в прямом смысле слова. Впрочем, он не стал мешкать и на четвереньках рванул в кусты. Его в два прыжка догнал патлатый.

Но убежать не удалось. Невидимая сеть, липкая и тягучая, опутала их, сковала движения, повалила на землю.

- Ну полно, полно! - раздался над ними укоризненный голос воина. - Призраков бояться - клада не найти…

Патлатый поспешно обернулся, всем своим видом выражая готовность слушать. Рябой еще подергался, понял, что это бесполезно, и тоже смирился.

- Не все мы - люди, - снисходительно объяснил воин. - Когда-то нас было пятеро… пять Ночных Магов… - Голос воина стал резким, в нем заплескалась горечь. - Мы не были Детьми Клана… я, например, всего-навсего незаконный сын одного из Воронов… Поэтому Истинные Маги презирали нас… называли нашу силу черным колдовством, идущим от Хозяйки Зла. Общая боль сплотила нас. Мы объединились - и стали могучи. Настолько могучи, что сумели прорвать Грань Миров и уйти туда, где до нас не бывал ни один человек…

- Это в Подгорный Мир, что ли? - спросил патлатый.

- То, что сейчас называют Подгорным Миром… когда-то это были несколько миров, непохожих друг на друга, по-своему прекрасных. Их населяли разумные существа… Там мы встретили еще троих чародеев, которые вошли в наш круг. Нас стало восемь - и сила наша возросла настолько, что нам позавидовал сам Шадридаг. - Мечтательное выражение исчезло с лица воина. - Я знаю, вы и сейчас помните его… считаете величайшим из магов…

- Величайшими были Первые Двенадцать, - набожно поправил патлатый. - Но после них - да, Шадридаг… ох, то есть… так говорят…

- Говорят?! - провизжал откуда-то старик. - Шадридаг - мерзавец! Как он посмел обвинить нас… свалить на нас…

- Какой-то природный катаклизм уничтожил соседние Миры, - холодно пояснила невидимая женщина. - Смял их в ком. А Шадридаг посмел заявить, что всему виной наша магия, - мол, созданные нами волшебные предметы нарушают граничное равновесие…

- И даже заявил, что еще немного - и наш родной мир погибнет! - возмущенно подхватил воин. - Да, действительно, граница начала разрушаться… появились Врата… но при чем тут мы?

- Ему просто нужен был повод! - выкрикнул старик. - Расправиться с нами!.. Уничтожить наши артефакты!..

- Прекратите вопить! - Женщина первой взяла себя в руки. - Ему же это удалось, разве нет?

Воцарилось молчание, в которое робко втиснулся голос патлатого:

- И чего же вы хотите?

- Мы хотим вернуться в мир живых! - повелительно изрекла женщина. - Хотим вновь обрести жизнь, славу и власть!

- Да нам-то что сделать будет велено?

В столбе света вновь возник седобородый старец.

- Нас было восемь, - сказал он. - Когда Шадридаг осадил крепость, одна из нас тайком выбралась за стену… э-э… на разведку…

- Сбежала! - Голос женщины, прежде величественный и звучный, сорвался на визг. - Предательница! Гадина!

- Может, и сбежала, - примирительно согласился старик. - Важно другое: когда Шадридаг разделался с нами, она уцелела. И сможет теперь вернуть нас в мир живых. Найди ее, приведи сюда - и получишь столько золота, что утонешь в нем по самую макушку.

От изумления патлатый забыл о страхе:

- Так то ж было пятьсот лет назад! Она ж умерла давно, эта ваша… как ее… ну, восьмая!

- Ясное дело, умерла! - весело согласился из вечернего сумрака голос воина. - И не один раз! Она такая - умрет, потом снова на свет рождается. И помнит все, что было раньше! За то и прозвана - Вечная Ведьма.

- А… я… как ее найти?

- Наши волшебные предметы мертвы. Но одна вещица, принадлежащая Вечной Ведьме, сохранила силу - ведь ее хозяйка жива! Возьмешь эту вещь, она укажет путь к своей госпоже. Но помни: едва ты коснешься чародейского артефакта как твоя жизнь окажется в нашей власти. Попробуй предать нас - издохнешь в мучениях!

- Да ладно пугать! - вмешался в разговор рябой, до сих пор молчавший. - Что там за штуковина?

Каменная плита под ногами призрака засветилась изнутри, стала прозрачной. В ее глубине возникли очертания золотого ожерелья: массивные звенья, крупные, грубо обработанные полудрагоценные камни. Ожерелье не выглядело изящным дамским украшением. Была в нем скрытая мощь, утверждение могущества того, кто осмелился бы его надеть. Оно подошло бы древней воинственной королеве.

Патлатый тихо застонал от восторга и страха. Рябой молча встал на четвереньки, недоверчиво потрогал поверхность камня.

- Не спеши, - ледяным голосом посоветовала женщина (теперь именно она сверху вниз глядела на ползающего по плитам рябого). - Запомни: ожерелье позволяет тому, кто его наденет, проходить сквозь стены. Но пользуйся им как можно реже! Этот артефакт… вот из-за таких-то и ополчился на нас Шадридаг! Ожерелье и в самом деле нарушает равновесие природных сил: меняет погоду, может вызвать вспышки болезней… - Чуть помолчав, женщина неохотно добавила: - К тому же оно и впрямь размывает границу Миров. Ты понимаешь, как это опасно?

Рябой что-то неразборчиво проурчал. Похоже, он не слышал ни слова, увлеченный видом ярких камней.

Женщина презрительно взмахнула рукой - и исчезла прозрачная преграда меж ожерельем и пальцами охотника за сокровищами.

Подхватив добычу, рябой напролом двинулся сквозь кусты - прочь от поляны призраков. Он не сказал ничего, даже не обернулся - исчез в сгустившемся сумраке леса.

Патлатый поспешил было следом, но, томимый страхом, оглянулся, чтобы попрощаться с грозными хозяевами руин.

Там, где только что гордо красовалась нагая женщина в плаще длинных волос, теперь недвижно стояло дитя - хрупкая девочка лет восьми, в сером платье до земли, в чепце на белокурых локонах. Громадные темные глаза глядели вслед кладоискателю так строго и сурово, что патлатый не смог выдавить из себя ни слова и поспешил за приятелем.

Когда черная стена леса отделила людей от недоброй поляны, рябой остановился и взвесил ожерелье на руке:

- Ух ты… Тяжелое! Целиком лучше не продавать, а то вдруг впрямь колдовское… я с чарами не вожусь! Камни выковыряем, цепь переплавим.

- Да тихо ты! - затрясся патлатый. - Услышат!

- Ну их в болото, пускай слышат! Я ж знаю: привидение не уходит с того места, где его убили… ну, не его, а того, который… Тьфу! - Рябой запутался, махнул рукой и вновь принялся разглядывать добычу, близко поднеся ее к лицу: было уже темно. - А камни паршиво закреплены! Ну-ка, ножом попробую…

И кончиком ножа поддел алую пластинку, глубоко сидящую в золотом гнезде.

Лес содрогнулся под порывом ветра, деревья загудели, содрогаясь полуобнаженными кронами. В грозном шуме ясно различались шелестящие, сухие, как осенние листья, слова: