Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

Эксперты назвали «Дредноут» самым уродливым супер-лайнером в истории, и метко сравнили с тысячефутовой железной доской для серфинга. Вероятно, из-за ограниченности средств и из-за сжатости сроков, проект получился примитивный. Выгоревшие надстройки срезаны, на палубе выполнена взлетная полоса. Такой финт известен давно: в 1917 году британские судостроители переделали лайнер «Конто Россо» в авианосец «Аргус». Сегодняшний «Дредноут» примерно в полтора раза длиннее «Аргуса», так что его взлетная полоса достаточна для самолетов, обычно используемых в качестве авиа-такси. На этом основании директор фирмы «Kraken Kraal» Джон Саммерс и главный корабельный дизайнер Фред Нитани утверждают, что построили не самый уродливый, а самый продвинутый супер-лайнер. С этим согласен и адмирал Оуноко.

Действительно, на современных супер-лайнерах есть лишь вертолетные площадки, так что по дистанции авиа-сообщения с землей «Дредноут» превосходит конкурентов вчетверо. Но, если посмотреть на уровень комфорта, то он проигрывает вдесятеро. Авторы «Дредноута» даже не отрицают, что условия примерно как в студенческом хостеле. По их мнению, это не порок, а достоинство, позволяющее снизить цену и сделать отдых на супер-лайнерах демократичным. Круизный день на «Дредноуте» стоит 2000 иен (около 20 USD), немыслимо дешево для этого сегмента рынка. Цены объявлены в иенах, поскольку целевой потребитель — молодые японцы небольшого достатка (самые непритязательные туристы из развитых стран). Сообщается, что заполненной оказалась примерно половина мест — неплохой уровень для первого круиза.

Спецагент Джоан Смит с все возрастающим изумлением читала статью и, наконец, объявила:

— Полет туда на авиа-такси, это гарантированный слив моей легенды.

— Тогда, — сказал подполковник Томпсон, — щелкни ссылку на сайт круиза. Там бланки заказа.

— Вижу, — ответила она, — Так. Место посадки. Я думаю, ближайшее к нам, это остров Рота.

— Джоан, зачем тебе ехать 40 миль до острова Рота? Пиши: Гуам.

— Минутку, Томас, ты хочешь сказать, что их такси полетит прямо сюда?!

— А какая им, по-твоему, разница? — спросил он.

— Как это, какая? Острова Рота, Тиниан и Сайпан это, все же, в полунезависимом государстве Северные Марианские острова, а Гуам — территория США, хотя и не инкорпорированная.

— Верно, — сказал подполковник, — Ну, и что? Всем на это наплевать, а ты нервничаешь.

— Да, я нервничаю. А ты? Ты ведь понимаешь: то, что мы делаем, это… Как сказать помягче?

— Государственная измена? — с нескрываемой иронией предположил подполковник Томпсон.

— Тебе это кажется забавным? — проворчала спецагент.

— Не то, чтобы забавным, а просто… В тебе сейчас проснулась по-рыцарски прямая верность звездно-полосатому флагу, характерная для идеального морского пехотинца США. Теперь я окончательно поверил, что ты там служила на заре карьеры.

— А до этого ты мне не верил? — спросила она.

Подполковник Томпсон чуть заметно качнул головой.

— Поставь себя на мое место. Ты бы верила?

— Нет, — буркнула она, и спросила, — Если ты мне не веришь, то почему согласился помочь?

— Если кофе черный, то почему он льется? — задал встречный вопрос подполковник.

— Извини, Томас, я не поняла, к чему это.

— А я объясню. В твоем вопросе нет логической связи, как и в моем вопросе про кофе.

— Ну, в общем, да. Кажется, теперь я поняла.

— Тогда я рад. Кстати, тебе пришло подтверждение аэродрома на Гуаме. Нажми: «OK».

— Вот, я нажала. А где здесь аэродром «Кокосовый трек»?

— Это маленький аэродром японской сети отелей «Azuta» на юге, на дамбе в Кокосовой лагуне, примерно 15 миль отсюда. Я тебя подвезу, если ты хочешь.

— Они пишут, что самолет будет через три с половиной часа, — заметила она.

— Да. Я вижу, что на экране.

— И, — спросила она, — у тебя есть идеи, как провести эти три с половиной часа?

— А у тебя, Джоан?

— Не знаю… А в этой Кокосовой лагуне красиво?

— Да, — он кивнул, — это замечательное место.

— ОК, — она улыбнулась, — тогда поехали.

Через 2 часа. Южный берег Гуама. Кокосовая лагуна.

Хорошо, что есть на планете добрые люди, забывающие гамаки, натянутые между кокосовыми пальмами. Конечно, в теплый тропический вечер можно заниматься сексом прямо на песке, или, например, в воде, или стоя у той же пальмы, но гамак… В нем есть что-то особенное. Эксперты камасутры утверждают, что гамак в сексе использовали еще первобытные люди, и что субъекты, объявляющие секс в гамаке латиноамериканским изобретением, цинично клевещут на остальное человечество. Хотя, согласно культурологической статистике, секс в гамаке чаще встречается именно в латиноамериканской литературе. Но, вернемся к нашим героям.

После секса, подполковник Томпсон полностью уступил гамак даме. На Джоан нашло какое-то задумчивое настроение.

— Знаешь, — сказала она, в очередной раз слегка оттолкнувшись ногой от ствола пальмы, — у меня давным-давно не было гамака. Последний мой гамак остался во дворе, в Детройте. Или там уже снесли эти трущобы? Не знаю. Просто, хорошо качаться в гамаке, смотреть в небо, и мечтать.

— Да, наверное, — ответил Томпсон, — в гамаке есть что-то от кораблика, качающегося на волне.

— Может быть… — откликнулась спецагент Смит, — …Если много времени проводишь в море, на корабле, и каждую ночь смотришь, как звезды качаются над мачтами, то начинаешь мыслить в другой плоскости. Я вдруг начала понимать нези. Вот в этот самый момент. Еще минуту назад вообще не понимала, а теперь… Знаешь, с чем столкнулись наши агенты в Меганезии?

— С чего бы мне знать? — резонно спросил Томпсон.

— Да, действительно, с чего бы, — согласилась она, помолчала немного, и продолжила, — жуткая проблема: меганезийских деятелей нечем шантажировать и нечем подкупить. Там все слишком примитивно. Чем бы ты стал шантажировать питекантропа, и чем бы ты стал его подкупать?

— Неожиданный вопрос, — признался подполковник, — наверное, я бы пошел по простому пути: «делай, что я говорю, иначе получишь дубиной в лоб». Это при условии, что ТТХ моей дубины превосходит ТТХ его дубины, и если я владею мастерством дубинного боя.

— Это не шантаж и подкуп, а грубая угроза насилием, — возразила Джоан.

— Гм… Да, ты права. Я добавлю: «а если сделаешь, как я говорю, то получишь… Ну, например, стальные наконечники для дротиков. Пять штук».

— Не годится, — объявила спецагент и попросила, — дай, пожалуйста, мою сумку.

— Держи, — он поднял с песка спортивную сумку и протянул ей.

— Спасибо, Томас, — она вытащила из кармашка бумажный блокнот, вырвала страничку и стала задумчиво складывать этот кусочек бумаги так и этак.

Понаблюдав немного за этим процессом, подполковник напомнил:

— Ты собиралась что-то объяснить про шантаж и подкуп питекантропов и нези.

— Да. Вот ты начал с грубой угрозы: «дубиной в лоб». Это прекрасно работает в недоразвитых странах, где нет полиции, или в высокоразвитых странах, где от вызова полиции до реальной нейтрализации бандита проходит куча времени. И не факт, что бандит будет нейтрализован. В Детройте в юности я сталкивалась с работой нашей юстиции в отношении рэкетиров, или даже уличных банд. Никакого толка. А что происходит в таком случае в Меганезии?

— Известно что, — ответил он, — спецназ быстро отстреливает всю банду, от мелочи до лидеров.

— Вот-вот, — сказала Смит, — дубина не годится. И дубина, это не метод шантажа. Ведь шантаж основан не на угрозе побоев, а на угрозе разглашения компромата. А где бывает компромат?

— Вероятно, в сексе, — сказал подполковник.

— Правильно, Томас! Вся история шантажа — президент Клинтон, глава МВФ Стросс-Кан, Папа Римский Бенедикт, и далее по реестру, это истории, как целевой объект трахал кого-то, кого не должен был трахать ни в коем случае. А что с этим в Меганезии?

— Там с этим серьезно, Джоан. Там за изнасилование — расстрел, за сутенерство — расстрел…

— …Все это не важно! — перебила она, — А важно вот что: объект может по взаимному согласию трахать абсолютно кого угодно — обществу это безразлично! И объект не может никого трахать принудительно — жертва, без малейшего стыда, тут же пойдет в полицию, и объект спечется! В такой обстановке невозможно применить накатанный метод шантажа, и остается подкуп…

Спецагент Смит свернула что-то из очередного листа, вырванного из блокнота.

— …Да, остается подкуп. Мы выходим на офицера нези и предлагаем… Скажи, сколько?

— Миллион долларов, — сказал Томпсон.

— Что? — она сделала большие глаза, — Миллион за действия, однозначно караемые расстрелом?