Наследники. Покорители Стихий - KateRon

— Но нам нужны все Покорители, — наконец, раздался голос Люпина.

— Да, естественно, но пока Рона спасти нет возможности, — вздохнул Ральф.

— Мы будем тренировать только троих, — снова голос Снейпа. — Они должны научиться вызывать силу Стихий…

— Я буду тренировать Рона, — предложил Ральф.

— А ты уверен, что это понравится Лорду? — немного недоверчиво заметил Снейп.

— Это предоставь мне…

Мужчины не замечали Гарри, стоящего в дверях, потому что они склонились над столом, где была расстелена карта. Юноша уже слушал их пару минут. Теперь его начал волновать ещё один вопрос: знает ли Волдеморт, что он жив, и вообще, что сейчас делает Тёмный Маг, если от него вновь ускользнула Сила Огня?

— …я даже предложу Лорду обучать Рона, чтобы он не отстал по школьной программе, — закончил Ральф.

— Это стоящая идея, — согласился Снейп.

— Угу… — Сириус кивнул и поднял голову, увидев в дверях Гарри, он округлил глаза. — Гарри!

— Где? — Снейп выпрямился. — Поттер, когда вы встали?

— Только что, — ответил Гарри. — А где Гермиона?

— Гарри, — к нему подошёл Люпин и крепко обнял. — Как я рад, что ты здоров!

— Профессор, — пробормотал юноша.

— Как вы себя чувствуете, Поттер? — спросил алхимик.

— Прекрасно, — не соврал Гарри. — Я полностью здоров.

— Хорошо, но мне нужно осмотреть ваше плечо. Садитесь на диван.

Гарри послушно кивнул: не хотелось противоречить Снейпу. Он устроился на диване и снял верх пижамы. Люпин вздохнул, потому что грудь юноши всё ещё была покрыта рубцами от плетей. Алхимик размотал бинты, аккуратно снял марлевый тампон. Юноша скосил глаза к плечу. Чёрные спирали исчезли, остались лишь совсем небольшие синеющие полосы. Профессор осторожно коснулся их рукой. Небольшая неприятная искра проскочила по руке, и юноша поморщился.

— Боль есть? — сразу спросил Снейп.

— Да, совсем немного, когда делаешь резкие движения, а так рука чуть ноет, — честно ответил юноша.

— Тогда возьмите это в руку… — Северус протянул юноше подсвечник. — Сожмите в руке и пару раз взмахните.

Гарри крепко сжал металл, руки снова были сильными и не дрожали, а потом, словно это волшебная палочка, взмахнул несколько раз. Неприятный зуд всё ещё шёл по руке.

— Так, вроде нормально…

— Боль вполне возможна, но небольшая — это последствия, — объяснил Снейп. — Она пройдёт через пару дней, которые пока вам стоит провести без магии и волшебной палочки…

— Но я здоров! — запротестовал Гарри.

— Поттер, не спорьте. Только два дня назад вы чуть не умерли и уже хотите размахивать палочкой, — строго сказал Снейп.

— Он прав, Гарри, — Сириус сел рядом с крестником и обнял его за плечи. — Это же не такая большая трагедия.

— Ладно…

— А что с Клеймом, след так и останется? — поинтересовался Люпин.

— Скорее всего, да, оно слишком долго было у него… — вздохнул Снейп. — Шрамы от плетей скоро пройдут, я приготовил для них мазь, но на плече…

— Это не страшно, — улыбнулся Гарри. — Теперь я могу узнать, где Гермиона?

— Она вместе с моей крестницей утром ушла на прогулку, — ответил Ральф.

— А мне, может, уже нужно прогуляться на свежем воздухе… — с намёком сказал Гарри.

— Хорошо… — после паузы согласился Снейп. — Но не долго и из сада далеко не уходи…

— Ладно, — радостно вскочил Гарри.

— Скоро уже обед, — добавил зельевар.

— Всё это прекрасно, но мне нечего одеть, — заметил Гарри.

— Вчера пришли ваши вещи из Хогвартса, — успокоил его Сириус. — Они в твоей комнате, Гарри…

— МОЕЙ комнате? — переспросил юноша. — А она у меня есть?

— Естественно, Поттер, — язвительно заметил Снейп. — Спать вы на улице не будете.

— Я его провожу, — сразу предложил Блэк.

Снейп пожал плечами и отошёл к карте. Профессор снова стал прежним: прохладным и язвительным, но в его глазах больше не было холода и ненависти, он смотрел на Гарри, как на самого обычного человека. С этим юноша всё никак не мог свыкнуться. Сириус проводил его до комнаты, которая оказалась на третьем этаже, рядом со спальней Кристины.

— Что, Снейп думает, я буду жить здесь всегда? — поинтересовался Гарри.

— Честно говоря, не знаю, но это не совсем твоя комната, это — комната для гостей, а твоя, вроде, ещё не готова.

— Ах, вон оно что, — выдохнул Гарри. — Хотя какая мне разница, не жить же мне в этом доме всегда.

— Кто знает, — тихо и грустно сказал Сириус.

Всего через пять минут Гарри вприпрыжку спустился по лестнице и чуть не сбил Кристину. Девушка ойкнула и сразу кинулась юноше на шею.

— Крис, ты что? — опешил Гарри.

— Я так рада, что ты уже встал, это просто невероятно… — твердила она как заведённая. — Мы столько пережили, и вот, за два дня ты полностью поправился!

— Кристина, да всё хорошо, я здоров. А где Гермиона? — смущённо спросил Поттер.

— Она в саду, — девушка, наконец, выпустила его из объятий. — В беседке.

— А как туда добраться? Я первый раз выбрался из комнаты и ничего здесь не знаю.

— Там, внизу, иди вправо и через кухню выйдешь в сад: главная дверь пока ремонтируется, — указала рукой кузина.

— Спасибо, — улыбнулся Гарри.

— Скоро обед… — крикнула девушка ему вслед.

— Я знаю…

Гарри выбежал на улицу, ветер сразу растрепал волосы и полы мантии. Солнце слепило глаза, но юноша поспешил по тропинке к беседке и замер на половине пути. В красивой беседке спиной к нему стояла Гермиона. Ветер развевал её длинные, кудрявые волосы и чуть трепал юбочку. Гарри был не в состоянии сделать шаг, а просто смотрел на неё. Пока она не стала оборачиваться…

Гермиона почувствовала, что кто-то смотрит на неё, сердце отчаянно подпрыгнуло, она быстро повернулась, боясь, что ей почудилось это, и увидела его. Гарри стоял на тропинке, ведущей к её беседке, — у него неожиданно перехватило дыхание, и он не смог подойти сразу. Прижав руки к груди, словно пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Гермиона смотрела на его чёткий силуэт, подсвеченный солнцем, — высокий, стройный юноша в тёмной мантии напряжённо замер в двух шагах от беседки. Ветер трепал полы его накидки и ворошил и без того растрёпанные волосы. Девушка не могла двинуться с места, за последние дни она столько пережила, что даже собственное тело уже плохо подчинялось ей. То, что она передумала и перечувствовала за это время, невозможно описать словами, но сейчас гриффиндорка ощутила, как чёрный кокон медленно трескается и, нехотя, выпускает на волю её душу. Тот, кто для неё давно стал дороже всего на свете, стоял напротив и улыбался радостно и чуть смущённо. Гермиона любовалась им, испытывая невыразимое счастье оттого, что он жив, и оттого, что она видит его. Это был прежний Гарри: на щеках проступал румянец от свежего весеннего ветра, глаза сияли — ярко-зелёные, лучистые. Из них, наконец, ушла та бесконечная боль, от вида которой у Гермионы каждый раз словно останавливалось сердце, и она многократно умирала, не в силах помочь ему. Теперь эти такие знакомые, удивительные глаза смотрели на неё с прежним теплом и любовью, пристально изучая, будто желая запомнить её такой навсегда. Губы его чуть приоткрылись, он неосознанно прошептал что-то. Губы… Гермиона судорожно вздохнула при мысли о том, как давно она не касалась этих губ, не чувствовала его поцелуев. Воспоминания о днях, проведённых у его постели, тяжёлым, холодным камнем всё ещё давили на сердце, перед глазами всё ещё было его бледное безжизненное лицо. А то мгновение, когда она была уверена, что он умер… Девушка инстинктивно рванулась к нему, но Гарри её опередил и молниеносно оказался рядом.

Он смотрел на неё сверху вниз так нежно и ласково, что у неё защемило сердце. Глубокое изумрудное сияние его глаз, как всегда, заворожило её, и всё вокруг исчезло. Они молчали, потому что слова были не нужны — итак всё ясно — ясно, как оба они соскучились и как настрадались за последние дни. Гермиона качнулась к его груди, и юноша ласково обнял её, прижав к себе так крепко, что она задохнулась, радостно прильнув к нему. Такое знакомое и любимое тепло… Девушка зажмурилась, вдыхая запах ветра и молодой листвы, исходивший от его мантии. В его объятиях она ощущала, что ничего более и не нужно, только вот так стоять, прижавшись к нему, чувствовать стук его сердца, теплоту его рук, лёгкое дыхание, шевелящее волосы на макушке. Гарри чуть отстранился, не разжимая рук, наклонился к ней и нежно-нежно, едва касаясь губами, поцеловал её в лоб, потом так же медленно двинулся к виску. Гермиона полувздохнула, полувсхлипнула, когда он стал приближаться к её губам. Сердце сдавило ощущение невыразимого счастья, и тут же пришла боль, как напоминание, что ничего не проходит бесследно.

Гарри понимал, насколько ей было тяжело все эти дни, он готов был забрать себе её горе, невзирая на то, что пережил сам. Она страдала из-за него, и это было несправедливо. Стоит попытаться как-то это исправить, сгладить последствия тех душевных мук, которые причинил ей против своей воли. Стоит хотя бы попытаться прогнать боль, вылечить её израненное сердце и душу. Поттер не хотел её волновать, поэтому целовал очень нежно, осторожно и бережно, стараясь передать ей частицу той сверкающей силы, которую сейчас ощущал в себе. То, через что он прошёл и что победил, закалило его и изменило. Магия бурлила в нём, пузырилась, как шампанское, в крови. Ему казалось, что сейчас он может создавать звёзды, и ему хотелось передать Гермионе это пьянящее чувство радости жизни. Его губы осторожно приблизились к её губам, он не смог устоять и нежно коснулся их. Гермиона выгнулась в его руках и прижалась ещё теснее, но Гарри боялся, что ей станет плохо, и целовал её, чуть касаясь. Он не догадывался, что, сам того не желая, доставляет ей немалые муки.