Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ) - Константин Башкатов

Столь велики были масштабы схватки хранителя и некроманта, что даже тёмные боги собрались вокруг, чтобы увидеть захватывающее зрелище. В конце концов, явился и сам Дартазаэль, наблюдая за тем, как его пешка ведёт битву. И не ясно было, кто же побеждает. Сражающиеся рухнули на землю, и пласты грунта поднялись в воздух от столь мощного удара. Они кружились в безумном танце, сходились и резко расходились, чтобы обменяться смертоносными магически ударами. Но с каждым ударом силы покидали серафима. Раз за разом он уступал, и вскоре Дартан начал оттеснять его к вратам. Коса подобно перу в руках некроманта беспощадно разила воина света.

Роковой удар, и звон заклятой стали замер в отравленном воздухе. Серафим выронил свой меч, рухнул на колени. Таким образом лица противников оказались на одном уровне, ибо хранитель был намного выше некроманта. Из мёртвой глотки вырвался победный смешок, больше похожий на карканье ворона. Одна рука лича легла на стальное плечо, а вторая сорвала с лица шлем, разорвав того на несколько искорёженных кусков. По измождённому лицу старого мужчины пот тёк вперемешку с кровью. Седые пряди лезли в глаза, но взор их был так же непреклонен, как в начале битвы, хотя в них и читалось вековая усталость. Ангел тяжело дышал, и наконец-то тихо произнёс:

— Прошу тебя, некромант… Сделай, что должен… Отправь меня, наконец, к Отцу. В последний миг жизни этого мира я… Хочу повидать его… — голос его был сухим, надломленным и полным невыносимой тоски. Если бы мог, Дартан удивился.

— Что? Почему ты так уверен в победе Дартазаэля?

— А ты что, не веришь в победу своего повелителя? — с грустью рассмеялся серафим. Когда он замолчал, его плечи по-прежнему вздрагивали от безмолвного смеха, и потухшие стальные крылья скрежетали по сухой, изрытой земле.

— Я… Верю… А ты?

— Я видел будущее, некромант. И надежды у этого мира нет. Тот, кто мог бы вытащить нас всех, сам канул во тьму, а у других героев шансов мало. Считай, ты уже победил…

— Когда?

— Не так скоро, как кажется смертному… — туманно произнёс серафим. — Но для меня… Это миг. Довольно болтовни! Убей меня!

Лишь секунду помедлив, Дартан отошёл назад и беспощадным ударом косы снёс голову ангела. Но он не увидел крови, из раны хлынул белый свет, и буквально всё тело вместе с лежащим рядом мечом утонуло в сиянии. Ангел исчез, не оставив ни единого следа.

С глухим треском печать развалилась надвое и рухнула наземь. Бездну огласил рёв миллиардов голосов — голодные твари ликовали, чувствуя кровавую жатву. Но Дартазаэль почему-то не повёл тот же час свои несметные легионы в битву. Как только его мрачная фигура выросла перед рухнувшими вратами, бог смерти вздрогнул, и медленно поднял голову вверх…

Императорская армия действовала быстро и беспощадно. Отряды солдат растянулись по всей длине толп мертвецов, чтобы одним ударом вытеснить гниль и смрад обратно, туда, откуда она явилась. В небесах стоял драконий рёв — десятки гордых существ, белых и чёрных, сопровождали армию людей. Сотни грифонов стали им эскортом, хотя ни те, ни другие подобному соседству рады не были. В центре армии двое — Алан Таланийский в парадных доспехах и Скаррестинуор, облачённый в чёрные одежды.

Чёткий марш имперских солдат мертвецы и вампиры встретили разрозненным воем. Полуразложившиеся трупы скалили гнилые зубы, духи, истошно вопя, тянули и заламывали руки. Вампиры распределились парами по всему протяжению тёмной армии, но команда атаковать так и не успела сорваться с губ Мартилиса. Драконы строем устремились вперёд, и мёртвую армию накрыла волна ало-оранжевого пламени, лишь там, где стояли командующие, вспыхивали мертвенно-зелёные огни. В раскалённый воздух туманом поднялся прах, и тут же прогремел набат, с которым имперский легион перешёл в нападение. Реяли алые знамёна, и голоса тысяч мужей заставили воздух задрожать. Хотя нежити не был ведом страх, они не успели оправиться после ударов драконьего пламени, как тут же из дыма и праха на них кинулись стройные ряды пехоты и конницы. Тяжёлые рыцари пробивали глубокие бреши в мёртвом строю, разделяя врага. В воплях, вое и лязге стали послышался клич грифонов, и вот уже в толпы живых трупов врезались наездники на крылатых существах. Казалось, победа в руках императора.

Мартилис сражался не хуже десятка разъярённых драконов. Стоя на горе трупов своих и врагов, он разил подступающих гвардейцев короля. Его чёрный клинок сиял зловещей алой аурой и свистел в воздухе, подобно урагану. Рваный плащ вампира слился с кровавым месивом вокруг, и его боевой клич заглушал симфонию битвы. И лишь Скаррестинуор видел, как тысячи нитей тянулись к вампиру, подпитывая его, это же видел и Соломон, сражавшийся в небесах. Но даже он не подозревал, сколько обращённых было среди павших от рук вампиров, и не меньше людей даже не подозревали о том, что их ждёт через несколько дней — люди слабо помнили легенды о вампирах, а во время битвы и вовсе забывали о суеверном страхе. Но скоро зов Повелителя Тьмы сломит их волю. Но то, что эта битва — лишь жалкая бутафория, понимали лишь драконы. Люди ликовали, и втаптывали мертвецов в промёрзшую землю, оттесняя вампиров всё дальше и дальше. Алан Таланийский и слушать не желал слова драконов о том, что это не конец, он верил, желал верить, что грядущая тьма оказалась не столь страшна. Но Скаррестинуор чувствовал страх, затаившийся в душах людей.

Вскоре битва была выиграна, и в приглушённом свете драконьего пламени и отблесках плавленого камня людское войско гнало сквозь облака пыли и праха последних мертвецов. К негодованию короля, им удалось убить лишь немногих вампиров, а остальные, в том числе и Мартилис, скрылись. Гвардейцы клялись, что великий вампир исчез прямо с горы трупов. Но среди ликующих людей лишь трое были мрачны — Скаррестинуор, Соломон и Алан Таланийский. От драконов не укрылось ничего, а император понял наконец, что это не может быть концом. Но он не знал, как скажет этим людям, на долю которых и так выпало множество ужасов и кошмаров. Многие, среди солдат, которые сражались здесь, выжили в той бойне с демонами. Они видели огонь Ада, и теперь увидели живых мертвецов. Что будет с ними, если им сказать, что ни те, ни другие не побеждены?

— Низвергнутый считает, что он — меч правосудия, занесённый над смертным миром, — произнёс Соломон, стоя рядом с королём уже в человеческом обличии. — Но даже чёрные признают, что он не несёт правосудия. Он — волна камней и смерти, разрушительный удар. Но он безумен, и не осознаёт этого. Алан… Признаюсь тебе честно, я не знаю, как остановить Дартазаэля. Ты должен объединиться со всеми, с кем только сможешь и найти выход. Пока не поздно. И это миссию ты, при надобности, обязан передать своим сыновьям. Я чувствую, что Он медлит. Какой бы ужас не ждал нас дальше, мы вся обязаны действовать.