Бросая вызов - Юлий Медведев

— Неважно. Все равно — фантазия. Так быстро климат не меняется.

Я хотел было рассказать подробности, как выкапывали да что нашли между зубами, но он поднял руку:

— Неважно. Все равно.

— Но чтобы застать нас врасплох, и не надо так быстро, не правда ли?.. Кстати, модель «белой Земли» допускает климатические неожиданности в том смысле, что наша планета может без видимой причины стать целиком Антарктидой равно, как лишиться полностью льдов. Скажите, эти расчеты сделаны впервые лично…

— Селлерс пришел к тем же результатам, что и я, но позднее. Моя работа опубликована в 1966 году, его — в 1969 году. Было ли что-то аналогичное раньше, не знаю. Мне не встречалось.

С членом-корреспондентом АН СССР Михаилом Ивановичем Будыко я разговаривал 8 января 1973 года. На дворе стояла теплынь, градуса четыре выше нуля. Ангельски розовые облачка витали средь ослепительной голубизны. Михаил Иванович сумрачно поглядывал в окно, как бы приговаривая: «Сами видите, что делается с погодой».

— Успеем ли подготовиться к переменам? — автор модели «белой Земли» пожал плечами. — Должны успеть.

Теперь, после пребывания в стенах Главной геофизической обсерватории, прелый воздух улицы и лихорадочный румянец облаков в зимнем ленинградском небе воспринимались как симптомы.

…Дорога, ведущая от главного корпуса к шоссе, зимой неблагоустроена и требует сосредоточенности. Но надо еще и еще раз оглядеться вокруг, покидая эти нынешние Дельфы.

Исполинные деревья, как усталые натурщики, застолбенели в позе лаокоонов. Змеиные звуки автомашин мечутся где-то меж черных стволов… Здание обсерватории скромно, без всякой амбиции; никто посторонний не замедлит шага, проходя мимо, не снимет шляпы. Оно так же неприметно, как знаки предостережения, рассеянные в воздухе этого внесезонного дня,

Да полно! Какие знаки? Где? Кругом все то же. Как было, так и есть: волны бензинового перегара, поземка городского праха над асфальтовой гладью, уютно подрагивающий автобус… А знаки-предвестники, если они и есть, то не для нас, спешащих по своим делам. Они видны иному глазу, слышны иному уху… «Люблю сей божий гнев, люблю сие незримо, кругом разлитое таинственное зло…» Автобус плывет мимо афиш и витрин, мимо нервных перекрестков, зевает автоматическими дверями, меняет пассажиров и снова пускается в путь.

Все та ж высокая, безоблачная твердь,Все так же грудь твоя легко и сладко дышит…

Хвостатые звуки легковых автомашин нагоняют нас, набрасываются спереди и сзади, а мы трусим, вздрагивая на выбоинах.

Все тот же теплый ветр верхи дерев колышет,Все тот же запах роз…

В городском крошеве ритмов, красок и форм вспоминаемые по контрасту тютчевские ямбы выстраиваются неподкупно строго. Так, пресекая галдеж и нагнетая трепет, заставляет себя слушать метроном, отсчитывающий последние мгновения.

Все тот же теплый ветр верхи дерев колышет,Все тот же запах роз, и это все есть Смерть!..

Стихотворение «Mal’aria» (зараженный воздух) было навеяно поэту описаниями Рима в романе г-жи де Сталь «Коринна, или Италия». Но своей могучей оркестровкой Тютчев возносит тему зла, незримо разлитого «в самом небе», до высот грандиозного иносказания.

Современное раскрытие этой темы видишь, побывав в кругу метеорологов, а не врачей. Что там Mal’aria! Нет, это не о нем: «Судеб посланник роковой… как тканью легкою свой образ прикрывает».

Климат — вот фактор, в сравнении с которым все игрушечно, смешно, сметаемо шаловливым, случайным мановением… Вот высшая инстанция жизни… Вот исполнительная верховная власть природы… Вот вершитель воли Солнца па Земле.

Теоретику-метеорологу, чтецу знаков-предвестников, может быть, и подобает немногословие, покрасневшие от долгой сосредоточенности глаза, оракульски отрывистая речь…

Как ни своеволен климат, как ни прикрывает свой образ, он не выстоит перед проницательностью цифр, он будет рассчитан, смоделирован, предвиден, изображен. На столе М. И. Будыко лежал одинокий листик бумаги: опираясь на оси ординат, в змеиной позе замерла кривая — модель «белой Земли»…

Чтобы упредить климатическую катастрофу, М. И. Будыко предлагает «ограничение влияния промышленного развития на климатические условия» и искусственное торможение роста температуры у поверхности Земли путем рассеивания в атмосфере тонкой пыли.

Осуществимо ли это? Ничего особенного тут нет. За последнее время рамки возможного сильно раздвинулись. Получили применение новые способы давления на природу. Ведь многие природные процессы тонкой регуляции находятся в неустойчивом состоянии. Чтоб добиться огромного эффекта, вызвать их срыв, не надо больших усилий, крупных затрат энергии. Принципы спусковых — триггерных — механизмов, используемых в импульсной технике, оказались вполне пригодными для включений и выключений грандиозных метеорологических явлений — на этих принципах основаны искусственное рассеивание облаков, туманов, стимулирование осадков, борьба с градобитиями и т. п.

Периодически внося в стратосферу различные аэрозоли, ослабляя тем приток солнечной радиации на Землю, можно изменить и климат, и попутно всю природу на целой планете. Следствие, как видим, колоссальное, а усилий при современной технике потребует сравнительно небольших.

Но и стихни, подстрекаемые человеком, обещают разыграть пантомиму в духе мрачных фантазий Апокалипсиса. «Заслуживает внимания громадная скорость, с которой может произойти возвращение к прежним климатическим условиям (она примерно в сто тысяч раз больше скорости процесса естественного похолодания, который преобладал в последних геологических периодах)». «…Многие аспекты изменения климата в эпоху «потепления» Арктики имели большое практическое значение. В связи с этим следует думать, что изменения климата, которые могут быть достигнуты к концу XX века, окажут большое влияние на различные стороны хозяйственной деятельности ряда стран…» «Дальнейшее усиление изменений климата, связанное с таяньем полярных льдов, при отсутствии специальных мероприятий по подготовке народного хозяйства к этим изменениям, могло бы приобрести характер климатической катастрофы…»

Чего добивается М. И. Будыко, возлагая на читателя бремя осведомленности?

Впереди полоса мировых проблем. Вглядитесь, призывает ученый, вон уже маячат их силуэты на горизонте. Когда произойдет встреча? Точно неизвестно. Эти неопределенности ставят нас в положение классического студента-жизнелюба, который не выучил часть курса и вот спешно прорабатывает параграф за параграфом, страшась, что в любой момент может грянуть вызов к экзаменатору. Успеет он или нет — дело случая. «Человечество, — пишет К. Маркс, — ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь когда материальные условия ее решения уже имеются или, по крайней мере, находятся в процессе становления». Преддверие мировых проблем своеобразно тем, что «судеб посланник» не ждет. Ему нет дела, готов экзаменующийся к ответу, подошел ли к важному параграфу, поставил перед собой нужные задачи или не успел.

Темпы приближения «сессии» оставляют метеорологам не более пяти-десяти лет на выяснение точной картины климатических условий будущего. Так что сегодня у теоретиков климата «горит план».

Но и всем жителям планеты, особенно тем, кто составляет планы, пора включить в круг жизненно важных соображений заботу об атмосфере в полном комплексе ее незаменимых свойств и качеств.

Итак, впереди мировые проблемы. Кто призван будет их решать? Какие характеры, умы, личности, души? «Необычайность, небывалость зовет бойцов совсем не тех…»

Прошлое являет загадочную готовность человеческого общества решать возникающие задачи и выпутываться из тупиков. Откуда ни возьмись берутся нужные люди! Некие скрытые от глаз социальные механизмы угадывают момент и срочно размножают наиболее подходящий тип личности таким тиражом, что он определяет дух времени.

Тут действуют два процесса. Первый — характеры распределяются в зависимости от их соответствия главной задаче. Скажем, для Афин, родивших Алкивиада, главным делом была война. В ней обретали славу и позор, она служила основой солидарности и разногласия, обогащения и разорения. В ту пору общественное признание было на роду написано атлетам милостью божьей.

Второй процесс: сама задача формирует характеры, годные для ее выполнения. Пусть ты от природы семи пядей во лбу, ты Сократ, учитель шального Алкивиада, но в первую очередь развей в себе военно-спортивные качества и будь человеком воли, а уж потом философствуй, да осторожно.