Брижит Бардо. Две жизни - Джеффри Робинсон

в июне в студии «Викторин» шла работа над павильонными съемками, Рауль Леви, к своему удивлению, заметил Уинстона Черчилля. Схватив за руку Брижит, он немедленно устремился к знаменитому старцу.

«Позвольте мне, — заявил он, — представить вам звезду французского кино, Брижит Бардо».

«Безусловно, — якобы ответил Черчилль, ласково оглядывая Брижит, — французское кино очаровательно».

Позднее фельдмаршала Бернарда Монтгомери спросили, что он думает о Брижит Бардо. В ответ прозвучало следующее: «В глаза ее не видел. Ни в кино, ни в газетах. Но зато на завтра у меня назначена встреча за ленчем с этой — как ее там, Марлен».

И Вадим был по горло занят съемками, он позаботился о том, чтобы из кинолабораторий постоянно выходили копии отснятого материала, чтобы привлекать внимание прессы. Например, он нарочно проговорился о том, что любовные сцены с участием Брижит снимаются в самом откровенном ключе и что актеры так входят в роль, что продолжают сжимать друг друга в объятиях даже тогда, когда камера уже выключена. Растиражированная не одним десятком газет, эта история стала составной частью легенды. Вадим, в первую очередь, добивался для себя аршинных заголовков в газетах, и его меньше всего интересовало, насколько она оказалась правдива.

Как ни печально, но сегодня смотреть этот фильм невыносимо тяжко. Цвета поблекли, да и все остальное безвозвратно устарело. Поскольку картина была снята в широком формате, то когда сегодня смотришь ее по телевизору, на экране виден лишь нос Брижит, который разговаривает еще с чьим-то носом. И, тем не менее, к сегодняшнему дню сборы от картины составили порядка 40 миллионов фунтов стерлингов.

За все ее старания Леви заплатил Брижит четыре миллиона старых франков (около 4 тысяч фунтов).

Вадиму же перепал всего миллион старых франков (около тысячи фунтов). «И это за полтора года работы. Я даже подсчитал, если учесть время, затраченное мною на сценарий, непосредственно на съемку и все остальное, мне платили меньше, чем какой-нибудь горничной».

Когда Вадим только приступал к работе над сценарием, он получил от Рауля Леви письмо, в котором тот обещал ему «три пункта». И даже если это означало три процента от чистого дохода, все равно это были огромные деньги. Но в один прекрасный день Леви пришел к Вадиму и сказал, что «Коламбии» понадобилось это письмо, с тем чтобы внести кое-какие изменения. Речь шла о деле. Вадиму ничего не оставалось, как отдать письмо. Обратно он его не получил.

Через несколько лет после того, как Брижит Бардо снялась в картине «И Бог создал женщину», она поведала одному журналисту, что буквально через пару недель после первой их встречи Вадим пообещал сделать из нее звезду. «Он учил меня буквально всему. Он научил меня свободно распоряжаться моей любовью. Это часть легенды, которую он создал вокруг моего имени. Это то, что он внушил публике».

И все же Вадим готов галантно признать, что причиной феноменального успеха Брижит было нечто большее, чем его собственные макиавеллиевские интриги, призванные подстегнуть интерес обывателя.

«Не спорю, у меня были знакомые в газетах, я сам подрабатывал как журналист и поэтому, как правило, чувствовал себя довольно спокойно, когда поднималась газетная шумиха. Так что легко перепутать имя Вадима с сенсацией или скандалом. Мне, разумеется, было известно, как держать себя по отношению к прессе и как разжечь интерес газетчиков к Брижит. Я никогда не подталкивал ее. Я просто помогал ей советом и следил за тем, чтобы ничто не могло навредить ее имени. Вот и все, собственно, чем я занимался. Все остальное — целиком ее заслуга благодаря ее удивительному дару раскованно держаться с репортерами. Все исходило от нее».

Брижит, если верить Вадиму, настолько уникальна, что, чтобы стать звездой, ей было достаточно играть самое себя.

«Она отнюдь не плод чьего-то воображения и именно потому способна шокировать, соблазнять, создавать новый стиль и, превратившись в секс-символ, взорвать целый мир. У нее врожденное, только ей свойственное чувство диалога. Она родилась с этим удивительным даром — стоит ей появиться где-нибудь, как атмосфера буквально электризуется. Я повторяю, она обитает в другом измерении. Я наблюдал, как она входит в ресторан, причем это было задолго до того, как к ней пришла слава, и видел, как люди, сидящие к входной двери спиной, оборачивались, чтобы взглянуть на нее. И как только они ее замечали, то уже были не в состоянии оторвать взгляд. Это что касается ее личности, которая явно имеет связь с космосом. А еще она проистекает из ее joie de vivre[6], которая, за исключением тех моментов, когда Брижит не пыталась наложить на себя руки, бьет ключом».

Ее поразительное обаяние не смогло оставить равнодушным никого из тех, кому довелось с ней встречаться.

«От нее исходит поразительное электрическое поле, — отмечает старый знакомый Брижит, фотограф Филипп д'Эксеа, — однажды я зашел с ней в ночной клуб «Регина». И даже в таком месте, как ночной клуб, где знаменитостями уже почти никого не удивишь, стоило ей только переступить порог, как все вокруг замерло».

В конце карьеры Брижит то же самое было очевидно и для ее последнего режиссера, Нины Компанеец.

«Можете называть это как угодно — харизмой или же магнетизмом, или же просто колдовством. Что бы то ни было — оно реально. Есть в ней нечто такое, что присуще ей одной. Безусловно, у нее идеальная фигура и бесподобная походка. Но дело совсем не в этом. Стоит ей шагнуть в комнату, где полно народу, как все вокруг останавливаются, как по команде. Я не раз становилась тому свидетельницей, особенно в ресторанах, люди замирали на месте, не успев, поднести вилку ко рту, словно от нее исходили некие сигналы, и они тотчас догадывались о ее присутствии».

«Так что, принимая во внимание этот ее дар, — считает Вадим, — становится понятно, почему у журналистов при виде Брижит, выражаясь современным языком, ехала крыша.

Было просто опасно слишком часто выставлять ее напоказ. Так что моя задача заключалась не столько в том, чтобы демонстрировать ее миру, а скорее наоборот, держать ее подальше от вездесущих репортеров. Меня скорее можно назвать ее наставником, нежели рекламным агентом. Я говорил ей: остерегайся этого, остерегайся того, ну а поскольку она и без того ненавидела интервью, то мне не составляло особого труда удерживать ее в тени».

Газетная шумиха, возможно, сыграла свою роль в превращении Брижит в звезду. Но для того, чтобы так, как она, стать явлением международного порядка, чтобы так, как она, наложить отпечаток на целое поколение — необходимо, чтобы каждый элемент