Обратный отсчет - Роман Канушкин

Но казалось, что он имеет в виду совсем другое.

А потом все стало развиваться очень быстро, но за несколько дней до свадьбы она поняла, что происходит с Максом. Он попросил ее о встрече, и она никогда об этом не рассказывала ни Игнату, ни кому-либо другому.

Макс выпил спиртного. Обычно алкоголь лишь веселил его, но в тот день он был угрюмым и каким-то странным. Очень странным, она никогда не ожидала чего-либо подобного…

Сначала он говорил какие-то глупости, а она лишь улыбалась:

— Макс, ты, по-моему, перепил, тебе надо отдохнуть, слышишь, Максик. — Она действительно относилась к Максу как к лучшему другу.

Потом он заявил, что Галка — ребенок, хотя ей было уже почти двадцать один, и его долг, как старшего товарища, ее предостеречь…

— Ты понимаешь, Галчонок, ты собираешься замуж за сумасшедшего, и я знаю, как называется эта болезнь — сам такой. Она называется: адреналиновый голод, страсть к опасности…

Ты думаешь, рядом с тобой воин и сильный мужчина, но пойми, он всегда будет ходить по лезвию ножа, жить на грани… Ты думаешь — это мужество?! Да нет же! Мужество — жить обычной, нормальной жизнью, а это — болезнь. Самая настоящая болезнь. И он никогда не променяет эту болезнь сумасшедших на семью, которую собирается создать и которой нужно будет нормально жить. Ты пойми, мой долг тебя предостеречь, я сам обожаю Ворона больше всех на свете, но… Теперь уже говорю как бы со стороны, потому что я почти избавился от этой болезни, чудной, восхитительной, но болезни, а он даже и не собирается… Рассеется романтический флер, и надо будет просто нормально жить… И вряд ли вы будете готовы к этому.

— Макс, ты что, решил меня оскорбить? — проговорила тогда Галина. Она с тревогой посмотрела на Макса — странный разговор…

Но Макс отрицательно покачал головой, еще долго что-то говорил, а потом вдруг страстно и горячо открылся ей. Он говорил, что всю жизнь, с первой минуты знакомства, любил ее и что продолжает любить больше всех на свете… И ее, и Игната. Он не совершает ничего подлого, он действительно любит их обоих, что делать, коли уж так вышло, но сейчас, когда он может ее потерять, пришла пора выбирать… Дружба, любовь — так все перепутано, и что-то придется терять. И не был он никогда ей другом, это была любовь, любовь, делающая его немым, пока он не понял, что теряет ее; и он готов на все, и может дать ей многое, только б она не отвергала его… И он проклинает себя за эту немоту, но… Ведь еще не поздно… Черт, ведь Игнат — его лучший друг…

А потом он начал делать то, о чем она запретила себе вспоминать. Он начал целовать ее руки и ее колени, а она сидела не шелохнувшись, и Макс все продолжал целовать ее, и Галина не знала, что с ней происходит, а потом, словно очнувшись, она с силой оттолкнула его:

— Макс, что ты делаешь?! Прекрати и больше никогда… Ты унижаешь нас обоих!

Макс вдруг качнул головой, словно получил пощечину, и на какое-то мгновение что-то случилось с его лицом, в какое-то мгновение Галина увидела, каким он будет в старости, и увидела еще что-то…

— Хорошо хоть не нас троих, — горько проговорил Макс. Потом он попытался улыбнуться. — Ты его действительно так любишь?

— Да, Макс.

— Я понял… Извини. Пожалуйста, извини!

Боже, она всегда считала его другом, самым надежным другом, а теперь он стоял с этим странно изменившимся лицом, несчастный, как будто побитый… Макс, всегда такой теплый, родной и всегда великолепный, и она меньше всего желала делать ему больно, и она не могла по-другому.

Потом Галина подошла к нему, чувствуя навернувшиеся на глаза слезы, и улыбнулась.

— Макс… Милый Максик. — Она обняла его, смеясь и всхлипывая одновременно. — Видишь, как все… — Она обняла его крепче. — Я очень не хочу потерять тебя, я очень хочу, чтобы мы остались друзьями… Очень. Ничего не произошло, хорошо? Хорошо, Макс?

Он отстранил ее и уже дружески обнял за плечи:

— Как скажешь… командор.

Галина посмотрела на Макса, и он улыбнулся ей в ответ.

— Ну, снова друзья?

Она смеялась, но чувствовала, что вот-вот расплачется.

— Мир? Мир навсегда, кто поссорится — балда?

— О'кей, Галчонок. — Перед ней снова был обычный Макс, он гораздо лучше ее контролировал эмоции. — Но поужинать-то я тебя могу пригласить?

— А что?! Я девушка незамужняя… Только поторопись, осталось всего шесть дней.

— Увы, я это помню, — проговорил Макс, но улыбка его уже не была горькой.

Никто из них больше не вспоминал этот день. Он остался их тайной.

И Макс снова превратился в лучшего друга — теперь уже молодой семьи.

А однажды он явился с потрясающе красивой девушкой — смотреть на них было одно удовольствие. Она оказалась какой-то генеральской дочкой, и Галина никогда не забудет, как они появились вчетвером на некоем закрытом приеме, и многие не сводили с них глаз. А потом они остановились у большого, в золоченой раме, зеркала — две самые роскошные юные женщины и двое самых блистательных мужчин.

— Воронов, — иронично покачал головой Дед, — вы прямо как голливудские звезды. Ну идите развлекайтесь и не давайте дамам пить… По крайней мере пока я не присоединюсь к вам.

Тогда еще существовала их «Команда-18», это было как тайное мужское братство, закрытый клуб, и Галина поняла, что у них даже есть свой язык. А однажды Коленька Рябов, Рябчик, рассказал ей, что Игнат обязан Максу вторым рождением, этот сумасшедший Макс, если бы не он… Оба они психи. Этот разговор случился в праздник 23 февраля у них на кухне… А потом Макс женился на своей генеральской дочке, и они стали видеться все реже, но к тому времени «Команды-18» не существовало, как и многих вещей, которым вышел срок, и вскоре началась Чечня, и тот же Рябчик как-то заявил, что их Макс становится крутым карьеристом, что он откололся первым и папа жены уж позаботится о молодом зяте. А сегодня, в последний день зимы второго года чеченской войны, Галина находилась в своей крохотной квартирке, и только что в новостях передавали какие-то страшные вещи, и она не знала, связано ли это как-то с ее мужем. Зазвонил телефон, светло-серый, цвета белесых сумерек. Сердце ее вдруг замерло — она не находила этому объяснения, ведь Игната просто вызвали на работу, что случалось довольно часто. Галина сняла трубку.

— Алло… — Она постаралась, чтобы голос не звучал взволнованно. — Я вас слушаю.

— Галка, привет тебе!

— Макс?! — Она обрадованно улыбнулась. — Здравствуй, дорогой. Богатым будешь, я только что о тебе вспоминала.

— Надеюсь, только все самое лучшее.

— Макс…

— Ну, как вы живете?

— Все хорошо. Только, наверное, скучаем.

— Действительно, давно не виделись. Я вчера поздравил Игната. Но заехать к вам не смог. Как малышка?

— Спасибо. Резвится с твоим динозавром. И представляешь, она его так и прозвала — Дядя Макс.

— Ну, спасибо. Никогда бы не подумал, что я такой древний. Ладно, детям виднее. Где там второй динозавр?

— Я одна. Игната вызвали…

— Он же только вчера вернулся.

— Ну вот…

— Действительно — ну вот. Когда должен появиться?

— Не знаю. Даже не звонил. Ни ответа ни привета. Я уже начинаю беспокоиться. Еще этот самолет, слышал?

— Да-да… Это как-то с ним связано?

— Не знаю. У меня какие-то дурные… дурные мысли.

— Ну прекрати.

— Я, наверное, просто устала. Его давно не было… и вот снова.

— Ладно, как Воронов появится, дайте о себе знать. Ничего, все обойдется. Да… Ты знаешь, теперь и мы ждем пополнения.

— Да что ты?!

— Шестой месяц… Так что догоняем вас.

— Макс, как здорово! Я поздравляю.

— Спасибо. Ладно, не пропадайте. Обнимаю. Давно пора встретиться. Звоните. Привет всем.

— И от нас тоже. Пока.

Она положила трубку на рычаг. Старый аппарат серого цвета. Макс сказал, что все обойдется. Но эти дурные мысли… Может быть, надо было попросить его выяснить, где Игнат? Конечно, это как-то нелепо: муж поехал на работу, прошло всего полдня, и тут его ненормальная женушка трезвонит. Но эти дурные мысли… Может, стоит перезвонить Максу, он все же друг. Но зачем, он теперь совсем в другом ведомстве… У нее есть координаты Деда, и тот, конечно, в курсе, но Игнат запретил ими пользоваться, только в самом крайнем случае. А если сейчас именно такой случай? Что за дурные мысли? Ну почему он даже не звонит, ведь говорил — всего на пару часиков, быть может, даже еще успеем сегодня в этот дом отдыха… Может все-таки позвонить Максу?

Нет, она решила позвонить Деду. Ей было крайне неудобно беспокоить его, но Павел Александрович был всегда таким отзывчивым, и, собственно говоря, что неудобного в ситуации, когда жена беспокоится о своем муже.

Набирая номер телефона Деда, Галина снова увидела эту крымскую фотографию, где они втроем. Макс сказал, что все обойдется, и она почему-то верила ему. «Спасибо, Максик, ты всегда мог меня утешить, ты всегда был рядом…»

Последовали длинные гудки вызова абонента. Сейчас она будет говорить с Дедом и постарается, чтобы он не принял се за перепуганую курицу, такую психованную дуреху. А потом все же позвонит Максу. Она снова посмотрела на фотографию и улыбнулась всем троим. Самые веселые, самые загорелые и самые счастливые… Как иногда хотелось, чтоб все вернулось или хотя бы повторилось, уже вчетвером… Они как-то нелепо отдалились, так можно и потеряться. Лица на фотографии были действительно похожи на трех смеющихся божков из свиты развлекающегося Диониса, только что превратившего шутки ради всю воду в вино. Маленькая скромная квартира в центре заснеженной северной столицы, и фотография — как окошко в солнечный мир, напоенный никогда не кончающейся юностью… Так можно и потеряться, надо обязательно перезвонить Максу.